Бессемер

в порчу металла.

Тот, кто открыл этот способ применения марганца, собственно мог бы сказать, что он вдохнул новую жизнь в бессемерование: без марганца оно никогда не смогло бы достичь и малой доли того значения, которого оно достигло.

Тот, кто владел юридическими правами на применение марганца, держал в своих руках судьбу и бессемеровского изобретения и самого изобретателя.

Для этой ли именно цели раскисления или для какой-либо иной, но во всяком случае свобода применения марганца нужна была Бессемеру. А между тем как раз этой свободе могла грозить большая опасность.

Когда Бессемер впервые применил в 1857 году марганцовое соединение, то применение марганца в металлургии опиралось на многовековый опыт и имело уже более чем полувековую юридическую историю.

В конце XVIII века (марганец был добыт в чистом виде в 1777 году) и в начале XIX марганцу приписывалось особенно большое значение, считали что он — необходимейший элемент в стали. Сталь, по учению некоторых химиков той эпохи, есть соединение железа, углерода и марганца.

Никто иной как Кольбрукдэльский заводчик Уильям Рейнольдс получил первый патент на «новый способ приготовления железа для превращения в сталь» при помощи добавления марганца.

За этим последовал еще не один десяток патентов.

Для применения марганца в металлургии может быть больше всего сделал и меньше всего выгод от этого получил Иосия Хит, заимствовавший из Индии производство знаменитой индийской стали «Вутц», взявший два патента на применение «металлического марганца в любом процессе, посредством которого железо превращается в литую сталь» и внедривший его применение в шеффильдское сталелитейное производство.

К середине пятидесятых годов срок действия этих патентов уже истек.

Казалось, применение марганца не может встретить никаких препятствий, но в 1855 году 15 сентября инженер на заводах Эббв-Вэль Джильберт Мартьен, взял патент на улучшение качества чугуна. Способ его заключался в пропускании струи воздуха через расплавленный чугун во время протекания металла по жолобу из рафинировочного горна или доменной печи в пудлинговую печь. Способ, как видно, напоминавший несколько бессемерование. Бессемеру впрочем не трудно было отделаться от возможного конкурента, доказав, что способ Мартьена есть не что иное, как подготовка к пудлингованию. Роберт Мэшет, сын талантливого металлурга Давида Мэшета, работавший тоже на Эббв-Вэльском заводе в сентябре 1856 года взял четыре патента (16 и 22 сентября) на применение марганца: «железо, к которому присаживается марганец, может быть очищено действием воздушной струи по способу, изобретенному Джозефом Мартьеном или каким-либо иным».

При несколько расширительном толковании этого патента могла возникнуть очень большая опасность и для Бессемера. Мэшет мог воспрепятствовать Бессемеру пользоваться марганцем.

Вставал очень опасный соперник, который мог лишить изобретателя бессемерования возможности воспользоваться своими открытиями, а за спиной его поднималась денежная и техническая громада Эббв- Вэля. В 1857 году Мэшет как раз очень удачно применил марганец к бессемеровскому металлу. Он расплавил этот металл, кстати сказать очень низкого качества, в тиглях, прибавил туда зеркального чугуна и выкатал из сплава рельс, который и был уложен весной 1857 года (т. е. на пять лет раньше первого бессемеровского рельса) на станции Дерби и пролежал там до 1873 года, пропустив за это время свыше двух с половиной миллионов поездов и паровозов без всякого вреда для себя.

Как же было возможно бороться с Мэшетом?

Тут открывались две возможности: Бессемеру нужно было или доказать свой безусловный приоритет в применении марганца, или же вообще доказать отсутствие новизны этой идеи. Доказать приоритет было невозможно и был избран второй путь. Вот как можно себе представить приблизительно ход защиты Бессемером своих прав.

«Не я, Бессемер, придумал применение марганца к моему способу получения железа, но и не вы, мистер Мэшет, ибо и придумывать-то тут нечего.

Я, Бессемер, снимаю с себя эту сомнительную честь быть тут изобретателем».

«Простое применение способа Хита, — пишет он в своей автобиографии, — никоим образом не могло добавить чего-либо к тому, на что я имел право за открытие и развитие бессемеровского процесса».

Своим отречением от авторства Бессемер создавал сильное оружие против Мэшета. Как нет ничего нового в применении марганца мною, Бессемером, — мог бы он сказать, — так нет ничего нового и в вашем изобретении, мистер Мэшет, а буква и смысл моих, предшествующих вашим, мистер Мэшет, патентов позволяют мне применять при выработке железа и стали любые сплавы, в том числе и марганцовый, и ни у кого нет юридических оснований и прав помешать мне делать это.

Таков в общем смысл аргументации Бессемера, как она изложена в автобиографии.

Но вопрос заключается не в этой юридической стороне. Нас интересует совсем другое.

Что натолкнуло Бессемера на применение марганца и для какой собственно цели он его применял? Насколько ясны и отчетливы были у него представления о происходящих при этом процессах?

В применении марганца как самим Бессемером, так и ближайшими его современниками, последователями и конкурентами, не было ничего общего с теми целями, для которых современный нам металлург применяет марганец в бессемеровском процессе.

Достаточно сказать, что Бессемер в пятидесятых годах, а может быть и позже, не имел ни малейшего представления о процессе раскисления ванны. Его автобиография дает неопровержимые доказательства этому. Он, правда, неоднократно употребляет там термин «раскисление», но ведь надо помнить, что автобиография писалась в 90-х годах, когда уже многое, почти все, стало вполне ясным в ходе процесса. А вот как вспоминалась ему тогда эта пора исканий 1856–1857 годов:

«В конце 1856 и в начале 1857 года я упорно продолжал свои опыты для того, чтобы улучшить качество стали, которую я вырабатывал и, наконец, справиться с ее красноломкостью.

Я всюду собирал сведения по этому вопросу в старых книгах и энциклопедиях, но мог оттуда получить очень мало материала. Я читал и перечитывал имеющиеся у меня под рукой работы по металлургии. В одной из книг я нашел крайне ценные указания, которые, как я сразу увидел, были вполне приложимы к моему случаю». Это был «Словарь о промыслах, мануфактурах и горном деле» доктора Андрея Юра, изданный в 1846 году.

«Это была статья о выработке стали в дополнительном томе словаря. Она впервые дала мне указания в вопросе о марганце и изобретении Хита». «Читая этот доподлинный отчет об изобретении Хита, я сразу увидел, что красноломкость может быть устранена при помощи его… Здесь, в книге моего старого друга д-ра Юра, имелось доказательство, что низшие сорта железа могут быть превращены в сваривающуюся литую сталь просто путем плавки их с одним процентом металлического марганца.

Но в чем видел Бессемер причину красноломкости? Конечно, ни в чем ином как в примеси серы. Нигде, правда, он этого прямо не говорит, но самый процесс давал полное основание такому предположению. С первых же дней стало известно, что сера из металла, при переработке его по бессемеровскому способу, не удаляется. Что именно сера, по мнению Бессемера, является причиной красноломкости, это с логической необходимостью вытекает из много раз повторяющегося в его автобиографии противопоставления способа переработки чугуна, выплавленного на минеральном топливе, работе с чугуном, выплавленном на древесном угле. Вот что например говорит он:

«Бессемеровский конвертор и шеффильдский тигель вполне тождественны в одном очень важном отношении. Шеффильдский тигельный процесс может произвести превосходную инструментальную сталь из шведского древесноугольного чугуна без всякого применения марганца. Но из британского чугуна, выплавленного на минеральном топливе, шеффильдский тигельный процесс без применения марганца в тигле хорошей стали дать не может.

Также и бессемеровский конвертор без употребления марганца не может из британского чугуна, выплавленного на минеральном топливе, дать хорошей стали». А как раз отсутствием серы и славились шведские чугуны.

Прибавляя марганец Бессемер думал, что он парализует действие серы.