полушариям. Древние мексиканцы видели в Выдре-
Подобные же верования существуют в Южной Америке. По всей гвиано-амазонской области говорят о водных духах, плачущих, как маленькие дети. Один из этих духов представляется в облике изумительно красивой женщины, убивающей юношей, которых она соблазняет. Араваки Гайаны еще больше сближаются с индейцами северного Тихоокеанского побережья, так как они верят в Даму Воды, которая, застигнутая врасплох человеком, оставляет на берегу свой серебряный гребень.
Тэгиш, смежным с тлинкитами на севере и на востоке, также знакома Богатая Дама, которую они изображали в облике женщины-лягушки. Услышавший плач ее ребенка и сумевший им завладеть должен был отказываться его вернуть, пока женщина-лягушка не испражнится золотом: эта ассоциация лягушки с драгоценными металлами уже появлялась у нас дальше к югу (см. с. 69). Так, согласно квакиутль, лягушка может видеть то, что находится в глубине воды, и эта природная способность позволяет ей обнаружить там богатое жилище Komogwa. В награду она получает исключительное право разрезать медь зубами. Сэлиш, еще более удаленные от тэгиш, откликаются им, однако, верованием в сверхъестественное существо, сходное с лягушкой и кричащее подобно ребенку. Всякий, кто его найдет, завернет в одеяло и сохранит у себя, наверняка разбогатеет. На языке сэлиш этот дух называют Komakwe — возможно, то же самое имя, что дается квакиутль морскому богу Komogwa, подателю богатств.
Согласно комокс, Komokoae живет на вершине горы, имеющей форму медведя гризли. У него большой металлический сундук, где он хранит медные пластинки, серьги и другие сокровища.
Верование сэлиш заставляет также подумать об очаровательном маге у хайда — в виде маленького коренастого существа. Тому, кто его похитит и поколотит кусочками драгоценных предметов, также похищенных, он обеспечит изобилие одеял и меди.
Тэгиш — это дене — входят в лингвистическую семью атапасков, которые, начиная примерно с 50-й параллели, заселили весь северо-запад Северной Америки вплоть до племен побережья, занимавших нас до настоящего момента. Однако у самих дене также есть мифы, относящиеся к Даме Богатств, которой один французский миссионер второй половины XIX века, Эмиль Петито, передал имя, взятое из оборота речи 'женщина с металлом'[12], что следует понимать в буквальном значении. Действительно, индейцы приписывают этой женщине — не божеству, но человеческому существу — открытие меди. С другой стороны, если Дама Богатств у тлинкитов и хайда имеет плачущего ребенка, то у Женщины с металлом прожорливый ребенок — другой способ показать его непослушание.
Миф о Женщине с металлом известен нам во множестве вариантов. По всей общей экономике они совершенно не отличаются, за исключением одного момента: то миф объясняет, почему медь стало трудно добывать, то почему европейцы, а не индейцы, в настоящее время владеют металлами. Следовательно, в обоих случаях речь идет о том, чтобы дать отчет об утрате, относительной в одном случае и абсолютной в другом. Но везде героиня — это женщина дене, которую похитил охотник-эскимос, препроводил ее на север и женился на ней. У них родился сын; однажды женщина сбежала вместе с ним. Вооруженная шилом, вбитым в один из концов палки, она сумела убить карибу, которого сварила. Ребенок набросился на мясо с такой прожорливостью, что женщина напугалась и оставила его. Она проследовала одна на юг. По пути заметила сверкающие вспышки света, которые сперва приняла за огни лагеря: это был блеск от какого-то неизвестного вещества, из которого она смогла выковать себе нож. Женщина вновь отправилась в путь, прибыла к своим, сообщила им о своем открытии. Она согласилась проводить мужчин к меди при условии, что они обязуются относиться к ней почтительно. Однако когда мужчины изготовили все металлические орудия, какие им хотелось, они ее изнасиловали. Женщина отказалась возвращаться с ними и осталась на месте. Во время своего следующего путешествия мужчины обнаружили ее на том же месте, но зарытую по пояс в землю; медь также была наполовину вбита в землю. Она опять отказалась сопровождать мужчин и приказала им, когда они вернутся, принести ей мяса. На следующий раз женщина и медь исчезли. Мужчины оставили там мясо. Годом позднее они снова ее обнаружили — превращенную в медь, слишком жесткую либо слишком мягкую, в зависимости от происхождения или из печени, или из легких. В других версиях говорится лишь о том, что медь исчезла под землей.
В другой книге мы противопоставили два образа — образ пироги и плавающего острова, полагая признать здесь два подвижных тела на поверхности воды: одно коннотирует культуру, а другое — природу. Миф о Женщине с металлом подтверждает такую интерпретацию. Убежавшая женщина издали замечает группу карибу, которую она сперва принимает за плавающий остров. Согласно по меньшей мере одной версии, каждую ночь женщина пришвартовывает лодку, в которой она спасается, к шесту, воткнутому в воду; она располагается биваком на мелководье моря, и ее неподвижное судно становится ей домом. Ничем лучше не маркировать, и даже двояко, что разрывающий брачный союз побег женщины — это противоположность путешествию в пироге, хотя он и осуществляется так же, по воде. Действительно, для других американских мифов путешествие в пироге символизирует поиски супруги на хорошем расстоянии, в противоположность браку женщины из данного мифа, похищенной эскимосом, который происходит 'очень далеко на севере, по другую сторону воды', то есть на расстоянии чрезмерном для того, чтобы брак имел шансы продолжаться. Этому слишком отдаленному союзу, насильственно осуществленному врагом, противопоставляется поведение явно чрезмерное — хотя и в другом смысле — близких героини, совершающих по меньшей мере социальный инцест, насилуя ее, — ошибку, из чего проистекает утрата меди либо добыча ее отныне делается трудной.
Это прочтение мифа дене в терминах социологического кода подкрепляется симметричным мифом, обнаруживаемым у тлинкитов. Инцестозные брат и сестра продолжают отношения, разделившись. Брат становится Птицей-Громовником, ответственным за ураганы и штормы.
Один раз в год, во время сезона бурь, он возвращается навестить свою сестру. Она, называемая в старых источниках Агишанак, а в более недавних — Хайиканак, была вкопана в землю на вершине горы. С тех пор она поддерживает колонну, на которой покоится земля, из дружеского расположения к людям, зажигающим огонь и согревающим ее, ибо, когда она испытывает голод, земля трясется и люди жгут жир, чтобы ее накормить. По другим версиям, толчки земли происходят, когда она сопротивляется Ворону, богу- обманщику, который, чтобы уничтожить людей, толкает ее и старается заставить отпустить колонну, поддерживающую землю. Если этот миф о происхождении землетрясений находится в отношении симметрии с мифом дене, то отсюда должно следовать, что движение, посредством которого героиня этого последнего мифа погружается вместе с медью в землю, — это землетрясение навыворот: в одном случае земля открывается, а в другом — запирается. Мы к этому еще вернемся.
Две другие детали ненадолго привлекут внимание. В недавних версиях мифа тлинкитов брат и сестра, виновные в слишком близком союзе, произошли от брака женщины с собакой, то есть от слишком отдаленного союза, воссоздающего арматуру мифа дене и других мифов, уже рассмотренных нами. Более того, до своей ошибки инцестозный брат совершил действие, достойное похвалы, украв у медведя его 'сверкающий и режущий обруч', который он разламывает надвое, и эти части запускает в небо, где они
