Тухачевский отвечает отказом. У него есть несколько месяцев, чтобы подготовиться к новому немецкому наступлению, пока же противник размещает войска на зимних квартирах, где те пополняются живой силой и боевой техникой – осенняя кампания все-таки изрядно обескровила гитлеровцев.
В это время в Екатеринбургской Ставке к Тухачевскому обращается Отто Юльевич Шмидт, всемирно известный ученый, лауреат Нобелевской премии, последние годы отошедший от активной научной деятельности. Но нет, напротив, оказывается, именно последние четыре года он работает наиболее продуктивно, возглавляя секретный проект "Янус". Сейчас можно доложить о результатах.
Тухачевский воодушевляется: он слышал, что есть проект создания атомарного оружия, настолько секретный, что даже ему, маршалу, о нём известно немного. Неужели свершилось, и у России появилась чудо-бомба, способная уничтожать города и армии?
Нет, разочаровывает его Шмидт, проект "Янус" не имеет ничего общего с созданием атомарной бомбы. Атомарным проектом, чернодырной бомбой, мороз-полем, египетской тьмой занимаются другие. Цель проекта "Янус" – перемещение во времени.
Как это – во времени, спрашивает Тухачевский. Шмидт объясняет. Значит, мы можем взять и отправить дивизию, скажем, в девятнадцатый год, загорается Тухачевский.
Дивизию не можем. Пока мы способны отправить в прошлое одного человека, и только. Уж не предлагают ли ему, главкому Тухачевскому, бежать в прошлое, возмущается маршал. Нет, нет, успокаивает Шмидт. В прошлое отправляется Отар Чавчавадзе. Кто он? Историк, драматический актёр и специально подготовленный человек. Подготовленный для чего? Для перестройки мира. Следует спасти страну. Мы не знаем, возможно ли, но попытаться стоит. Отар займет место Иосифа Джугашвили, второстепенного революционера николаевской поры, умершего от сибирской язвы в Туруханской ссылке. Новый Джугашвили должен будет, используя знания и подготовку, стать одним из тех государственных деятелей, которые определяют судьбу страны. Мы рассчитываем, что Отар исправит многие огрехи троцкистско-ленинской политики. В результате войны с Германией не случится вовсе, или, во всяком случае, Россия в ней будет выглядеть более достойно.
Бред, злится Тухачевский. Если войны не случится, что будет со всем этим – он обводит руками кабинет, – с нами, наконец? А ничего, отвечает Шмидт. Ничего этого не будет. Совсем. И нас, сегодняшних, не будет тоже. Вы не согласны? Это не имеет значения. Проект разрабатывался по особому указанию Сергея Мироновича, и тот факт, что президент убит, ничего не меняет. Сейчас – Шмидт смотрит на часы, – сейчас процесс перемещения во времени уже начался, собственно, потому он, Шмидт, и здесь.
– Остановить, остановить немедленно! Мы не можем риско…
Мир исчезает.
Незаметная революция
Автор: Владимир Гуриев
На третью декаду сентября компании Canon и Sony Ericsson, если верить их пиар-отделам, наметили по революции, каждая в своей области (фото и, очевидно, музыкально-мобильная индустрия). Я пишу эту колонку за несколько дней до заветной даты, поэтому могу лишь предполагать, что ничего революционного не произошло. Вы же это знаете наверняка. И тут дело даже не в компаниях, а в том, что революции редко приходят по расписанию.
Но это хороший повод поговорить о тех, чья деятельность действительно привела или приведет к революционным изменениям в нашей жизни. Таких революционеров не слишком-то много.
Sony с «уокмэном» и идеей о том, что музыку можно слушать постоянно. Сейчас на этом же поле пожинает плоды Apple, но постоянным фоном музыка стала гораздо раньше. При этом интересно, что о музыке как таковой мы имеем весьма смутное представление. Другими словами, на вопросы «что это», «зачем это» и «как это работает» у ученых удовлетворительных ответов нет. Одна из свежих теорий гласит, например, что музыка — точнее, даже не музыка, а способность различать ритм в нагромождении звуков — это побочный эффект нашей врожденной способности к речи. То есть у животных никакой музыки в голове нет, как нет у них чувства ритма ни в каком виде. И все бы ничего, да другие исследователи нашли пару лет назад попугая по кличке Снежок. А Снежок, подлец, отчаянно любит группу Backstreet Boys — и «пляшет», покачивая головой точно в такт песням любимой команды!
Polaroid с идеей моментальной фотографии, из которой потом выросла фотография цифровая, огромные публичные архивы любительских фотоснимков, распознавание лиц, восстановление трехмерных ландшафтов по комплекту двумерных изображений и сотни технологий, о которых мы пока и представления не имеем. Тут во главу угла изначально ставилось не технологическое решение, а изменение отношения к процессу, десакрализация фотографии, — технологии подтянулись уже потом.
Институт Фраунгофера и mp3. Остроумное технологическое решение (сжатие звука с условно неощутимыми на слух потерями) привело к распространению плохо совместимых между собой этических систем. Потом к битве распространителей и потребителей подтянулись полки софтверщиков, киношников, производителей игр и так далее, но первыми опробовали горький вкус чужой свободы именно звукозаписывающие компании.
(Тут я затрудняюсь назвать компанию, но) Интернет. Причём даже не как штука, невероятно сжимающая мир (в эту революцию все остальные умещаются как матрешки, да еще и место остается), а как источник текстов. Ведь расхожее мнение о том, что читать в последние годы стали меньше, по-видимому, неверно. Но даже если «в книгах» читать стали меньше (что не факт), то ведь под рукой у сотен миллионов человек ежедневно доступный источник бесплатных текстов. Разумеется, новостной сайт или интернет-форум не способны заменить художественную литературу (справедливо и обратное), но читать и писать нам приходится в разы больше, чем предыдущим поколениям.
На подходе новые революции: смена отношения к личным данным и сужение личного пространства (катализаторы изменений: поисковики, социальные сети, возможно, Digital Globe), резкое увеличение количества постоянно поддерживаемых социальных связей (социальные сети, про которые пока тоже мало что понятно), возможно — я, правда, не уверен — радикальная смена экономической парадигмы (об этом в текущем номере пишет Алексей Хмеленко) или расцвет трехмерного видео, о котором рассказывает Владислав Бирюков.
Но я хотел сказать о другом. Я хотел рассказать о явлении, без которого все вышеперечисленные изменения были бы маловероятны. О явлении, которое никогда не упоминается в контексте технического прогресса. Об очень простом изменении жизненного уклада, которое существенно ускорило появление других изменений.
Это доставка пиццы.
