чем спустимся в канализацию.
Капрал кивнул. Посмотрел задумчиво на связанных монахов.
- И всё-таки я попробовал бы. Хотя не представляю, как нам управиться с ними. - Страт лежал спокойно, глядел в глаза, слушал внимательно. Будто рот его не был заткнут кляпом, а локти не скручивал, выворачивая руки из суставов, обрывок веревки. Клирик весь взмок. То ли от страха, то ли от жара полыхающего совсем рядом огня.
- Прирезать одного, - оживилась девчонка и, вытянув ногу, стукнула клирика пяткой в бок, - этого. Этот, вроде, не такой важный.
Страт и бровью не повёл. Зато клирик забился в конвульсиях, замычал, пытаясь сказать что-то. Младший капрал кивнул разрешающе в ответ на вопрошающий взгляд нищебродки.
- Ну? - она стянула повязку на подбородок и вынула кляп.
- Я! - просипел он. - Я главный! - И замолчал, сглатывая. Сухой язык облизывал сухие, запекшиеся кровью губы.
Набрав ковш воды из стоявшего рядом бочонка, она плеснула ему в лицо, и тот закашлялся, захлебнувшись. Она ждала терпеливо, сидя рядом на корточках, поигрывая коротким кривым ножом.
- Он оступился, - продолжил клирик, отдышавшись. - Допустил ошибку. Ему не доверяют больше. Я послан, чтобы следить.
- План нападения на столицу, - бросил капрал, кивнув удовлетворенно.
Взгляд клирика метнулся к страту.
- Можешь считать, что он уже мёртв, - улыбнулась девица, розовый язычок лизнул кончик кинжала.
- Медленное передвижение посольства сушей отвлекло бы внимание от моря. Корабли должны были беспрепятственно войти в гавань. Северные князья захватить клыки, а боевые отряды высадиться в порту, начав атаку города от доков, одновременно постаравшись захватить замок или хотя бы удержать ворота открытыми. Барки вели бы обстрел города с моря. Когда достаточное число войск сконцентрировалось бы в районе порта, другие отряды, собранные в столице загодя, соединились бы и нанесли удар с тыла. Захватив столицу, мы захватили бы всю страну.
Клирик на одном вдохе выложил всё. Капрал задумчиво качнул головой. Девчонка перестала скалить зубы. Сидела рядом на корточках, щурясь и трогая лезвием кинжала ноготь.
- Кто-то предал вас, - сказал, наконец, капрал, глядя в глаза страту, - подумать только! Предатели в рядах ордена. - Страт дёрнулся. Впервые за всё время потерял выдержку и самообладание. Капрал ухмыльнулся. - Мы были готовы. Мы подняли цепи... Так, говоришь, посольство обманка? - он вновь обернулся к клирику.
- Не совсем, - ответил тот, еще косясь на страта. - Князь... Князь Николай возглавляет его. Он должен был бы войти в захваченный город.
- И стать наместником? - капрал прищурился.
- Нет, наместником стал бы Ярослав.
- Всё святое семейство в сборе, - девица плюнула длинно и метко, точно в трепетавший язычок пламени. - Небось и Бронислава тут?
- Да, - монах кивнул.
- Ну, хорошо, - капрал поскрёб подбородок. Голова запекалась в шлеме как картофелина. Нестерпимо зудело под короткой щетиной, пот начал заливать глаза. - А вы тут с какого бока припёка? - Чуть повернул меч, чтобы в отполированном зеркально клинке увидеть улицу и арбалетчиков, держащих дом под прицелом. - Поди, все черные в городе собрались выручать вас вместо того, чтоб идти на помощь к своим, в доки?
Взгляд клирика метнулся к страту и замер, прикованный.
- Я не могу, - прошептал он, - не могу, не могу, не могу...
Она ударила его наотмашь, тыльной стороной ладони. Голова дёрнулась безвольно. Его глаза были пусты. Зрачки сузились, стали не больше булавочной головки.
- Пиши пропало, - сказала девица, когда слюна из безвольно распяленного рта потекла на подбородок. - Прирезать?
- Нет, - протянул капрал нехотя. - Нам всё равно придется выбираться как-то иначе. Слишком опасно через стоки.
- Жаль, - лезвие мелькнуло, спрятавшись. Она принялась набирать полные руки битого стекла, осколков простреленных арбалетными болтами окон.
Капрал поманил пальцем солдата, приобнял за плечи, когда тот склонился навстречу.
- Значит, сделаем так, слушай...
Он не успел закончить. Прогорев, рухнула, перегородив кухню, балка. Взметнулся столп искр, полыхнуло, загудев, пламя. Вместе с дождевой водой полилась на пол горючая смесь, а на улице раздались крики.
Солдат подхватил подмышки, потянул страта к выходу в соседнюю комнату. Девица, вздохнув с сожалением, сграбастала за шкирку клирика. От черного хода бежали, пригибаясь, боясь опалить волосы, еще два нищеброда.
Капрал ещё раз поднял меч и не увидел арбалетчиков на крыльце дома через улицу. Кивнув удовлетворенно, он поспешил прочь из кухни.
- Что там? - спросил он у девчонки, выглядывавшей уже в окно.
- Думаю, самое время нам прорываться. Шалый привёл-таки подмогу. Кто-то крепко вмазал чёрным с тыла.
Когда белые стены замка окрасились розовым светом восходящего утра, Воин присел, наконец. Ноги не держали. Он спешился сразу же, как только стало ясно - монахи осадили его гвардейцев в маленьком домике в черте цеховых кварталов, и надо драться. Эта затянувшаяся на несколько часов стычка была самой первой, и самой тяжёлой. Никем неуправляемая волна атакующих была полностью уничтожена, опрокинута и сметена. Разъяренные горожане рвались в бой - стоило труда сдержать их, и еще большего - организовать. Девочка взяла под начало отряд, а волк беспрепятственно проходил по занятой врагом улице - смотрел в глаза арбалетчикам и вываливал язык, словно смеясь. Те провожали его настороженными взглядами, но ни один палец не нажал на пусковой механизм.
Он запомнил эту схватку. Только её. Остальное слилось в длинную смазанную череду событий и лиц. Он скоро перестал удивляться тому, как быстро находились телеги, годные перегородить улицу, замедлив отступление врага. Как падали с крыш невесть откуда взявшиеся брёвна, как катились по мостовой, подминая под себя черных, огромные дубовые бочки. Но люди, новые и новые люди, готовые идти в бой - он не ждал этого от города, в котором прожил не одну сотню лет. И потому, когда он опустился на холодный мокрый камень, оглядывая разгромленную улицу в мутной пелене мелко моросящего дождя, да группу людей - должно быть жителей этого квартала - поднимающих опрокинутую на бок телегу, он почувствовал удовлетворение.
- Мой генерал, - младший капрал через силу отдал честь. Он снял шлем, вытер лицо мокрой перчаткой, размазав пятна сажи на щеках и подбородке. Поодаль, спрятавшись от дождя на узкой ленте сухой земли под козырьком крыши, сидела, опершись о стену дома и устало прикрыв глаза маленькая оборванка, такая же чумазая, как и капрал.
- Клирик и страт, - упредил его Марк, - я помню.
- Не только, - кажется, ноги не держали уже и его. Марк похлопал по ступеням рядом, приглашая присаживаться. - Благодарю, - он рухнул, громыхнув амуницией. - Там какие-то люди, говорят, поймали князя Николая.
- Кого?! - это вывело Марка из дрёмы, в которую он начал было проваливаться. Разом прояснился взгляд.
- Князя Николая, - повторил капрал, щурясь болезненно на серые предрассветные сумерки. Глаза его были воспалены, разъедены дымом.
- Где? - Марк встал. Поднимаясь, чуть нажал на плечо капрала, приказывая 'сиди'.
- Там, - он слабо махнул вдоль по улице и откинулся, облокотившись на ступени. Подставил лицо мелко моросящему дождю.
Он скоро прошёл мимо пустых домов, миновал почерневшие, наконец-то затушенные остовы и увидел таверну. Хозяин, который с утра ещё открывал двери, надеясь на добрую дневную выручку, ходил с перебинтованной головой, трогал опалённую с одного края стену и щелкал языком, наверняка прикидывая, во сколько станет ему починка.
Воин взбежал на крыльцо, переступил порог, пригнувшись - первая зала была полна народу. Ходила меж столов девочка, разнося горячую похлебку. Её мать на другом столе костоправила какого-то оборванца. Щуплый молодой парень морщился, закусив зубами ворот рубахи, но терпел, пока она вправляла ему сломанную кость ноги. Марк быстро прошел мимо, туда, где во второй трапезной собрались шестеро оставшихся в живых гвардейцев, где сидела у камина, вычёсывая насквозь промокшего волка, Эдель, а Рато спал, свернувшись калачиком на лавке. Всю ночь он да ворон разносили распоряжения Марка во все концы города. Он чуть коснулся его головы, проходя мимо. Тот почуял прикосновение, вздрогнул конвульсивно всем телом, но не проснулся.
- Вот, - поднялся навстречу один из гвардейцев и, отворил двери кухни.
Там, среди корзин, на куче белых от мучной пыли мешков, сидел князь Николай.
Воин замер, разглядывая принца. Двоюродные братья, они с Ллерием были похожи как близнецы. Только Николай был на добрый десяток лет старше. Да может быть немного холёнее. Их королю явно не хватало лоска. Да такой же вызывающе-гордой осанки, странной у по слухам безвольного, боязливого принца.
- Ваше Высочество, - сказал Воин дипломатично, делая приглашающий жест в залу, - я главнокомандующий далионской армии, Марк.
- Тот самый Марк, - протянул Николай, щурясь с темноты на яркий свет, прикрывая глаза ладонью. Он поднялся, сделал шаг вперёд и заявил громко, - я предаю себя в руки правосудия и брата моего, короля Ллерия.
- Талдычит это с самого начала. - Гвардеец пожал плечами в ответ на удивленный взгляд Марка. - Те двое, что поймали его, вон в первом зале дожидаются, говорят, будто он сам выскочил на них. Требовал вести его в замок. Лошадь загнал. Хорошая, чистокровная кобыла издохла. Я сам видел.
- П-п-поступок моего отца вероломен! - Он сделал ещё шаг вперёд. Вынул из рукава, принялся скручивать узлами батистовый платок. Точно так, как это делал Ллерий, нервничая. - Я... Я готов за него ответить.
Воин закрыл глаза и с чувством, вкладывая всю усталость и злость, накопленную за многие и многие дни, выругался.
Дверь в его дом была распахнута настежь. Окна первого этажа выбиты, а в одном прочно застрял, уцепившись за раму, сундук.
- Ту-у-упицы, - скрежетал зубами Горбун, силясь втянуть его обратно. - Там же книги!
Когда сундук, грохнулся на пол, и перевернулся, клацнув огромным навесным замком, Горбун бросился в башню. Тайная дверка, спрятанная прямо над изголовьем его тяжёлой, вырезанной из цельного куска дерева, двуспальной кровати, оставалась запертой. Он отпер её, еле-еле вскарабкался в узкий и низкий ход и пополз, спеша к главному своему сокровищу.
Башня была полна камней.
Одни, запыленные так, что нельзя было различить даже их цвета под серой густой бахромой, ровными рядами стояли на полках. Это были просто камни. Он возился когда-то с ними, сортируя бережно, занося в картотеку. Пока не понял, что это были всего лишь драгоценные камни.
