— Протокол всегда вы ведете?
— Да, обычно это делаю я. — Она посмотрела украдкой на Тибодо, словно спрашивая у него совета.
— Я хотел бы взглянуть на те протоколы.
Тут подал голос директор:
— Я попрошу Еву их найти и предоставить вам. Для начала необходимо определить даты этих собраний.
Десять минут общения с Евой Дрекслер, и вы знаете все, что вам нужно. Она была помощницей, о которой можно только мечтать. На вид лет пятидесяти, память цепкая, как стальной капкан, вежлива до невозможности, ради шефа готова хоть в лепешку разбиться, и буквально маниакально организованная. У нее, наверно, каждый день работы с директором был описан в отдельном дневнике.
— Как давно вы работаете помощницей мистера Тибодо? — уточнил Майк.
— Фактически я пришла работать в музей чуть раньше, чем мистер Тибодо. — Ева покрылась румянцем, поскольку всеобщее внимание теперь сфокусировалось на ее жизни и поступках.
Я попыталась подбодрить ее, переведя наше общение на более неформальный уровень.
— Расскажите немного о своей службе.
— Конечно, если это вам поможет. Я сюда пришла сразу после окончания университета двадцать четыре года тому назад. Рассчитывала работать архивариусом, по специальности. Однако предшественник мистера Тибодо рассудил иначе, предположив, что качества, позволившие мне стать хорошим библиотекарем, могут пригодиться лично ему.
Чепмен тут же вспомнил свою любимую школьную библиотекаршу.
— Это какие же качества? Строго поджатые губы? Указательный палец у рта, предостерегающее «тссс» при виде того, как мальчишки пытаются погонять мяч между стеллажами, ага? Я ничего не забыл?
Дрекслер улыбнулась.
— Он ценил компетентность, мое знание музейной коллекции. Я ведь провела уйму времени, занося в каталоги новые поступления и помогая разыскать необходимые экспонаты другим сотрудникам. И потом, когда директором стал мистер Тибодо, он великодушно решил оставить меня на этой должности.
— И когда это случилось?
Директор сам ответил на этот вопрос:
— Не прошло и трех лет, детектив. Полагаю, вы и обо мне захотите узнать. Копию полной биографии вам предоставит мисс Дрекслер. Мне пятьдесят два года, родился и вырос в Париже. Музейным делом занимаюсь всю жизнь. Более десяти лет возглавлял отдел европейского искусства в Лувре, а затем с радостью принял предложение этого прославленного музея. Дело в том, что моя жена родом из Нью-Йорка. И она страстно мечтала вернуться домой.
Ева Дрекслер, услышав стук, поднялась, чтобы открыть дверь. На пороге возник тот самый человек, которого прошлой ночью Тибодо представил нам как ответственного за погрузку.
— Входи, Мори.
Тибодо встал и за руку поздоровался с управляющим отделом погрузки. Это был невысокий, коренастый мужчина с круглым лицом и густыми рыжими волосами.
— Мисс Купер, мистер Чепмен, это Мори Лиссен. Он поможет вам разобраться во всем, что касается работы его отдела.
Лиссен сел с нами за стол и положил перед собой блокнот.
— Я всю ночь проверял документы. Ума не приложу, как могло такое случиться.
— Понимаю, Мори, однако это случилось, и мы постараемся помочь полиции всем, что в наших силах.
Приподнявшись, Чепмен потянулся за фотографией Катрины Грутен и передал ее Лиссену. Он поморщился, увидев снимок.
— Я слишком болезненно отношусь к подобным вещам, детектив. Ради бога, увольте меня от такого зрелища.
Его просьба не нашла должного отклика у детектива из отдела по расследованию убийств.
— Нет уж, попрошу вас, Мори, взглянуть на нее как можно внимательней, — сказал он, придвигая снимок Лиссену. — Она не кусается. Она уже мертва.
Мори так и не взял фотографию в руки, но все же скользнул по ней взглядом и отрицательно замотал головой.
— Вы ее знаете? — все-таки спросил Чепмен.
— А я должен? Во всем музее, пожалуй, нет другого такого человека, который по своей работе был бы так же мало связан с людьми, как я. Я открываю и закрываю ящики. Одни я распаковываю, другие заколачиваю. Рамы и чаши, мечи и маски, инструменты и статуи — вот, с чем мне приходится работать. А с молоденькими симпатичными леди я никаких дел не имею.
Чепмен назвал ее имя, но Лиссен на этот раз только пожал плечами.
— Вам приходилось работать в Клойстерс?
— Она там работала?
— Так приходилось? — Майк оставил вопрос Лиссена без внимания.
— В этом филиале постоянно работают люди из моей команды, но сам я там почти не бываю. Основной поток грузов идет из Метрополитен, а в филиале я показываюсь два-три раза в год, чтобы проверить, как обстоят дела.
— А где находился саркофаг, в котором нашли тело, до того, как прошлой осенью попал сюда? — спросил Майк.
— Мы еще не собрали полную информацию об этом. Знаете размеры складских помещений? Да на них свободно разместятся тридцать футбольных полей.
— Мне казалось, что каждый экспонат в музее имеет свой инвентарный номер, бирочку и уютную каморку.
— Таких, я думаю, всего две трети. Дайте мне пару дней, детектив, — попросил Лиссен. — Наши фонды постоянно перемещаются, так что надо проверить информацию по документам. Мы постараемся это выяснить как можно быстрее.
Тибодо счел нужным дать пояснения:
— Мистер Чепмен, не рискуя повторить свою ошибку и невольно вас задеть, скажу, что большинство посетителей, приходя к нам, да вообще в любой музей мира, просто-напросто не догадываются о масштабах хранящихся в них сокровищ. Только представьте, что фонды музея Метрополитен насчитывают более
Тут Тибодо был прав — я об этом действительно не догадывалась.
— Часть экспонатов упакована в ящики, поскольку для них попросту нет места в музейных залах. Некоторые предметы, которые попали в музей в качестве подарков, не представляют собой особой ценности и, скорее всего, будут проданы или обменены на что-то другое. Кроме того, есть столь хрупкие экспонаты, что выставлять их очень рискованно, а над остальными корпит или наша ученая братия, или приезжие исследователи.
Мы с Чепменом переглянулись. Беседа затянулась, пора было уже переходить к делу.
— Мы хотели бы осмотреть ваши владения, мистер Лиссен, чтобы получить представление о вашей системе хранения, ознакомиться с системой безопасности…
— Система безопасности у нас в превосходном состоянии, мистер Чепмен, — поспешил ответить Тибодо. — Она была полностью модернизирована после того, как я возглавил музей. У нас большой штат охраны, ночные сторожа, обеспечивающие круглосуточное наблюдение за экспонатами, что хранятся как в залах музея, так и в хранилищах.
— Здание оборудовано камерами слежения? — поинтересовался Майк.
— В залах и галереях, на складах, на входах и выходах.
— И все работают?
