желанием менять женщин как перчатки.
Но вот при виде Холли на ум ему пришли вполне определенные мысли, отозвавшиеся пульсирующей болью в паху.
Андреас одернул себя. Сначала дело, а уж потом – удовольствие. Тем более, что если он увлечет Холли в постель, вполне возможно, потом она вообще не захочет с ним ничего обсуждать.
Но как же она сексуальна!
Андреас выпустил воздух сквозь сжатые зубы и, стараясь не особо таращиться на Холли, произнес очевидное:
– Вижу, ты приоделась к ужину. – Хотя на языке у него вертелось одно: «Я хочу тебя».
– Как видишь, – пожала плечами Холли.
– Значит ли это, что ты готова поужинать со мной?
Глава 4
Ужин проходил в молчании, полном невысказанных мыслей.
Молчание обычно не угнетало Андреаса. Они с Кристиной редко разговаривали друг с другом, особенно в последние годы их брака, поэтому отсутствие каких-либо разговоров за столом фактически стало для них нормой.
Но сегодняшнее молчание было иным. Напряжение ощущалось в воздухе, как нечто материальное. Напряжение, ожидание и… желание.
Андреас не сомневался в этом, так как иначе, почему он не мог отвести взгляд от Холли?
Холли ела не так, как Кристина. Его бывшая жена обычно ковырялась в тарелке, выбирая, на ее взгляд, кусочки повкуснее, что было просто смехотворно, учитывая, как им готовили. Холли же ела с аппетитом молодой здоровой женщины и, казалось, наслаждалась едой. София сияла от восторга – она обожала женщин, которые по достоинству оценивали ее кулинарные способности. С Кристиной она всегда держалась подчеркнуто формально, не переступая границ отношений хозяйки и прислуги. Сейчас, когда Холли перестаралась с клешней лобстера и щипцы приземлились на пол, София сдавленно фыркнула, подавая ей чистые щипцы. Холли поблагодарила пожилую женщину, едва сдерживаясь от сдерживаемого смеха.
– Вам надо быть тверже, – сказала София.
Показалось ли Андреасу, или его экономка действительно бросила на него предостерегающий взгляд? Холли улыбнулась и получила от Софии ответную улыбку.
«Люди должны знать, что ты совершил правильный поступок. Но свадьба нужна больше для отвода глаз. Вы поженитесь, подарите людям – ненадолго! – сказку со счастливым концом. Все тут же изменят о тебе мнение. Как только мы уладим основную часть проблем, можно будет пустить слух, что твоя жена заскучала по своей родной стране. После этого она может вернуться домой, а мы создадим впечатление, что ты будешь навещать ее в перерывах между своими непосредственными обязанностями. А уже затем вполне можно будет подать на развод».
Когда Себастьян выкладывал ему свой план, Андреас согласился, что это самый приемлемый вариант. Сейчас же, когда он сидел напротив Холли, этот план уже не казался ему таким простым и идеальным. И кстати, почему он уверен, что ему удастся убедить Холли согласиться с их планом, когда она ясно дала понять, что его предложение ее совершенно не интересует? А уж что касается того, чего он жаждал, вновь ее увидев… Об этом даже мечтать не приходится. И если София узнает, что он увлек Холли в постель, ему не станет покоя от собственной экономки.
Наконец ужин подошел к концу. София наполнила им бокалы вином и удалилась. Холли лишь пригубила вино и больше к нему не притронулась.
Ночь была прекрасна. Вокруг бассейна горели фонари. Их свет расплывался бледным пятном на гладкой поверхности воды. София оставила открытыми ворота с обеих сторон, ведущих во внутренний дворик, и слабый теплый бриз дул прямо в лицо. Небо над ними было усыпано мерцающими звездами.
Более романтического вечера нельзя было придумать. Эта ночь словно создана для любви.
– Ну и каковы твои дальнейшие планы в отношении меня? – нарушила Холли тихую прелесть ночи.
– Прошу прощения? – автоматически сказал Андреас.
– Ты хотел узнать про Адама. – Голос Холли дрогнул. – Если ты узнал о нем, ты мог бы позвонить – я не стала бы ничего от тебя скрывать. Вместо того, чтобы поступить как цивилизованный человек, ты фактически совершил преступление, похитив меня, – любой международный суд признает тебя виновным, принц ты или нет. В конце концов, мы живем не во времена правления удельных князьков. Учти, я так просто это не оставлю.
– И что ты думаешь делать?
– Могу, например, сообщить в прессу, – пожала она плечами.
– Ты этого не сделаешь, – убежденно сказал Андреас.
– Это почему?
– Из-за своей репутации.
Холли вскинула брови:
– Из-за моей репутации? Ты что же, думаешь, на мне как-то отразится, что я некоторое время была матерью-одиночкой? Или считаешь, что я скрывала существование Адама? – Она покачала головой и невесело улыбнулась. – Ты забываешь, Андреас, что, когда был зачат Адам, я любила тебя. Как я могла его стыдиться? Если бы ты потрудился узнать, я бы не стала от тебя ничего скрывать. Он был чудесный малыш… – Она внезапно замолчала, опустив глаза.
Несколько секунд стояло молчание. Затем она тряхнула головой и с вызовом взглянула на Андреаса: – Так вот, если я сообщу об этом прессе, хулить будут не меня, а тебя.
Андреас кивнул, соглашаясь:
– Все верно. Объектом презрения станем я и моя семья. Холли, я хочу, чтобы ты знала, – сказал он, сделав большой глоток вина. Собирался с духом? Возможно. – Я не сомневаюсь, что у меня был сын, так как кое-кто видел надгробный камень. Я так понимаю, усадьбу осматривали покупатели-иностранцы?
Холли осторожно кивнула.
– Твой агент по продаже в курсе, что когда-то я у вас жил. Чтобы разрекламировать это место, он стал сообщать всем и каждому, кто проявил заинтересованность в покупке, что когдато там жил принц.
Холли выглядела ошеломленной.
– Но я не говорила ему об этом! И уж конечно, не просила об этом сообщать!
Андреас пожал плечами:
– Агент хотел поднять цену. Так делают все риелторы. В прошлом месяце к тебе приезжала группа арабских бизнесменов. Один из них увидел могилу, прочел надпись на могильном камне. Когда-то мы с ним встречались, и он почему-то подумал, не имею ли я отношение к этому ребенку. Его кузен работает журналистом в Калисте. Он вышел на нашу семью и начал задавать вопросы. Так все и раскрылось… Да и ты сама подтверждаешь, что ребенок был мой. Мой сын. – И снова невыносимая боль в груди. Каково это для мужчины – говорить «мой сын», зная, что его уже никогда не увидишь… – Я не подвергаю сомнению твои слова. Но дело в том, что, если широкая общественность узнает об этом ребенке, велика вероятность того, что наша семья может утратить власть в Аристо.
– Каким образом наш несчастный ребенок, которого уже нет в живых, может повлиять на вашу власть? – не поверила Холли.
– Он был зачат, когда тебе было семнадцать…
– И что из того?
– Согласно нашим законам на тот момент, ты была несовершеннолетней. У моего отца, прежнего короля, и так сложилась дурная репутация. В последние месяцы его правления взятки и связанные с этим скандалы стали самой обсуждаемой темой.
– Но какое это отношение имеет ко мне? – не понимала Холли.
