эта выставка перед ним открыла. Главное, что он мог свободно ходить по музею и осматривать все, что хотел.
— А Кирк тоже хотел забрать кости?
— И еще много чего в придачу. Из разоренных могил подняли много разных вещей, которые в то время не очень-то и ценились. Изделия из бронзы, деревянные надгробия из Суахили, терракотовые статуэтки. Они хранятся, должно быть, где-то с рогами носорогов и слоновьими бивнями. И такого добра насобирал Виллем Ван дер Пост на несколько сот тысяч. Можно было хорошо заработать, если продать музеям или, еще лучше, на вечно процветающем черном рынке.
Стало быть, мы находились посреди солидного капитала в костяном эквиваленте.
— Но как узнал об этом Кирк?
— Он достаточно долго пробыл в Африке, чтобы понять, чем занимался его отец. А еще он унаследовал кое-какие из его ранних полевых журналов.
— Что-что он унаследовал? — переспросил Майк.
— Личные журналы с заметками о путешествиях. Документы, касающиеся экспедиций, нечто вроде гроссбуха с записями по каждому экспонату, какому музею он продан или где хранится. Эрик Пост с полным равнодушием отнесся к нашей идее возврата костей. Он считал ее глупой затеей, этакой данью в духе политкорректности. Ведь в этом плане ни один музей не безупречен. Пятьдесят, а тем более сотню лет назад все было совсем иначе. Но тут Катрина в последнюю неделю своей жизни наткнулась на нечто гораздо более ценное.
— Пост вам про мышьяк говорил?
Клем кивнула.
— Он словно бы оправдывался передо мной. Сказал, что поначалу хотел только подорвать ее здоровье, чтобы ей захотелось вернуться домой в ЮАР. И что те незначительные дозы мышьяка, которые он подсыпал в ее напитки, когда они задерживались на работе допоздна, ни в коем случае не были смертельными.
Доктор Кестенбаум говорил то же самое. Если бы это систематическое употребление небольших доз яда со временем прекратилось, у Катрины был бы шанс восстановить здоровье. Когда судебно-медицинская экспертиза подготовит результаты токсикологического анализа образцов волос Катрины, мы более точно узнаем, когда и с каких доз ее начали отравлять.
— Пост знал об изнасиловании?
— Да, от Анны Фридрих. — Как та и сказала на одном из собраний, но тогда Пост прикинулся, что не понимает, о чем речь. — Это происшествие сыграло ему на руку. Как и события 11 сентября. Все думали, и даже сама Катрина, что симптомы ее недомогания — следствие стресса после пережитого сексуального насилия и атак террористов. Будто она, как и все, пребывала в страхе перед возможными бомбардировками и вирусом сибирской язвы.
Каждый из нас помнил, какими пытками для нас стали дни той ужасной катастрофы.
— Катрина не хотела уезжать из Нью-Йорка, пока не найдет кости представителей коренных народностей Африки. Она собиралась вернуться домой не с пустыми руками. Пост же хотел ускорить ее отъезд, ослабить ее решимость.
— Но что-то его вынудило изменить планы, — заметила я.
— Прямо перед Рождеством Пост подумал, что именно об этом я упоминала в том электронном письме, которое вы, Алекс, попросили меня разослать. Поэтому ему так не терпелось у меня об этом узнать. Было же вот что. Когда Катрина устраивалась на работу в музей Макгрегора, в городе Кимберли, ей стало известно, что они уже начали идентифицировать хранившиеся у них останки и возвращать их для погребения исконным народам и племенам.
С ней связался кто-то из тамошних кураторов. Попросил узнать о трофеях Виллема Ван дер Поста, попробовать лично их осмотреть и добиться у Мамдубы помощи в их возвращении на родину. Звонивший имел какие-то связи в Африке с Кирком. И он знал, что Эрик Пост работал в Метрополитен. Катрине было предложено переговорить с Постом и попробовать выйти через него на музейную администрацию. Исходили из тех соображений, что Эрик несказанно обрадуется, что ему дали шанс восстановить репутацию его отца.
— И он снова отверг ее предложение?
— Да. Но у Катрины родилась другая идея. А именно привлечь на свою сторону вдову Поста и заручиться ее поддержкой в этом благом деле.
— Мать Эрика? — Пост упоминал о ней, рассказывая об обстоятельствах переезда сюда. Он сказал, что во времена его детства она серьезно болела и подолгу находилась в больнице, из-за чего он и попал в интернат. — Значит, она еще жива? И как Катрина на нее вышла?
— Помогли музейные архивы. Собственно, переписка, которую вели с ней после смерти Виллема.
— Но в каком состоянии она должна находиться, если столько лет провела в больнице? — изумилась я.
— В плохом, конечно. Психическое расстройство, глубокая депрессия, от которой она страдала почти всю жизнь. Достигнув юности, Эрик прервал с ней отношения.
— Вы знали об этом?
— Нет. Но Эрик подумал, будто Катрина могла со мной поделиться. Связывая меня, он бросал какие-то фразы о своей матери, а это я уже после додумала.
— Его мать и Катрина встретились?
— Они связались по телефону. Миссис Пост передала Катрине полевые журналы, которые Виллем вел в последние годы жизни. Те, что не достались Кирку. Посту-старшему было что скрывать, не только контрабандную слоновью кость.
— Что же?
Клем набрала в грудь воздуха и посмотрела на меня.
— Его смерть была не такой, какой вам описывал Эрик. Умер его отец совсем не как благородный охотник, защищающий животных от браконьеров.
— Что было на самом деле?
— Виллем Ван дер Пост затеял очередное сафари. И его почти до смерти затоптал слон. Участников сафари он отправил с другими проводниками, предполагая, что они вернутся с подмогой и заберут его из джунглей.
Мы молча смотрели на Клем, ожидая продолжения.
— Прошло несколько дней. У Виллема вышли запасы еды, он потерял много крови. — В этом месте она окинула взглядом окружавшие нас полки с костями. — Это невероятно, но он застрелил своего слугу, своего носильщика. Аборигена, который ознакомил его с Африкой, защищал его на протяжении десятков лет. Он съел его…
— Можете не продолжать. Мы представили картину, — остановил ее Майк. — Ничего удивительного, что его жена захотела даже сменить имя.
И неудивительно, что она так и не вышла из депрессии, в которую погрузилась, едва узнала всю правду.
— И вот в тот декабрьский вечер, когда Катрина пришла из больницы с полевыми журналами, что могли еще больше пошатнуть репутацию Виллема Ван дер Поста, она совершила ошибку, показав их Эрику. Наивно полагая, что они заставят его взглянуть на всю ситуацию с нашей позиции. Убедят его в том, что за все годы репрессий против аборигенов пришло время вернуть им долги.
— Наверное, тогда он и решил ее убить, — сказала я.
— Мощной дозой мышьяка, — добавил Майк. — Где-нибудь в этом мавзолее.
Я обвела взглядом комнату, со всех сторон на нас смотрели зловещие черепа и скелеты.
— Прямо здесь?
Мерсер был другого мнения.
— Ее здесь могли найти. Как и в прочих подобных каморках. Скорее всего, он убил ее в подвале. Зимм провел меня в такие закоулки, которые без звукового локатора и не обнаружишь. Глухо, сухо и прохладно. И в них стоят огромные порожние контейнеры, куда запросто можно упрятать тело. Его там просто так не обнаружить, и запахов никаких не слышно. Наверное, он притащил туда саркофаг, потом принес тело
