- В моём арбалете ещё восемь стрел. - Сказал гном из-за её спины. - И я убью всякого, кто попытается помешать мне ещё раз.
Медленно кивнув, Марк убрал меч в ножны. Девчонка раздувала ноздри, щуря глаза недобро. Рокти услышала легкий, едва различимый щелчок позади и чуть качнула головой, а потом глазами показала на то место, где ещё минуту назад лежал волк. Рыжая заметила её знак. Нарочито медленно, не спеша, спрятала стальные осколки обратно, в пояс.
- Поднимайся, - велел гном сжавшемуся на мосту Никите. Тот не шелохнулся в ответ. Лишь застонал. - Вставай! - закричал гном.
- Из него живьем пытались вынуть душу! - Марк шагнул навстречу, попутно заслонив собою рыжую. - Дай ему придти в себя.
Секунды тянулись в молчании. Потом гном прикрикнул:
- Помоги ему, Вадимир!
Человек с обрезанными волосами вскинул голову. Поглядел долгим, пристальным взглядом: И не стронулся с места.
- Проклятие! - гном ткнул её в спину. - Иди ты!
Она пошла, не оглядываясь.
Это закончилось так же внезапно, как и началось. Раздался свист арбалетного болта - я успел наизусть выучить этот звук - а потом ворон шмякнулся где-то далеко позади. Калкулюс выстрелил ещё раз, прежде чем птица затихла окончательно. Но я уже вздохнул свободнее. Грудь всё ещё сдавливало, но я больше не чувствовал себя запаянным тюбиком зубной пасты, из которого тщетно пытаются выжать хоть что-то. И хотя я не рискнул бы ещё подняться на ноги, зрение и слух начали возвращаться ко мне постепенно.
- Поднимайся! Вставай! - кричал гном.
'Ага, сейчас', - подумал я и застонал. Получилось очень натурально.
- Из него живьем пытались вынуть душу, - услышал я голос Марка, и снова накатила дурнота. Всего лишь на какое-то мгновение. Я задышал глубже, пытаясь справиться с паникой.
- Помоги ему, Вадимир!
'Аж два раза', - я за малым не рассмеялся. Стало легче. Капитан последний стал бы помогать мне.
- Проклятие! Иди ты!
Я улыбнулся, торжествуя. У меня в рукаве оставался один, козырный туз. И я надеялся разыграть его верно.
Яйцо в чаше было прекрасно. Прозрачное, как горный хрусталь, оно сверкало, испуская мягкие лучи. Те обволакивали его дымкой. А ещё казалось, будто камень источает тепло. Жар становился тем сильнее, чем ближе она подходила к нему.
Чаша, вырезанная грубо, покоилась на тонко сработанном базальтовом треножнике. Её поддерживали единорог, грифон и феникс. Она задержалась невольно, разглядывая их. Вспомнила сказки, какие рассказывали в Далионе о чудесных покровителях Нового Эрина, хранителях Грааля. Те были прекрасны, справедливы и добры.
Она прошла, наконец, мимо. Никита стоял на коленях, опустив голову на руки. Он зарос с тех пор, как она последний раз видела его в таверне. Оказалось, его темные волосы чуть вились. Она присела осторожно - на узком мосту - приподняла его голову.
Его взгляд был ясен и тверд. Улыбнувшись, он сбросил её в воду.
Волк лежал тихо, недвижно. Прижимал уши к голове и утробно рычал, чуть вздергивая верхнюю губу. Волк видел его. Смотрел прямо в глаза ярко-янтарным взглядом. Шерсть дыбилась на загривке. Судороги пробегали по телу, но он лежал недвижно.
Едва представилась такая возможность, домовой скрыл его. Отвёл взгляд всем, не разбираясь, кто свой, кто чужой. Волк почуял это. Губа его перестала дрожать, обнажая зубы, а взгляд из янтарного стал тепло-желтым. Он успокоился. И принялся выжидать.
Маленькими шажочками, перетекая с места на место, словно ртуть, Рол двинулся к гному. Он видел его так же ясно, как и любого другого в пещере. ...Он не мог его ощущать. Ему казалось, будто за спиною Рокти, стоит, угрожая ей арбалетом, бездушная каменная глыба.
Когда Рокти указала ей глазами на то место, где лежал только что, скаля зубы и дрожа всем телом, Сирроу, Эдель поняла, что домовой тоже здесь. Он не мог не быть здесь, потому что все они - домовой, ктран, брат, человек, Рато, природу которого теперь трудно было определить, и даже гном, последний оставшийся в этом мире гном - все они составляли подобие магического круга. А Никита замыкал их, связывая в одну неразрывную цепочку. Она не ошиблась. Это был Путь, и завершался он здесь.
Она нарочито медленно прятала метательные ножи в пояс. Когда гном, потеряв терпение, отвернулся, она спрятала пару последних в кулаках, прижав стальные лезвия к внутренней стороне запястий.
Если бы я не был намного выше и сильнее её, она не дала бы мне столкнуть себя в воду. Вцепившись в рукав, она едва не стянула меня вниз. Я накренился, чуть не упав. Что наверняка спасло мне жизнь. Арбалетный болт пробил плечо насквозь. Меня вдруг дёрнуло с чудовищной силой, развернув назад. Я балансировал мгновенье в опасном равновесии, а потом пальцы Рокти разжались, и она окунулась с головой. У меня не было ни секунды лишнего времени, но я все же помедлил, опасаясь второго выстрела.
Арбалетный болт ушел куда-то вертикально, в потолок да так там и остался. Рол боролся с гномом, вырывая оружие у того из рук. Мне хватило времени и злости, чтобы помянуть худым словом Алана, отнявшего у Рола его меч. А потом я ринулся к камню, вспоминая на бегу, всё, что успел узнать о нём, пытаясь решить, что же мне делать.
Когда хранитель опрокинул в воду охотницу, Клемент пожалел, что отошел на шаг назад. Ему надо было успеть к яйцу раньше хранителя, но тот уже поднимался на мосту, делая первый шаг вперед. Поэтому Клемент разбежался и прыгнул, как можно дальше в воду, надеясь быстрее взобраться на возвышение по уходящим под воду ступеням.
Тяжелая волчья туша прервала его прыжок, обрушив в озеро где-то посередине. Он камнем пошёл ко дну, чувствуя над собою мокрую шерсть, кожей ощущая клацание челюстей. Он в последний момент успел отдернуть руку, уходя от острых клыков волка, благодаря бога за то, что вода гасила движения, замедляя их скорость.
Что-то упало сзади, плеснув оглушительно, подняв фонтан брызг. Я невольно втянул голову в плечи, но не оглянулся. Рол всё ещё боролся с Калкулюсом, не в силах одолеть. Девочка стояла, не решаясь метать ножи в дерущихся, а Марк бежал по краю озера, спеша придти на помощь Ролу.
Крысёныш сидел на мосту по правую руку, глядя на меня с любопытством. По левую - Вадимир смотрел на происходящее так, будто всё это его не касалось. А прямо передо мной в грубой каменной чаше лежало огромное хрустальное яйцо. От него, казалось, исходил жар. Я взял чашу обеими руками и поднял.
- Всем стоять! Разобью к чертовой матери! - заорал я, чувствуя, что действительно разобью его сейчас. Чаша была невероятно тяжела.
- Всем стоять! Разобью к чертовой матери! - услышал Клемент, загребая в сторону от пытающегося зубами достать его волка, и действительно увидел, как хранитель снял с треножника, поднял чашу, поворачиваясь к дерущимся.
Сердце пропустило такт. А потом забилось радостно. Глупец не знал, что делает. Камень Алатырь невозможно было удержать в руках.
Волчья лапа ударила по спине, а зубы щелкнули у самого уха. Клемент набрал полную грудь воздуха и нырнул, устремившись туда, где по его предположениям хранитель должен был бы упасть в воду.
Разбить замок... Чтобы всё кончилось.
Я падал вперёд, увлекаемый непомерным весом чаши. Она вылетала у меня из рук, и яйцо перекатывалось через её край. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить это.
Гном замер. Ужас в его глазах испугал меня самого. Я понял, что не знаю, что случится, если разбить камень. Бросив попытки удержать чашу, я нырнул.
Она стояла, раскрыв веер метательных ножей, и не могла улучить подходящий момент. Домовой, вырывавший у гнома арбалет, закрывал того своим телом. Они были почти одинаковы. Практически одного роста. Только гном был чуть поплотней.
'Говорят, у троллей каменная шкура' - подумала она отстраненно, понимая, что у неё есть всего один шанс, выяснить, насколько толстокожими рождаются гномы.
Когда Никита поднял чашу, грозясь разбить яйцо, Воин, бежавший к домовому на выручку, замер, закрыв глаза. Этого не должно было произойти, и, не в силах помешать, он упал на колени, моля Бога, чтобы этого не случилось.
Я нырнул вперед и вбок, чтобы не получить по голове той самой чашей, которую держал только что. Сгруппировался, сжался пружиной, готовый устремиться туда, где покажется упавшее в воду яйцо.
Чаша ушла на дно камнем. А потом, и без того светящуюся изнутри воду наполнил свет ещё более яркий. Яйцо опускалось плавно, как пёрышко. Я оттолкнулся ногами от воды, спеша коснуться его ладонями. В последнюю секунду вспомнив картинки в лабиринте, я закрыл глаза.
Когда пальцы мои тронули его поверхность, я обжегся. Вспыхнувший свет был так ярок, что и сквозь сомкнутые веки я увидел четким негативом следы собственных ладоней на его округлых боках. Меня схватили за ногу и потащили прочь, на поверхность, а яйцо, словно огромная морская жемчужина, мягко опустилось на дно.
- Кончено, - сказала девочка, глядя на мертвое тело у ног домового.
Тот стоял, держа арбалет, явно не зная, что делать с ним дальше. Из шеи гнома торчал метательный нож. Упавший на колени Марк медленно открывал глаза, а Крысёныш помогал Рокти выбраться из воды.
- Дурной помощник из тебя, Первый, - сказала она устало и шагнула к озеру, чтобы помочь Сирроу.
Запирающий все двери замок лежал на дне подземного озера в центре построенного гномами лабиринта. Он был отперт, и не было больше в этом мире мастера, который смог бы изготовить другой ключ, чтобы снова запереть его.
Рато хохотал, скаля крупные белые зубы. Его переполняла радость. Он указывал на что-то за её спиной.
Когда Клемент вытянул меня на поверхность, я даже не оттолкнул его. Просто нырнул обратно, огибая, и поплыл к берегу. То, что я увидел, поразило меня до потери речи. Коснувшись ладонями стенки, я впился пальцами в край, вынырнул, подтягиваясь на руках, и оперся коленом. Волк, стоявший уже рядом, встряхнулся, обдав меня каскадом брызг. Я зажмурился. А когда открыл глаза, они никуда не делись.
Единорог. Грифон. И Феникс.
Они шли ко мне.
И, поднявшись на ноги, я пошел к ним навстречу.
'Всё закончилось так, как должно было быть, у сказок счастливый конец' - думал Рато, подсмотренными у Никиты мыслями. Эта фраза
