литой стали перед сварочным железом. Один только раз удалось ему устроить своего рода очную ставку с Армстронгом. Это было на заседании Общества инженеров-механиков в Шеффильде в июле 1861 года, где Армстронг председательствовал, а Бессемер выступил в качестве докладчика с целой коллекцией образцов стали в виде закрученных винтом брусьев и рельс и выштампованных из стального листа глубоких чаш и т. д., долженствующих ясно показать высокие качества металла. Но ни доклад, ни эта демонстрация не возымели никакого действия на Армстронга. Конечно, никаких заказов Бессемер не получил и впоследствии Армстронг, давая показания в артиллерийской комиссии, утверждал, что сталь для орудий конечно вещь прекрасная, но ему совершенно неизвестны способы, про помощи которых можно получить достаточно вязкую сталь!
Армстронг был упрям и прикидывался глухим и слепым. Да и как мог он поступить иначе? Ведь за ним стояло его собственное миллионное дело — артиллерийский завод, огромные правительственные субсидии. Ради сохранения за собой монополии поставок артиллерии для первого в мире флота можно было проявить и некоторую неосведомленность.
Но очень вероятно, что были и известные технические основания к такому скептицизму. За качество бессемеровского металла далеко не всегда можно было поручаться, и ведь не один Армстронг не решался пустить бессемеровский металл на орудия. Крупп — один из первых в Германии установил у себя бессемеровские конверторы, однако, пушки он продолжал изготовлять таким дорогим и хлопотливым способом, как отливка из тигельной стали.
С артиллерией Бессемеру не повезло. Он, правда, на своем заводе сделал несколько десятков заготовок для литых стальных пушек, но это конечно было очень далеко до того, чтобы стать пушечным королем. Бессемеровская сталь — как орудийный металл — в ход не пошла. Зато удача улыбнулась ему в другой области, — именно в той, которая скоро станет главнейшим потребителем бессемеровской стали — в рельсовом производстве.
Первые стальные рельсы стал готовить уже знакомый нам Джон Браун (1861 г.), но окончательный успех был обеспечен, когда этим производством стала заниматься Лондонская Северо-западная железная дорога.
Бессемер впоследствии не без юмора рассказывал, как на его предложение — заменить железные рельсы стальными — главный инженер этой дороги, мистер Рамсботтом, посмотрел с удивлением на него и сказал не без досады: «Мистер Бессемер, вы должно быть хотите, чтобы меня отдали под суд за смертоубийство».
Но Рамсботтом недаром считался одним из лучших инженеров Англии: он не следовал тупо рутине, но живо схватывал технические новинки. Без особого труда Бессемеру удалось убедить его, что предлагаемый ему стальной рельс имеет мало общего с твердой, но хрупкой тигельной сталью.
«Пришлите мне пожалуйста тонн десять этого материала, чтобы я мог его вволю потерзать», — сдался наконец на его доводы Рамсботтом.
И действительно, Рамсботтом, получив эти пробные рельсы, на совесть занялся их «терзанием». Рельс в холодном состоянии был закручен штопором, он лопнул после того, как наружные стороны вытянулись больше чем в полтора раза против первоначальной длины. Затем стальной квадратный брус (размером 10х10 см) в горячем состоянии закручивали вдоль продольной его оси до тех пор, пока он не лопнул. Это случилось после того, как он принял вид цилиндра, с винтовой нарезкой, образованной его ребрами, с шагом резьбы около четверти дюйма; ребра при этом вытянулись в двадцать шесть раз.
Пожалуй с таким материалом Рамсботтом не попадет под суд за смертоубийство. Лондон-Северо- Западная железная дорога стала вырабатывать бессемеровские рельсы в своих мастерских. Особенно большая реклама была создана этим рельсам после испытания их на железнодорожной линии. Пробный стальной рельс, положенный между двумя железными на одном из путей, с исключительно большим движением (свыше 300 поездов в сутки), пролежав тут около трех лет, не подвергся каким-либо заметным изменениям, тогда как смежные с ним железные рельсы были за это время несколько раз перевернуты и сменены.
Железный рельс конечно не сразу сдал свои позиции. Еще в начале семидесятых годов на рельсы перерабатывали большую часть сварочного железа. Высокая цена и сравнительно малая производительность вначале еще несколько задерживали широкое распространение бессемеровского рельса. Но судьба железного рельса была уже решена. Последний железный рельс был прокатан в Южном Уэльсе в 1882 году.
Завоевание рельсового производства было несомненно крупнейшей победой бессемеровского металла. Ему был обеспечен огромный сбыт. Деньги, в виде премий по лицензиям, широкой рекой должны были политься к Бессемеру.
Всемирная выставка в Лондоне в 1862 году принесла Бессемеру полный успех и создала ему рекламу на весь мир. Бессемер сумел показать товар лицом. Посетителей могло поразить не только разнообразие изготовляемых из бессемеровского металла предметов, требующих от материала совершенно различных технологических качеств, но и самые свойства нового металла, совмещавшего вязкость, гибкость, тягучесть сварочного железа с однородностью тигельной стали.
Большой стэнд на выставке был установлен и обвешан самыми разнообразными предметами, начиная от заготовки для стальной литой пушки, валов, бандажей и кончая тонкой проволокой и всевозможным холодным оружием и инструментами, и тут же были представлены «истерзанные образцы».
И все же положение Бессемера в начале шестидесятых годов при всех этих успехах повидимому было далеко не таким прочным, как казалось бы. Завод в Шеффильде, несмотря на то, что Бессемер продавал свой товар (инструментальную сталь) в семь-восемь раз дороже против себестоимости — первые два года дал убыток, а на третий лишь небольшую прибыль. Но не в этом было дело.
Не совсем обеспеченным от каких-либо неожиданностей чувствовал себя Бессемер с юридической стороны, со стороны бесспорности своих прав, связанных с его главнейшими патентами. Каждую минуту он мог ждать нападения. Автобиография далеко неполно отражает эту тревогу. Бессемер изображает себя в виде ничего не боящегося победителя, стоящего выше мелкой газетной травли и имеющего достаточно мужества и сил, чтобы отразить более крупного врага. Но иногда он проговаривается и некоторые факты прямо указывают на желание найти себе союзников на случай борьбы. Чем иначе, как не этим обстоятельством, можно объяснить продажу доли (1/4) патентов одной манчестерской машиностроительной фирме «Бр. Плэтт». Ведь патента не продадут, хотя бы доли его, к тому же за сравнительно небольшую сумму (50 тысяч фунтов стерлингов), когда премии по лицензиям могут принести по нескольку тысяч фунтов дохода в неделю, и эти 50 тысяч фунтов можно получить меньше чем в полгода. Патент дешево не продадут, когда налажено его использование и оно расширяется с каждым днем все больше и больше. Патента не продадут, когда изготовленные по запатентованному способу предметы имеют такой ошеломляющий успех на выставке и собирают перед стэндом толпы народа. А между тем, как раз во время лондонской выставки и состоялась эта сделка с манчестерской машиностроительной фирмой. Переговоры были очень коротки, фирма сразу согласилась на требуемую Бессемером сумму. Устроенный по этому случаю в лучшей гостинице Манчестера обед прошел очень хорошо: «очень приятный и дружеский обед, во время которого пили за процветание нового металлургического процесса и за здоровье изобретателя, на что был провозглашен подобающий ответный тост» — записал Бессемер в своей автобиографии, а затем чтение и подписание договора, а затем «интересная церемония, — выполненная в истинно ланкаширском стиле, когда каждый из присутствующих джентльменов, пайщиков компании, вынул из глубины кармана по хорошенькой маленькой связке билетов Английского банка, в 5 тысяч фунтов стерлингов и вручил, пропорционально долям»: 40 тысяч фунтов стерлингов самому Бессемеру и 10 тысяч фунтов стерлингов его компаньону, мистеру Лонгстону.
Стоит ли говорить, что после обеда все расстались закадычными друзьями.
Симпатичные и верные друзья впрочем не прогадали на этой сделке. Бессемеру, за время действия патента, пришлось выплатить, в качестве принадлежащей им доли, свыше 250 тысяч фунтов стерлингов.
Ради одних ли только 50 тысяч был заключен Бессемером этот договор с Плэттом, не для того ли также, чтобы заручиться сильной поддержкой на случай каких-либо судебных столкновений с
