баллистические ракеты. Мы сопоставили время старта, время и точность падения головных частей. Наши радары в Иране фиксировали подготовку ракет к пускам, несмотря на то, что русские пытаются нас сбить с толку, подавая сигнал «скорпион». Ты ведь ещё помнишь, что по этой команде они прекращают все работы, связанные с посылом радиосигналов.
Президент до сих пор вспоминает, как в его груди вибрировало от немыслимого грохота, издаваемого русскими ракетами. Особенно ему нравится повторять слово «бархан», ну, это у русских что-то вроде холма. Это слово он повторяет, будто заклинание, всякий раз, как вспоминает пуск русской ракеты из шахты.
А недавно он объявил, что Франция выходит из военной составляющей НАТО. Вот так, Билли, не прилагая никаких существенных усилий, русским удалось пробить брешь в нашей обороне. Мы просто обязаны сделать ответный ход. Нам необходимо сделать неожиданный и эффективный ход в таком месте и в такое время, чтобы у русских не появилось подозрения, что в этом замешаны спецслужбы Соединенных штатов. Вот тут и начинается настоящая работа для вас, Билли! — несколько патетически воскликнул шеф.
— Моя задача, шеф? — Билли приготовился слушать ещё внимательнее.
— Среди французов, чья родословная начинается во тьме веков, нам вряд ли удастся найти кандидатов, готовых пойти на контакт с русскими лётчиками. Но Франция приютила массу эмигрантов. Следует найти среди них таких, не менее двух человек, не знакомых друг с другом, кого можно было бы завербовать для решения нашей задачи. Я ведь просил вас о подобной услуге, Билли, надеюсь, вы не забыли об этом? — шеф не спеша пошел в сторону Билли, чтобы занять удобную позицию для наблюдения за выражением его лица.
«Да он еще хоть куда!» — подумал Билли, окидывая взглядом фигуру шефа, загорелое тело которого резко оттенялось белой сорочкой с короткими рукавами. Русые волосы шефа были тронуты сединой, а голубые глаза неотрывно льдинками блестели в сторону Билли. Он и теперь своей фигурой почти не отличается от того молоденького лейтенанта, принимавшего участие в челночных полетах на бомбардировки Германии на Б-17. На аэродроме в Полтаве русские спецслужбы подловили его на свидании с местной девицей, да так основательно, что наши разведчики мечтали через него устроить игру с русскими «чекистами» — вспомнил Билли название русских разведчиков.
— У нас, старых кадров, сам собой, независимо от нас самих, идет процесс накопления информации в самых, казалось бы, неожиданных ситуациях. Несмотря на то, что мне давненько не приходилось появляться у вас, осмысливая ход событий, происходящих в нашем динамично меняющемся мире, я постоянно прикидываю, кто из знакомых мне людей может пригодиться для той или иной операции. И у меня, как мне кажется, есть на примете именно такой человек, который нужен для вашей, как я понимаю, жесткой, а может, и жестокой, игры.
— Кто же это? — спросил шеф.
Билли запустил руку в нагрудный карман, вынул фото и протянул его шефу.
— Так, так, — шеф взял фото и пошел к столу, разглядывая его. Сел в кресло.
— Глядя на этого парня, ни за что не подумаешь, что он способен на пакости, не так ли? — произнес он удовлетворённо.
— Да, шеф, — вытянулся по привычке старый служака Билли, почувствовавший, как в нем, несмотря на отставку, поднимается волна небывалой, но привычной бодрости, словно у хищника, выслеживающего добычу — Я откопал его на военно-воздушной базе. Парень был во Вьетнаме.
— Малыш нравится мне всё больше. Он что, всерьёз надеется победить коммунизм? — шеф, размышляя, двинулся в путь по кабинету. — Разве дело только в коммунизме? Коммунизм — это для нас только идеологическая ширма. Представьте себе, Билли, что коммунизм в России каким-то невероятным, сказочным образом исчез. И что? Вы думаете, что Россия сразу станет другом, как для Америки, так и для Запада? Нет, Билли, Россия всегда была, есть и будет одновременно и нашим врагом, независимо от того, какой там общественно-политический строй, и желанным лакомым куском. По той простой причине, что на её просторах сосредоточена львиная доля всех полезных ископаемых. Надо же, — удивлённо воскликнул шеф, — малая горстка от населения планеты контролирует одну шестую часть суши! Это всё потому, Билли, что русские никогда не стремились иметь заморские колонии, они приращивали страну только за счёт соседей. В то время, как Колумб с большим риском пересекал Атлантический океан, направляясь в неведомое, русские казаки последовательно, без отрыва от своей земли, присоединяли Сибирь и Приморье к России. Если учесть, что территории Японии и Китая расположены рядом с этими регионами России, Сибирью и Приморьем, и ни японцы, ни китайцы не сумели их занять раньше русских, то контроль, установленный русскими над этими землями, безусловно, свидетельствует о силе духа, стойкости в сражениях и необычайном авантюризме казаков. Их продвижение через Сибирь даже на Аляску и западное побережье Соединённых штатов ни в чём не уступает открытию Америки Колумбом.
Империя, созданная русскими, прочна, потому что, Билли, русские никогда не уничтожали самобытную культуру и веру покорённых народов. И не уничтожали тотально и сами народы.
«Шеф всегда умел мыслить масштабно. Поэтому он, а не я, занимает такой важный пост в разведуправлении», — подумал Билли.
— Поэтому, наша задача на все времена — обкладывать Россию военными базами, насаждать по её периметру угодные нам режимы, всеми способами, даже неприглядными с точки зрения морали, провоцировать её, разорять её, пока она не рассыплется на мелкие «удельные княжества».
Шеф снова подошёл к Билли.
— Что-то я с вами разоткровенничался. Но это лишь потому, что я вас давно знаю и доверяю вам. — Он согласен работать с нами? — перешел к делу шеф.
— Чтобы ответить на этот вопрос, мне необходимо ваше согласие на встречу с ним с целью зондажа.
— Нам нужны такие люди, Билли. Это, безусловно, ваша находка. Нет, не напрасно мы дорожим такими испытанными борцами за свободу, как вы, Билли, — шеф снова перешел на патетику, но, вспомнив вдруг о только что обсуждавшейся кандидатуре, он обеспокоено сказал: — Только вы теряйте времени, Билли, а то, как бы не подстрелили сорванца, пока мы тут с вами беседуем. И подыщите второго. Для отвода глаз.
Борис Великанцев сидел в непривычном одиночестве в номере отеля. Его экипаж уехал на аэродром, как всегда, на рассвете. А он остался в отеле.
Как могло случиться, что, бортовой инженер, ведущий инженер по лётным испытаниям противопожарного вертолёта Ми-6, один из лучших специалистов «фирмы» Михаила Леонтьевича Миля, остался вдруг за бортом, никому не нужным и никому не интересным?
Почему сочли целесообразным отстранить его от работы в составе экипажа Гарнеева, и кто принимал это решение, заведомо зная, что присланный вместо него специалист всего лишь борттехник? Чулков, безусловно, знающий, опытный, надёжный человек и специалист, но всё же борттехник, а не бортинженер.
Великанцев тупо смотрел на свой чемодан, куда осталось бросить бритвенный прибор, и вещи собраны, можно отъезжать. Но куда отъезжать? Домой, в Советский Союз?
Ну вернётся он, придет на любимую лётно-испытательную станцию (ЛИС), которой отдано без малого десять лет жизни. И что?
Начальник ЛИС, с которым у Великанцева до этого были дружеские отношения, скажет, отводя глаза в сторону и смущённо улыбаясь:
— Борь, тебя вызывают в партком и в кадры, смотайся туда.
Начальник деликатно не станет говорить, что задолго до приезда Великанцева ему звонил помощник начальника предприятия по кадрам и распорядился не допускать Бориса к работе.
И придётся дожидаться партсобрания, рассмотрения на нём его, Великанцева, персонального дела. Дожидаться, находясь в подвешенном состоянии — и не уволенным, и не допущенным к работе. Понятно, что рассмотрение на парткоме закончится исключением из партии и автоматическим увольнением с работы.
Куда он после этого пойдёт работать? Где его возьмут?
На какое бы предприятие он ни пришёл, отлаженная кадровая система, действующая по всей стране,
