«Мистер Руни:……Знаешь, Мэдди, иной раз кажется, что ты бьешься над мертвым языком.
Миссис Руни: Да, Дэн, именно, я тебя понимаю, у меня у самой часто такое же чувство, и это ужасно тягостно.
Мистер Руни: Признаться, то же случается и со мной, когда я вдруг услышу, что я сам говорю.» (Беккет. «Про всех падающих
». Перевод Е. Суриц.)
Соответственно, в тех авторских переводах, которые Беккет осуществлял с французского на английский — это уже отнюдь не «родной» английский, но язык второй степени отчуждения. Язык, который разглядывается словно диковинный предмет. Английский Беккета начисто выведен из автоматизма. Беккет на свой парадоксальный лад как бы размышляет постоянно над грамматической структурой английского языка, над его устоявшимися идиомами — и ставит с ними какие-то опыты. Так ребенок играет в кубики: одним, потом другим образом их расположит, с интересом поглядит, что получилось, перевернет, поглядит снова. Разумеется, подобрать для этих игр русскоязычные параллели удается далеко не всегда, а откровенно говоря, не удается почти никогда — и грамматика и идиоматический корпус у нас и в английском, конечно, совсем разные.
В данном случае «двусмыслие» построено на том, что идиома for all they care означает «им нет никакого дела», а буквально переводится — «они обо всех позаботятся». Мерсье, конечно, имеет в виду, что не дать человеку спокойно умереть, но возвращать его к жизни — ужасное хамство.
Treponema pallidum (лат.) — бледная трепонема, она же бледная спирохета, возбудитель сифилиса.
Беккет использует здесь буквальный смысл книжно-иронической идиомы to spring from smb's loins — быть чьим-либо отпрыском.
Как, в общем-то, и можно было ожидать от м-ра Мэддена, ничего подобного мы не находим у Гомера ни в указанном месте, ни где-либо в окрестностях. Более того — есть все основания сомневаться, что это осмысленная греческая фраза. И еще раз более того — что фраза это именно греческая или хотя бы на каком-то определенном языке. Potopompos вроде бы отсылает к двум корням: potos — «пирушка», и pompeia — «торжественное шествие», второе значение — «насмешка» (во время процессий в честь Вакха). Может также означать что- нибудь типа «виночерпий» или «предводитель пира». Scroton — возможно, а-ля греческое «изображение» латинского scrotum — «мошонка». В греческом подобного слова нет. Evohe — это определенно известное «эвое», восклицание в праздник Вакха, однако опять-таки и по-гречески (даже в передаче латинскими буквами) и по-латыни оно бы писалось иначе, чем здесь. Если Беккет и предполагал здесь некие смыслы, они уже, видимо, совсем герметичны — во всяком случае филологам-классикам, к которым я обращался за консультацией, не по зубам.
Следуя модным тенденциям демократизации культуры приведем это оригинальное ругательство в его первозданном виде: the soft cock and buckets of the hard, дабы знающие английский читатели могли поупражняться в составлении собственных вариантов. М-р Мэдден, как доказывает и его дальнейший монолог, в бранном деле своего рода поэт.
Вновь каламбур, внятный, пожалуй, только для м-ра Мэддена. Дело в том, что имеется английская идиома to have one's heart in one's boots, буквально «у него сердце в ботинках», что близко к нашему «душа от страха в пятки ушла».
Мэдден — широко распространенная английская фамилия. Хотя значения слова не такие уж безобидные: Madden — глагол: «сводить с ума, доводить до бешенства, приводить в исступление, беситься, раздражаться». Однако для англичанина все это вряд ли более заметно, чем для нас, скажем, «дурной» корень фамилии Дурново.
По поводу м-ра Триппера — джойсовская шуточка (см. «Улисс» эп.12).
Опять-таки довольно распространенная английская фамилия, которую Беккет — коллекционируя подобные — явно стремится вернуть к ее «корням»: gall — «желчность, злоба, сама желчь, раздражение, досада» и прочие такого рода приятные вещи и соответственные им глаголы, а также причина раздражения и досады — «больное место». Мистер Голл или, по крайней мере, его фамилия откочевала в настоящий текст из предыдущего романа Беккета — «Уотт».
