не может отказаться от тревоги, то он все-таки не может не понимать, что тревога, в самом крайнем случае, только средство, а никак не цель. Допустим, что он неразвит, что связь, существующая между его личным интересом и интересом общим, ускользает от него; но ведь об этой связи напомнит ему сама жизнь, делая тревогу и озлобление непременным условием его существования. 'Хищник' – это дикий в полном значении этого слова; это человек, у которого на языке нет другого слова, кроме глагола 'отнять'. Но так как кусков разбросано много, и это заставляет глаза разбегаться; так как, с другой стороны, и хищников развелось немало, и строгого распределения занятий между ними не имеется, то понятно, какая масса злобы должна накипеть в этих вечно алчущих сердцах. Самое торжество 'хищника' является озлобленным. Он достиг, он удовлетворен, но у него, во-первых, есть ещё нечто впереди и, во-вторых, есть счёты сзади. Но масса тем не менее считает 'хищников' счастливыми людьми и завидует им! Завидует, потому что это тот сорт людей, который, в настоящую минуту, пользуется наибольшею суммой внешних признаков благополучия. Благополучие это выражается в известной роскоши обстановки, в обладании более или менее значительными суммами денег, в легкости удовлетворения прихотям, в кутежах, в разврате... Массы видят это и сгорают завистью'.
По Щедрину, причина нелепости и безнадежности ситуации в нехватке умных, честных и энергичных людей. Если умен и честен, то ленив, если умен и энергичен – акула, а если честен и энергичен – то глуп. Что ж, на нет и суда нет, остаётся ждать, когда появятся, а покуда...
Вот чем заняться покуда, было не вполне ясно. Вину за отсутствие триединых (умных-честных- энергичных) людей проще всего было возложить на общество. И возлагали, а затем выводили: чтобы стало больше хороших людей, следует общество изменить. Почему в изменённом обществе вдруг станут бурно размножаться умные-честные-энергичные, было не совсем ясно, вернее, совсем не ясно, но идея нравилась: если причина лежит на обществе в целом, то с меня, чуткой и утонченной индивидуальности, и взятки гладки. Ну не могу же я, карась, уподобиться щукам, тем более акулам. Даже если и захочу, что выйдет? И пасть у меня крохотная, и зубов нет. Смех и только, а в итоге съедят, быть может, даже раньше, чем при пассивно-созерцательном отношении к жизни. Нет уж, я лучше буду болью, кричащей в человеческом сознании (будто есть сознание иное!), а в доктора пусть идут другие.
Иная позиция у Чехова. В повести 'Три года' герой с говорящей фамилией Лаптев становится во главе миллионного дела. Нет, он его не создал, такого Чехов от своих персонажей не требует. Получил в наследство от отца-мироеда. И теперь ходит и сокрушается: что делать, ведь испортят жизнь миллионы, сделают рабом торгового предприятия, станет он тупеть, стариться, и в конце концов умрет. А вот если плюнет на миллионы, уйдёт, то ждет его чудная, поэтическая, быть может, даже святая жизнь. Но – не ушёл Лаптев. Подумал и решил – 'Поживем – увидим'.
Решение неплохое, оно б и каждый не против: получить дело с годовым доходом в триста тысяч рублей (двести с лишним килограммов чистого золота), а навести порядок, и все четыреста тысяч тут. Получить и посмотреть, что получится. Да только реально рассчитывать на миллионное наследство обыкновенному читателю (да и Чехову тож) не приходилось...
Наконец, третий тип авторов выводил воистину новых людей, людей, которым капитализм действительно дал развернуться. Гарин-Михайловский был человеком практическим: будучи столбовым дворянином (крестный отец – император Николай Павлович), он закончил институт путей сообщений, много путешествовал, пробовал себя в сельском хозяйстве, строил Батумский порт, строил Транссибирскую магистраль, занимал немалые должности, стремился делом преобразовать Россию аграрную в Россию индустриальную. Через его руки прошли громадные суммы. Пишет он производственный роман 'Инженеры', в котором описывает работу инженера-изыскателя, ту работу, в которой безусловно преуспел.
Итак, герой намечает будущую железнодорожную магистраль. Подсобные рабочие – из крестьян. Инженер расспрашивает их, отчего те бросили хату и пошли в рабочие. Ответ таков: прежде, при крепостном праве, мужик три дня в неделю работал на барина, три дня на себя, а в праздник, понятно, отдыхал. Жить было нелегко, но можно. Теперь на себя семь дней работаешь, а продашь зерно перекупщику, расплатишься за семена, аренду земли, за пятое, за десятое – и долгу на мужике висит больше, чем было. Не кормит земля, а только в убытки вводит.
Инженер предлагает: работать побольше, от зари до зари, а за это каждый день будет баран на бригаду и по стакану водки каждому, плата же пойдет двойная. Попробовали мужики, несколько дней напрягались – и отказались: тяжело. И водка, и баран, и деньги не прельщают. Рассчитались и ушли.
Инженер нанимает молдаван. Но тут полиция в виде станового пристава сует палки в колеса – что за люди, откуда взялись. Пришлось назначить приставу ежемесячное вспомоществование.
И так далее, и тому подобное.
Становится не по себе: если жизнь нынешняя так совпадает с жизнью прошлой, то неужели и будущее наше придёт из прошлого? Тринадцатый год с прославлением власти, четырнадцатый с войной, семнадцатый с окаянными днями, растянувшимися на всё поколение ровесников века?
(не конец)
Промзона: Кружка с температурным датчиком
Автор: Николай Маслухин
Хорошо это или плохо, но мы привыкли пить за компьютером. Хотя в детстве нас учили не читать за столом, да и сейчас одна из самых частых причин поломки ноутбука - залитые чаем или кофе внутренности, привычка посматривать в монитор поверх кружки живее всех живых. А раз так, то появляются нишевые товары, нацеленные на повышение комфорта в сетевом чаепитии.
Думаете, чайная церемония за монитором ничем не отличается от традиционной? Не совсем так. Происходящее на мониторе бывает настолько увлекательно, что о напитке можно позабыть напрочь. Посидел "две секунды" во "Вконтакте", а чай уже давно простыл. Другой сценарий: разогрел кофе до кипящего состояния, глянул в почту, забылся - и тут же обжегся.
Артемий Лебедев предлагает быть внимательнее и изобретает кружку с температурным датчиком на боку.
Индикатор на кружке начинает светиться зеленым в том случае, если температура жидкости превышает 36 градусов (то есть температуру тела). Шкала разделена на пять делений, и верхняя отметка соответствует температуре кипения.
Вообще говоря, температурный индикатор изначально задумывался как принт. Если оставить за скобками саму технологию изготовления, то можно представить, что подобная наклейка продается в любом ларьке - в этом случае её можно прилепить на любую чашку.
Анатолий Вассерман: Форма и содержание
Автор: Анатолий Вассерман
Выпуск 211
Сталинский режим чаще всего обвиняют в терроре на основе того, что приговоры выносились не судом, а внесудебными органами. Анатолий Вассерман готов поспорить со сторонниками этой позиции.
Скачать ролик на свой компьютер
В оформлении блога использованы иллюстрации TALLSTUDIO.ru
Путеводитель по новым процессорам AMD
Автор: Олег Нечай
