Эти цифры — этапы развития английской металлургии.
Сорок тысяч тонн чугуна дала Англия в 1780 году.
Три с половиной миллиона тонн чугуна выплавили доменные печи Великобритании в 1856 году.
В три раза больше дали они через полстолетия — десять миллионов тонн в 1913 году, когда шли последние лихорадочные приготовления к мировой схватке — почти предел, достигнутый английской металлургией (мощность домен в 1913 году — 11 миллионов тонн, мощность их в 1927 году — 12 миллионов тонн).
Три с половиной миллиона тонн выплавлено было еще через двадцать лет — в 1932 году, когда кризис остановил многие десятки домен Англии.
Годы юности, цветущей зрелости, увядания, дряхлой старости отражены в этих цифрах.
Из слушателей Бессемера едва ли кто-нибудь мог бы себе представить, что таков будет итог семидесятипятилетнего развития английской металлургии. Если бы кто-нибудь сказал, что английская металлургия через 75 лет снова вернется на ту же самую точку, то конечно никто из присутствующих не поверил бы этому, хотя им самим и их отцам довелось увидеть гораздо более удивительные вещи. Вероятно большинство слушателей Бессемера знало, что лет восемьдесят назад, в 1775 году, все домны Соединенного королевства, из которых многие еще дожигали последние остатки замечательных дубовых рощ, дали тогда всего только 32 тысячи тонн чугуна в год.
Тридцать две тысячи тонн в год это столько, сколько в 1934 году дает СССР в один день, столько сколько дает в один месяц одна домна Магнитогорска.
Но и среди слушателей Бессемера набрался бы пожалуй десяток-другой заводчиков, из которых каждый мог бы сказать, что его завод выплавляет чугуна в год побольше 30 тысяч тонн.
И действительно огромен подъем британской металлургии за это восьмидесятилетие (1770–1850 годы). В сто раз почти увеличилась ее продукция. Вот те неровные ступени, по которым происходит этот подъем (в тысячах тонн выплавленного в год чугуна):
Годы
1770……32
1780……40
1790……80
1800…….156
1806……258
1823……452
1830……678
1840…..1396
1848…..1998
1852…..2700
1856…..3528
Но эти цифры — лишь вехи того огромного сдвига, который известен под названием промышленной революции, до неузнаваемости изменившей и технику и строй промышленности и общественные отношения не только Англии, но и других стран.
Машина вытесняет человеческий труд. Механизм вырывает орудие, инструмент, из руки работника и выполняет его работу. Новая сила природы порабощается на службу производства — сила пара. Распадаются тесные рамки прежнего мануфактурного «рукодельного» производства, ограниченного человеческими пределами «силы, ловкости, искусства рабочего». Ничто теперь не мешает производить все больше и больше, — производить, чтобы получать прибыль и снова производить товар, но уже в большем количестве и снова получать прибыль, тоже большую. И растущий и крепнущий с каждым часом капитал в силу органически ему присущей безграничной жажды «расширенного воспроизводства» выбрасывает все новые и новые груды товаров, обрушивающиеся иногда на него тяжелыми лавинами кризисов. И ничто не мешает извлекать все большие и большие количества добавочного человеческого труда. Ведь мастерская ремесленника с двумя-тремя работниками превратилась в фабрику-завод со многими сотнями обезличенных «рук» (таково на предпринимательском языке название рабочего), в которые превратились прежние искусные мастера. Эти «руки» легко заменимы и потому обесценены: ведь за воротами фабрики всегда стоит и ждет работы голодающая резервная армия обезземеленных крестьян и разоренных ремесленников.
Средство производства начинает занимать в промышленности все большее и большее место, а вместе с этим создается и приобретает все большее значение и новая отрасль промышленности: производство средств производства.
Далее, «революция в способе производства промышленности и земледелия делает необходимой революцию в общих условиях общественного производственного процесса, т. е. в средствах сношений и транспорта» (
Во всех этих сдвигах черный металл сыграл громадную роль. Коротко говоря, он явился тем материалом, из которого капитализм создал свою систему орудий производства. Понятно, что сильные изменения должны были произойти в способах применения металла и в способах его производства и обработки.
Цифры продукции чугуна говорят о возрастании спроса на черный металл, о совершенно новых и широких областях применения его. Это не значит, что исчезли и старые области его применения и потребления. Но они оттеснены далеко на второй план.
На что шел металл в половине XVIII столетия, скажем в шестидесятые годы, накануне введения паровой машины, в годы крупных изобретений в текстильной технике, в годы зарождения машинного производства? На что идет он в половине XIX века? Мало схожих черт найдется в потреблении и применении металла в эти два момента.
Металлургия — один из самых широких и рано открытых путей вторжения торгового капитала в производство. Металлургическое производство одно из первых, во всяком случае не позже хлопчатобумажного, приняло капиталистические формы. Железозаводчиков, владевших большими предприятиями, можно встретить уже тогда, когда и крупные «мануфактуристы» текстильщики насчитывались немногими единицами.
Некий Вильям Вуд в первой половине XVIII века держал в аренде все королевские рудники, имел несколько доменных печей. Что производил он? «Горшки, полосы, перила, плиты для очагов и каминов и всякий другой литой чугунный товар». Вот что отливал он из своих домен.
В конце пятидесятых годов XVIII века был основан металлургический завод в Карроне в Шотландии, скоро ставший одним из крупнейших предприятий: уже в шестидесятых годах на заводе работало (повидимому вместе с принадлежащими ему каменноугольными копями) 800 человек.
Что же производит карроновский завод? «Тут производится, — пишет один путешественник, — огромное количество горшков, котлов для сахароварения, пушки и всякий другой чугунный товар. Много пушек отправляется в Испанию». Чугунные пушки завода, знаменитые «карронады», славились на всю Европу.
Самым крупным потребителем металла в XVIII веке безусловно была артиллерия — в Англии главным образом морская. Пушками были вооружены не только военные, но и купеческие корабли.
Тяжелая 36-фунтовая (то есть стреляющая ядром, весом в 36 фунтов), чугунная пушка являлась пожалуй одной из самых крупных отливок. В 1795 году на английскую артиллерию чугунного литья ушло свыше 16 тысяч тонн: 11 тысяч для Великобритании и 5–6 тысяч тонн для Индии. За границу было вывезено 10 тысяч тонн. Карроновский завод был крупнейшим артиллерийским заводом.
Флот был самым крупным потребителем ковкого железа, в виде цепей и якорей. Якорь большого корабля являлся пожалуй самым большим предметом, сделанным из железа. На каждые 20 тонн водоизмещения корабля считали по 1 центнеру веса якоря, то есть для корабля в 1500 тонн нужен был якорь весом около четырех с половиной тонн.
Большое сравнительно количество железа шло на производство ружей. Этим издавна уже славились кузнецы большого села Бирмингэма. После «славной» революции 1688 года правительство стало заказывать им крупные партии оружия. Несколько позже, помимо отечественного рынка, эти ружья тысячами пошли в Турцию и бирмингэмское изделие не совсем безуспешно стало защищать султана против налетов «екатерининских орлов», стремящихся водрузить крест на святую Софию.
