По виду и повадкам Бак был вышибалой. Причём не из тех, кто имеет внушительные размеры, может осушить две кружки пива подряд и уволочь на второй этаж две девицы зараз, по одной на каждое плечо. Нет, Бак был вышибалой из тех, которые действительно могут вышибить не только дно бочки с вином. Поглядев на этого жилистого типа, на его плавные движения и мозолистые кулаки, я немедленно заподозрила, что дядюшка Мэнни промышляет контрабандой или чем-то типа того. Иначе держать такого спеца в вышибалах просто смысла нет: накладно.
Впрочем, очень может быть, что такой спец нужен здесь по сценарию.
А я и не возражала. Сценарий, так сценарий. Пока этот конкретный спец не пытается куда-либо вышибить меня, я его не трону.
Спустя несколько минут я сидела за столом, ела и пила. Присмиревшая Салли принесла мне достаточно закуски и выпивки, чтобы я не чувствовала себя обделённой вниманием. Но налегала больше всё-таки на еду. Что с того, что еда не материальна? Главное, она вкусна, и этого уже достаточно, чтобы получить удовольствие. Да и как способ убить время перекус вполне сгодится.
Через час я уже так не думала. Пауза затянулась. То ли незримый сценарист позабыл обо мне, то ли для пущего правдоподобия решил делать 'как в жизни' буквально всё, вплоть до скучных пауз между действиями.
Ну и ладно. Потерпим.
Стоило принять это эпохальное решение, как в пустой зал, где мы с Баком играли в гляделки, вошёл дядюшка Мэнни.
– Так, дорогуша, – сказал он, присаживаясь на дальний конец соседнего стола. – Поговорим серьёзно. Ты кто такая?
– Я – Игла.
– Добрая вывеска. Какая-нибудь Булочка или, там, Лили не сумеет в одиночку завалить двух здоровых мужиков из банды Перчёного.
Бак незамедлительно напрягся. Физиономия-то у него стала совсем скучной, но я заметила, как он выдохнул и подобрался. Спец есть спец… а я тоже спец, в каком-то смысле.
– Не сказала бы, чтобы у меня с этими 'мужиками' возникло много сложностей, – заметила я. – Вон, Бак твой один опаснее, чем та пара.
– Может быть. Повторю вопрос: кто ты?
– А сам ты как думаешь, дядюшка?
– Отвечать вопросом на вопрос нехорошо.
– Тогда отвечу проще: не твоя забота, кто я и что я. И что теперь, дядюшка?
– А теперь выметайся, племянница. Мне тут туман не нужен. Или играй, или выметайся.
– Хорошо, выметаюсь. Спасибо за стол да за ласку, Мэнни.
Я встала, коротко кивнула и двинулась к выходу.
Угрозу я не увидела и не услышала. Просто почувствовала. И резко пригнулась. Свистнув, брошенный Баком нож пролетел над моим левым ухом, перевернулся в воздухе и, шлёпнув о косяк, с коротким лязгом упал на пороге. Проходя мимо, я нагнулась и подобрала нож. Неплохое оружие, что тут скажешь: синеватая сталь, полуторная заточка, лёгкая ореховая рукоять. Можно метать, что только что продемонстрировал Бак, а можно держать в руке. Хоть прямым хватом, хоть обратным. И ещё отлично входит в потайные ножны на поясе, словно те шились именно под него. Один минус: для моей ладони рукоять чуть великовата, но притерпеться к этому можно.
Более сюрпризов со стороны дядюшки и его спеца не последовало. Видно, решили не связываться… и правильно сделали. Может, в честной драке на ножах Бак меня одолел бы, потому что мне привычнее меч. А может, и нет. Может, Мэнни хотел бы от меня избавиться. Даже наверняка хотел бы. Но рисковать в столь сомнительной ситуации ему не улыбалось.
На том мы и разошлись.
…и ведь что интересно. Сон, конечно, есть сон, правдоподобие для него не обязательно. Но этот, где я нахожусь, явно сделан с прицелом на достоверность. При этом в лесу около населённых земель преспокойно промышляет банда разбойников, а владелец постоялого двора получает дополнительный, а то и основной доход не то от контрабанды, не то от чего-то похуже. Спрашивается, куда смотрит высший этой земли?
Похоже, я подпадаю под власть стереотипов. Это на моей родине высшее дворянство, воспринимающее землю и людей как продолжение себя в самом буквальном смысле, не позволит разбойникам за просто так убивать своих подданных, магистратским чиновникам – грабить просителей, купцам – обманывать сверх дозволенного законом о торговых прибылях… ну, и так далее. Любой непорядок, любое серьёзное нарушение закона, даже любое недовольство высшие ощущают не хуже, чем собственную головную боль. И, разумеется, стремятся как можно быстрее от этой боли избавиться. Убийство, грабёж и обман – всё это я видела преимущественно во время стажировки, на землях Союза, где высшее дворянство стараниями Орфуса было уничтожено под корень. Но кто сказал, что высшие, власть которых освящена традицией, кровью и древнейшей человеческой магией, должны править во всех мирах, включая миры сна? Только потому, что их власть наиболее естественна ДЛЯ МЕНЯ?
Не смешно.
Следует почаще напоминать себе: то, что я воспринимаю как правило, может быть для других – и, в частности, в этом сне – исключением…
Постоялый двор высился на перекрестье трёх дорог (и как минимум одной тропинки, как я выяснила на собственном опыте). Ведущий на северо-запад тракт раздваивался. Более наезженное ответвление уходило на юг, другое – на восток-северо-восток. В пыли перекрёстка я грубо начертила кончиком ножа искажённую трёхлучевую звезду. Потом закрыла глаза, держа всё тот же нож за кончик рукояти, и вызвала перед мысленным оком Знак Смерти, похожий на лилово мерцающее сухое дерево. Когда мерцание Знака стало достаточно сильным, а сам Знак достиг полной чёткости, я разжала пальцы. Посмотрела на результат. Нож вонзился в самый длинный из лучей, тот, что смотрел на северо-запад.
Значит, нам туда дорога… мне и трофейному оружию.
День клонился к вечеру. Солнце изредка не больно кололо мне глаза сквозь густую сеть ветвей. Распаренно красное, утомлённое долгим минувшим днём, оно страстно хотело как можно быстрее закатиться. А окоём шутил с ним свои несмешные шутки, то приближаясь горбом пологого холма, то отдаляясь выемкой распадка. От этих игр усталое солнце краснело ещё сильнее, но сил ускориться уже не имело.
Дорога вильнула. Впереди показались городские ворота, вальяжно закрывающиеся на ночь. Вальяжно – да, но не столь медленно, чтобы я успела до них добежать за оставшиеся полминуты. А со спины послышался быстро приближающийся стук копыт.
Новая задачка. И многое зависит от того, кто там скачет.
Я обернулась.
Ага. Вот, стало быть, и рыцарь на белом коне пожаловал. Оригинальность где? Где оригинальность? Между прочим, я тебя спрашиваю, мессир режиссёр!
Молчит мессир. Видимо, ответить нечего.
Нет, кроме шуток! Конь-то действительно белый. Породистый, мощногрудый, несущий своего всадника с тяжеловесным изяществом. Иначе как тяжеловесным оно быть не может, ибо на всаднике красуется полный комплект пластинчатых доспехов. А это, даже если вздетая броня не турнирная и не боевая, а парадная, верных две трети пуда добавочного веса. Плюс оружие: меч, булава, копьё, – ещё столько же.
Когда рыцарь подскакал поближе, я заметила на его броне выправленные кузнецом следы многочисленных ударов и изменила первую оценку. Броня боевая, а конь, выходит, ещё лучше, чем казался издали. Но вот моё мнение о его всаднике изрядно упало. Не люблю тех, кто без нужды мучает животных.
Кстати, в поводу такой же обманчиво неспешной рысью шла, вытягивая шею, вьючная кобыла, преизрядно нагруженная. Неизбежный вывод: рыцарь наш либо состоятелен, либо недавно выиграл поединок на традиционных условиях (то бишь с выворачиванием карманов проигравшего). Непонятно
