немцами – там тоже всякое случается. На обычной машине и в одиночку… если только совсем прижмет. Разве что ехал бы ночью.
– Почему?
– Потому что даже мы ночью запираемся в Мюйдене и не высовываемся. И твои албанцы по ночам тоже в Кааге сидели: страшно. Ночью бы ехал – днем прятался в пустынных местах. Как-то так, наверное.
– Да, пожалуй… Вим когда ожидается?
– Завтра, наверное. Он в Амстердаме, охраняет тех, кто из порта всякое имущество вывозит.
– А ты почему не там? – немного удивился я.
– Так вышло, – ответил он расплывчато. – Обычно мы вместе, в группе.
Поболтали еще немного ни о чем, потом меня озадачило еще одним вопросом, который я немедленно и задал:
– Я вот чего никак не могу понять: здесь, в стране, власть единая – или все анклавы сами по себе?
– Где как, – ответил Бастиан. – Те города, что попали в зону ответственности военного командования, объединились, хоть и по факту, неофициально. Остальные существуют сами по себе, некоторые теперь начали искать протекции. – После паузы он добавил: – Мы очень маленькая страна, локтями толкаемся, трудно разделиться по-настоящему – места не хватит. Ты же сам все видишь.
– Верно, вижу, – согласился я.
Это точно, тесновато здесь, не уединишься. Все людские анклавы будут сталкиваться друг с другом так или иначе – не выйдет отделиться. Здесь даже главные трассы не всегда города огибают: места не хватает для объездов. Больше такого нигде и не видел, наверное. Интересно, как у нас? Чего-чего, а пространства у нас с избытком. Ума вот не всегда хватает и благоразумия, а пространства как в космосе.
– Баст, еще вопрос… А какая-то дальняя радиосвязь существует? Были же раньше всякие радиолюбители, которые со всем миром болтали, они еще существуют? Или всех съели?
Баст молча показал пальцем на обернувшегося к нам молодого парня в прямоугольных очках в черной пластиковой оправе, с бритой головой и обильным пирсингом, по стилю – типичного «хипстера».
– Нужна связь? – сразу спросил парень.
– Еще как! – ответил я, ничуть не преуменьшая. – С Москвой связаться можно?
– Можно хоть с Африкой, лишь бы там был такой же, как я, любитель посидеть у радио, – ответил он и, вытащив из сумки блокнот с карандашом, придвинул мне по стойке. – Напиши все, что можно: где искать, кого искать, где жили раньше, куда могли уехать, какие центры спасения могли оказаться рядом, имена, описание – все, в общем. Как можно больше информации.
– Ты это серьезно? – уточнил я.
– Вполне, – ответил парень. – Почти в каждом анклаве есть радио, это уже проверено. А я этим зарабатываю на жизнь. Найду информацию о семье – с тебя двести гильдеров, установлю с ними связь – пятьсот. Годится?
– Согласен, – не тратя на обдумывание ни мгновения, ответил я. – Как дальше действовать?
– Ну… – задумался парень. – Я завтра в час дня сюда обедать приду, вот и ты заходи. Начну с самого утра, какую-то информацию уже буду иметь к тому времени. Наверное. Меня Корне зовут, кстати.
– Андрей, – протянул я руку.
На том и договорились.
16 июня, суббота, утро. Мюйден, окрестности Амстердама
С утра на лодку приехал, как и обещал, толстяк-механик. Приехал на велосипеде, к которому сзади была прицеплена самодельная тележка, прародителем которой явно послужила садовая тачка. Едва поздоровавшись и не тратя времени на пустые разговоры, механик полез к лодочному дизелю. В воздухе запахло соляркой.
Чтобы не предаваться разлагающей праздности, взялся за чистку и осмотр трофейного оружия. Длинноствольный револьвер оказался почти что новым, но довольно сильно загаженным. И ствол засвинцован, и барабан спереди в плотном нагаре – плохо ухаживали за оружием, лениво.
Ствол, чтобы лишний раз не драть щетками, даже бронзовыми, взялся лечить «охотничьим» способом: вскипятил чайник и пролил несколько литров крутого кипятка через его канал. Коэффициенты расширения у стали и свинца разные – после такого нагрева они начинают расслаиваться, и чистить становится очень легко. Как и вышло. Потом долго тер барабан с помощью бронзовой и нейлоновой щетки, добившись почти зеркального блеска. Вычистил, смазал и решил, что надо найти возможность пострелять, проверить в деле. И интересно, и знать надо, что сыну дарить собрался.
Пистолет, до которого пока руки не дотягивались, тоже заинтересовал. Я такой как раз в порту Антверпена разглядывал, он еще тогда меня заинтересовал: «браунинг», с затвором из светлой нержавейки и черной пластиковой рамкой, с надписью сбоку «Pro-9». Шестнадцатизарядный, удобный, легкий, да еще и со сменным задником рукоятки, который нашелся в одном из подсумков у Гаши и с которым можно было подогнать оружие под руку.
– Вот так, жене подарок будет, – сказал я, с удовлетворением разглядывая подсвеченный с помощью фонарика и изогнутой стекляшки канал ствола. – Новьё, в самый раз. И игрушка красивая, и магазинов аж четыре, то есть достаточно.
«Ю-Эс-Пи» оказался вполне свежим. Грубый, громко лязгающий из-за избыточно сильной пружины, надежный как кувалда пистолет. Затем разобрал-собрал «бенелли», с удовлетворением отметив, что ружье чистое. Добротная «помпа» во вполне «тактическом» стиле, с раздвижным прикладом, пистолетной рукояткой и планкой под прицел. Хорошо.
Тигр, явно скучая, наблюдал за моими манипуляциями с оружием с выражением на морде: «И не такое видал». Да уж, наверное, кот на все насмотреться успел, с нами путешествуя… «с нами»… теперь уже со мной одним. Не получилось «с нами».
Пора, кстати, едой запасаться: резервы к концу подходят. Но с этим в Мюйдене проблем тоже не предвидится, с этим порядок. Что еще нужно? Что я точно забуду сделать, чтобы потом ругаться матом и проклинать себя за недогадливость? У меня впереди долгий переход, в магазинчик не сбегаешь…
Ждать этих? Плюнуть и рвануть самому, раз судьба такую добротную машину подарила? Хотя опять же дороги пугают. Что там у нас по карте?
Не поленился, полез в сумки, нашел европейский атлас, взялся листать. Ну Германию, предположим, проеду, дорожная сеть обширная, можно любую проблему обогнуть, да и в горную часть страны заезжать не надо, что радует. Дальше… дальше – Польша. От Берлина на Познань, оттуда на Варшаву и белорусский Брест. Не так уж далеко, можно за сутки проскочить. Или две ночи. Ну три.
Прибалтика отпадает сразу – даже представлять не хочу, что там может происходить. Место такое, не очень хорошее, и не потому что там злодеи, а потому что там ничего нет. Ни промышленности толком не осталось, ни сельского хозяйства, ни даже рыболовства: все съела «евроинтеграция», оставив вместо производства и заводов все больше долги и «кредитные истории», и остатки живых могут сцепиться за остатки скудных ресурсов. А это значит, что дороги могут быть очень, очень опасными. В Белоруссии должно быть проще, как мне кажется, там все же порядок был какой-то.
Белоруссия… Брест, потом на Минск и Оршу. И оттуда прямым ходом на Москву. А что, реально выглядит, даже один доеду. Если доеду. Мне бы бэтээр какой – тогда бы точно доехал. Сюда ведь от Испании доехали, в том, что случилось, уже сами виноваты: влезли.
И вправду, что ли, водки выпить, чтобы проблему решить? Иначе никак, уже ум за разум заходит, если честно. Я вот про сон в пути как-то даже не думал раньше, а сейчас в башку стукнуло.
Кстати, а никто пока не брался за создание нового типа транспорта для новых, мрачных времен? Что-то типа того проекта, который мне виделся, пока я обкатывал новый «ивеко»: вроде жилого кемпера. Я бы на месте неизвестных мастеров уже взялся – самый был бы необходимый транспорт для новых мрачных времен. Если есть где стальной или алюминиевый лист брать.
Пошел к толстому механику, копавшемуся с мотором, спросил. Тот отвлекся на минуту от своей работы, поскреб щеку, оставив на ней масляное пятно, сказал:
– Делают, – причем уверенно сказал, не сомневаясь. – В Виссингене, это рядом с бельгийской границей, на Шельде. Там судовая верфь очень большая, и военная, и не военная, у них металла много. Даже в Мюйдене несколько машин есть: у торговцев, неделю назад их баржей притащили.
– Вот как… – только и смог сказать я. – А посмотреть как-то можно?
