все-таки не на светское мероприятие шел.
Свою повседневную одежду пришлось спрятать в большой полиэтиленовый пакет и оставить возле бюста Ленина, что гордо возвышался посредине площади. Рассовав по карманам все самое необходимое, прислонился спиной к холодному постаменту и принялся разбирать содержимое рюкзака. Армейский паек, набор инструментов «Домашний Слесарь», несколько световых шашек и большой охотничий нож. Непростой — с серебряным напылением. Шутки шутками, а я видел такое, от чего кровь в жилах в студень превращается, и серебро здесь далеко не самое последнее средство для самообороны. Может быть, завод «Имени А. Федина» и находится в относительном отдалении от закрытой части города, но предосторожность никогда не повредит. Пускай все это и завязано на глупых суевериях, но так спокойней.
Я прицепил к поясу нож, фонарик, пару световых шашек и, пристроив поудобнее рюкзак за плечами, двинулся к главному входу.
Глава вторая: «Завод, крысы, и кое-что еще»
Узкий кружочек фонарного света медленно скользил по полу. Асфальт перед зданием потрескался и заметно просел, а разноцветная плитка у входа покрылась сеточкой мелких трещин, из которых пробивались пучки чахлой травы.
Взбежав на высокий порожек, я в нерешительности замер перед дверьми. Остановила меня толстенная железная цепь, которая диковинной змеей оплетала ручки. Венчал все это безобразие большой, уже изрядно покусанный ржавчиной замок, справедливо за свои размеры именуемый амбарным.
— Здрасте, приехали, — я с сомнением глядел на цепь. Звенья толстые, надежные; такие простыми кусачками не возьмешь.
В моем миниатюрном чемоданчике не нашлось ничего подходящего. Конечно, можно было бы попробовать перебить дужку замка острым долотом, но страшно не хотелось возиться.
Пожелав мучительной смерти старым хозяевам завода, я спустился с порожка и пробежался взглядом по темному фасаду здания. Окна второго этажа располагались слишком высоко, а те, до которых я мог дотянуться с земли, оказались намертво заварены решетками из арматуры. Секционный забор из плит был довольно высок, к тому же наверху кровожадно извивалась колючая проволока.
— Скверно. И куда теперь идти?
Но тут мой взгляд зацепился за кусок ржавой сливной трубы, что торчал из стены метрах в трех над землей. Если смогу до нее дотянуться…
Устроив поудобнее за плечами рюкзак, подпрыгнул и, вцепившись в холодный арматурный прут, повис на решетке. Резкий рывок — и ноги упираются в подоконник. До трубы оставалось сантиметров сорок, и, презрев опасность и наплевав на возможные последствия, совершил не очень-то удачный прыжок.
Пальцы скользнули по холодному металлу, хрустнули вырванные из стены крепления, и я рухнул на заросший бурьяном тротуар, схлопотав для полноты ощущений вырванной трубой по плечу.
Когда первая волна боли схлынула, я первым делом витиевато и сочно обматерил всех и вся, не забыв при этом помянуть себя, любимого. И, потирая ушибленный зад, быстрым шагом потопал к зданию администрации в твердой решимости расправиться с замком.
По заводской площади разносился монотонный стук — это я в исступлении колотил плоскогубцами по шляпке долота.
Наконец покусанная ржавчиной дужка переломилась, и я с нетерпением размотал толстую цепь. Затем, сунув ее в рюкзак, осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Перемахнув через покосившийся турникет, второпях обогнул комнатку охраны и двинулся по узкому коридору вперед. Это трехэтажное здание меня мало интересовало, так что я не стал обшаривать огромное количество кабинетов и хозяйственных помещений, а сразу направился к выходу.
Шаги гулко разносились по внутреннему двору завода.
Оставив за спиной здание администрации, я вышел на середину площадки и вновь прислушался. Тихо, темно, безжизненно. Только одряхлевшая кровля скрипит под напором осеннего ветра.
Мелкие капельки срывались с черного неба, грозя перерасти в колючую ледяную морось.
— Так, — я вынул карту и посветил на нее фонариком. — Где здесь у вас плавильня?
Пробежавшись по цепочке одинаково прямоугольных зданий, взгляд остановился на большом ангаре с побитым шифером на крыше и распахнутыми настежь воротами. Согласно плану, за этим строением и располагался цех с искомым спуском в подземелья.
Проверив все необходимые инструменты, я потрусил к ангару. Пробежка должна была привести мышцы в необходимый тонус и впрыснуть в кровь дозу адреналина. Подбежав к воротам, быстренько посмотрел на часы и скользнул внутрь плавильни.
Помещение словно пережило монголо-татарский набег: все, что не смог целиком вытащить наш ушлый люд, разобрали на детали, а то и вовсе поломали к чертям собачьим. Остались только груды ржавого железа и жалкие остовы старых металлургических печей, с которых даже болты поскручивали.
Решив, что пробираться через заторы из хлама мне абсолютно ни к чему, я вышел на улицу и сосредоточился на поиске обходных путей. Но, к сожалению, дорожка нашлась только одна — нужно было обогнуть весь внутренний двор и пробраться к цеху через бывший пожарный въезд. Крюк в добрую сотню метров привлекал меня еще меньше ангара, так что альтернатив больше не оставалось…
— Мать твою! — не пройдя и трех шагов, зацепился ногой за кусок толстой армированной проволоки и чуть не рухнул на пол. Слава богу, что с координацией все в полном порядке — практики-то хватает.
Так я и крался вперед, осторожно переступая через пирамиды ржавого хлама, постоянно опасаясь коварного гвоздя и, как следствие, проколотой ноги и целого вороха проблем, что незамедлительно последуют за этим. Если на заводе и был кто-то помимо меня — бомжи там, или охрана, — они точно слышали дикий лязг и треск, что летел из ангара.
Но мне повезло — никто не кинулся меня арестовывать, и до противоположного конца плавильни дошел относительно невредимым, отделавшись парой царапин и десятком затяжек на комбинезоне.
Единственным минусом сей одиссеи оказался мощный железный брус, намертво приваренный к петлям на вторых воротах. Не дав вулкану злости вырваться наружу, я сконцентрировал свое внимание на пожарной лестнице, убегающей куда-то вверх, под дырявую крышу. Ступеньки под ботинками подозрительно поскрипывали, но так как в советское время строили на совесть, на узкий помост под самой крышей я вполз без происшествий. Отряхнувшись, осторожно подошел к ржавому железному листу, что, по всей видимости, в свое время исполнял роль двери. Сорвав болтающийся шпингалет, оттащил «дверь» в сторону и выбрался на пожарный балкончик.
Вид оттуда открывался тот еще: кирпичная стена сборочного цеха и узкая полоска дорожки внизу. С неба уже вовсю сыпалась мелкая ледяная крупа, которую колючий ветер весело гонял над городом. Студеные порывы трепали волосы, холодили вспотевшее лицо. Помянув недобрым словом криворуких строителей, я, кряхтя и охая, спустился по пожарной лестнице вниз.
В узком проходе между плавильней и цехом нормальный человек не смог бы даже пройти прямо, так что пришлось изрядно попотеть, прежде чем добраться до нужных ворот. Судя по всему, ворота в цех, как и в ангар, открывались внутрь. Видимо, зодчие столкнулись с дефицитом свободного пространства, что и сказалось на внешнем виде завода. Благо хоть ворота оказались гостеприимно распахнуты, и я беспрепятственно просочился в цех.
А вот сюда, по всей видимости, охочие до чужого добра людишки не пробрались, так как мощные промышленные станки остались в довольно приличном, не разобранном состоянии. Лишь толстый ковер из седой пыли свидетельствовал о том, что помещение давно заброшено. Оставалось только подивиться великодушию нашего государства: оставить на поживу бедным жителям Н целый завод! Ну, разве не барский подарок? Хотя…
Я уселся на железный стульчик и, поставив перед собой фонарь, достал из рюкзака лопающуюся от протеинов шоколадку и бутылочку минеральной воды.
Хрустя батончиком, я внимательно рассматривал план цеха. Сработан он был явно по памяти, так как
