Пятно

остался.

—

Плохо, — вздохнул опер. — Из нагана даже мой бронежилет не пробить, про защитный костюм уже молчу.

—

Придумаем что-нибудь.

—

Ну- ну.

—

И кому после этого надо учиться мыслить позитивно? — усмехнулся я.

—

Не стоит путать позитивное мышление с беспечностью.

—

Не стоит, — согласился я. — Но повлиять мы на ситуацию можем? Не можем. И чего тогда дергаться?

—

Как у тебя все просто выходит!

—

А проще надо быть. Я вот, честно говоря, до сих пор понять не могу, чего ты к своим не вернулся. Ну, отымели бы тебя в Агентстве, первый раз, что ли? Тем более — форс-мажор. Нет же — в такую авантюру меня втравил.

—

Насчет твоих мотивов мы уже говорили, — огрызнулся Кузнецов.

—

Насчет моих — да. А тебе какая вожжа под хвост попала? Изменить жизнь тысяч людей к лучшему, продав наше общее историческое достояние инопланетянам? Это цель. Да только, думаю, плевать тебе на всех этих бездельников. Не стал бы ты из-за них мараться.

—

Ты читаешь меня, как открытую книгу, — явно забавляясь происходящим, произнес опер. — И какие будут предположения?

—

Какие предположения? — неожиданно разозлился я. — Сдается мне, единственное, чего ты хочешь, — это нагадить имеданцам. И между тобой и каким-нибудь мотающим срок террористом из «Опорного края», по сути, нет никакой разницы.

—

Разница есть, — покачал головой Кузнецов и поднялся на ноги. — Им нужна месть, а мне — справедливость.

—

Не очень понимаю разницу.

—

А я — понимаю. Так что завязывай мозги пудрить.

—

Ну конечно! Ты же д'Артаньян, а остальные…

—

Не в этом дело! — оборвал меня федерал. — Просто другой такой возможности прижать Имедан уже не будет. И я не могу позволить себе ее упустить!

—

Так ты все же карьерист?

—

К черту! — рявкнул Кузнецов и со всего маху пнул по стене. Изъеденная химическим реагентом панель не выдержала, и ботинок федерала пробил ее насквозь.

—

Не стоит так нервничать, — ухмыльнулся я, чувствуя странную неловкость. — Молча сидеть скучно было, вот и решил развлечься. Без обид?

—

Без обид, — мрачно глянул на меня опер и выдернул ногу из дыры в перегородке. — Кинжал дай.

—

Может, ты уже его себе оставишь? — передавая клинок, пошутил я.

—

Может, и оставлю, — не понял шутки Кузнецов и, навалившись на рукоять, вогнал острие в стену.

—

Не сломай только!

—

Постараюсь. — Опер повозился несколько минут, потом скрылся в прорезанном отверстии и уже оттуда окликнул меня: — Порядок!

Вслед за федералом я пролез в смежное помещение, полностью заставленное ящиками, которые фиксировали на месте толстые тросы и пластиковые ленты.

—

Похоже, мы в одном из складов с антиквариатом, — потер я ладони. — Пошаримся?

—

Нет! — одернул меня Кузнецов. — И не думай даже!

—

Да я исключительно с целью проверить сохранность груза…

—

Найдется кому сохранность груза проверить. Ящики при падении вроде особо не пострадали.

—

А нам двадцать пять процентов за обнаружение клада не положено? — Меня начала колотить нервная дрожь, и молчать не было никаких сил. Понимаю, что чушь несу, но не получается язык за зубами держать, и все тут.

—

Нет, только срок за укрывательство краденого, — отшутился опер.

—

Очень смешно, — вздохнул я и погладил ближайший ящик.

—

Ага, оборжаться. — Кузнецов начал возиться со входной дверью и в итоге сумел загнать кинжал между косяком и полотном. — Прикрывай.

Я переложил химический светильник в левую руку, в правой зажал рукоять нагана.

Наган — надежный. Если что, выручит. Очень на это надеюсь, по крайней мере. Очень.

—

Мне кажется или у тебя зубы от страха стучат? спросил опер, когда дверь поддалась и начала понемногу отходить в сторону.

—

Это не от страха, нервное это, — пояснил я.

—

Не мандражируй, мы близки к цели как никогда.

—

Вот это меня и беспокоит. А вдруг с Алисой что-нибудь уже случилось?