Жорж едва не уткнулся лицом в тарелку, и Леонид заставил его выпить минеральной воды и приналечь на закуски. Поев, актер немного протрезвел. Этим стоило воспользоваться, чтобы увести его из ресторана, пока он еще окончательно не растекся по древу. Леонид попросил у официанта счет, заплатил и, схватив Фалина под руки, заставил его подняться и потащил к раздевалке, а по пути отвел еще и в туалет. Выйдя, наконец, вместе с Жоржем из ресторана, Леонид облегченно вздохнул и поспешил затолкать актера в машину. Фалин успел назвать свой адрес и через несколько секунд, уронив голову на грудь, стал подхрапывать. Доехав до нужного дома, Леонид кое-как растолкал Жоржа и чуть ли не на руках дотащил его до подъезда и лифта. Возле двери своей квартиры Жорж долго искал ключи, роясь по всем карманам, и Леонид уже начал опасаться, что придется вызывать слесаря и ломать дверь. Но, наконец, ключи были найдены в подкладке куртки, куда попали из порванного кармана, и Жорж с помощью Леонида проник в собственную квартиру. Он готов был упасть на пол в прихожей и прямо в одежде, но Леонид все-таки заставил его снять куртку, ботинки и войти в комнату. Там Жорж повалился на диван, мгновенно погружаясь в забытье. Леонид подложил ему под голову подушку, укрыл пледом. Больше ничего сделать для Фалина он не мог и со вздохом вышел из комнаты. Неприятно было видеть признаки деградации этого некогда знаменитого и до сих пор еще талантливого актера. Выйдя из квартиры Фалина, Леонид захлопнул за собой дверь.
На улице он снова привычным движением оглянулся по сторонам и снова ничего подозрительного не заметил. Что ж, по крайней мере, в одном можно было иметь уверенность: ни он, ни Ксения, ни сотрудники «Перуна» не попали в поле зрения неизвестного убийцы. Это могло свидетельствовать как о чистой работе, так и о неправильном направлении поисков. Тут было над чем задуматься.
Из машины Леонид позвонил Виктору и первым делом спросил:
— Ты знаешь, что Инга была у Марины в театре за две недели до ее гибели?
— А что тут удивительного? Инга любит посещать театральные премьеры.
— Но она, оказывается, приходила приглашать Марину на юбилей к своему отцу. Ховрин-старший — действительно поклонник Марины?
— Возможно. Но Инга не стала бы приглашать Марину в гости, если бы не была уверена в ее отказе.
— Что ж, по крайней мере, ты хорошо изучил характеры своих жен, — усмехнулся Леонид. — А когда у твоего тестя день рождения?
— В конце января.
— Странно, что Инга пришла со своим приглашением настолько преждевременно — за полтора месяца.
— Ну, ты же понимаешь, что она не каждый день встречалась с Мариной. Просто воспользовалась случаем.
— А почему Инга была в сопровождении Герасима? Он же твой личный помощник.
— Если он не загружен моими делами, то может помогать Инге.
— А они хорошо ладят?
— Нормально. Инга ведь была с ним знакома еще через брата. Герасим приходил к Ховрину, когда служил телохранителем его делового партнера.
— Директора фирмы «Приоритет»? Того, который разорился?
— И это ты запомнил? Да, память у тебя профессиональная, — хмыкнул Голенищев.
— На том стоим. Кстати, Марина была знакома с Герасимом?
— Не думаю. Может, видела когда-то мельком, но вряд ли запомнила. Она вообще не замечает людей, которые ей неинтересны. — Виктор вдруг поймал себя на том, что говорит о Марине в настоящем времени, словно она была жива.
— Ладно, на сегодня все. Прощаемся до завтра, — сказал Леонид.
Закончив разговор с Виктором, он какое-то время неторопливо колесил по городу, стараясь привести в порядок свои мысли. Что-то очень неприятное, тревожное бередило душу. Иногда звенья разрозненных догадок мелькали у него в голове, но упорно не хотели складываться в единую цепочку. Смутное настроение Леонида могло бы окончательно испортиться, но предстоящая встреча с Ксенией, вопреки всему, наполняла его жизнь праздником.
Глава двеннадцатая
Евгения Константиновна Потоцкая, урожденная Шувалова, уже несколько дней ощущала приближение смерти. Она не боялась умереть, уйти вслед за Мариной, только все же ей хотелось тихой и ненасильственной смерти, а не той, которая налетала в кошмарных видениях. Однажды ей приснилось, что ее душит некая злая сила, но в последнюю минуту добрый ангел без лица и голоса приходит к ней на помощь. В другом сне злая сила принимала облик человека, узнать которого Евгения не могла, хотя и была уверена, что где-то его уже видела. Этот злой демон толкал старую женщину в пропасть и приговаривал: «Отправляйся за своей доченькой». Но вдруг появлялся спаситель — ангел с лицом единственного, обожаемого внука Алешеньки. Потом смерть проносилась рядом уже и наяву. Как-то раз Евгения собралась переходить дорогу возле автобусной остановки — и вдруг увидела, что на нее с огромной скоростью мчится автомобиль, управляемый все тем же зловещим посланцем смерти. Евгении совсем не страшно было умирать, она даже обрадовалась, что скоро увидит и Марину, и Андрея Станиславовича. Но, когда предсмертный туман рассеялся, она увидела себя в окружении трех ангелов, постепенно принимающих облик обычных земных людей. Евгения осознала, что сидит на скамейке, ее поддерживают две незнакомые женщины, а незнакомый мужчина в очках пытается дать ей лекарство. Оказалось, что старушке стало плохо, когда она стояла на автобусной остановке. И никакого демонического автомобиля в помине не было.
Евгения Константиновна рассказала обо всех этих снах и видениях своей подруге Ирине, которая в прошлом тоже была оперной певицей, а теперь, в почтенном возрасте, занялась разными эзотерическими науками. Подруга пояснила, что предчувствие смерти — это не что иное, как инстинктивное стремление в другой мир, вызванное тоской по безвременно ушедшей дочери. Ангел с лицом Алеши — это напоминание о том, что желать себе смерти — грех, потому что на этом свете тоже остаются близкие ей люди. А после того, как Алеша не внял просьбам бабушки и отказался вернуться на родину, ангелы снова стали являться в незнакомых обличьях.
Вот и на этот раз, когда Евгения Константиновна возвращалась домой из магазина и опять почувствовала приближение смерти, ее поддержал ангел в облике совершенно посторонней женщины — красивой и сравнительно молодой, с теплыми золотисто-карими глазами. Придя в себя, Евгения увидела, что сидит на скамейке возле дома, а рядом с ней — та самая женщина-ангел, которая взглядом и поворотом головы почему-то напомнила ей Марину. Привычный вкус лекарства окончательно вернул Евгению Константиновну к действительности. В следующую минуту к скамейке подошла молодая женщина, катившая перед собой детскую коляску. Евгения узнала в ней соседку по подъезду.
— Ой, Евгения Константиновна, как я за вас испугалась! — воскликнула соседка. — Увидела издали, что вы вот-вот упадете, но подбежать не могла, я же не брошу ребенка посреди дороги. Спасибо этой женщине, она вас и поддержала, и таблетку дала. Я вам говорю, тетя Женя: не шутите вы с таким делом, ложитесь в больницу. Или пусть внук поместит вас в заграничную клинику. Ну что, вы дойдете одна до квартиры? А то мне еще на молочную кухню надо.
— Ничего, ко мне подруга скоро должна прийти, — сказала бывшая певица, тяжело переводя дыхание.
— Я помогу Евгении Константиновне, — вызвалась Ксения, ибо это именно она спасла Потоцкую от внезапного обморока.
Соседка кивнула и, развернув коляску, направилась в сторону магазина. Евгения несколько секунд молчала, а потом вдруг спросила с удивлением:
— А откуда вы меня знаете?
