таким дорогущим, что на товары даже не вешали ценники. Если тебе не говорят цену вещи сразу, можешь быть уверена: в итоге стоимость окажется заоблачной. Лучше даже не смотреть, а то они высосут все твои денежки прямо через глаза. Бесплатные напитки? Ну да, разумеется.
Не зная, чем бы ещё заняться, она принялась разглядывать других посетительниц. У каждой (за исключением приличного количества присутствующих людей), была борода. Все гномы носят бороды. Это просто способ быть гномом. Впрочем, здешние бороды выглядели посимпатичнее тех, какие обычно встречались в городе. Некоторые гномихи явно экспериментировали с косичками и завивкой. Конечно, там и тут виднелись кирки, однако помещённые в богато изукрашенные сумочки. Как будто их обладательницы предполагали, что по пути в магазин могут неожиданно увидеть многообещающую угольную жилу, и просто не смогли заставить себя выйти на улицу без подходящего инструмента.
Гленда поделилась этой мыслью с Джульеттой, но та в ответ лишь показала на ноги очередной покупательницы:
- Чё? Рыться в угле и испортить такие зашибенные туфли? Они ж от Змея Битошлемса, усекла? Четыре сотни вынь да положь, и ещё потом ждать полгода!
Гленда не могла видеть лица обладательницы туфель, но заметила перемену в её поведении. Намёк на самодовольство был очевиден даже со спины. 'Ну, - подумала Гленда, - если уж тратишь годовой доход целой рабочей семьи на пару туфель, приятно, наверное, сознавать, что их кто-то заметил и оценил'.
Наблюдая за людьми, рискуешь забыть, что люди тоже наблюдают за тобой. Гленда была невысокой, а следовательно гномы, с её точки зрения, не были слишком уж низенькими. В какой-то момент она заметила, что к ним с Джульеттой решительно направляются два гнома, один из которых, весьма приличный в окружности, был облачён в столь чудесно украшенную кирасу, что надеть её на битву можно было только рискуя обвинением в акте вандализма против произведения искусства. Он – не забывайте, что всякий гном будет 'он', пока явным образом не докажет обратного – обладал голосом глубоким и сладким, словно самый дорогой чёрный шоколад, возможно, слегка подкопченный. А на протянутой им руке было столько колец, что кисть на первый взгляд казалась облачённой в боевую железную перчатку. И 'он' наверняка была 'она', Гленда не сомневалась в этом, слишком уж глубокими и цветочными оказались обертоны этого чудесного шоколадного голоса.
- Какое счастье, что вы нашли возможность придти к нам, моя дорогая, - сказала она, заиграв новыми оттенками шоколада. – Я мадам Шарн. Не могли бы вы нам помочь? Мне страшно неудобно просить, но я, если можно так выразиться, оказалась между молотом и наковальней.
Все эти сладкие речи, как с беспокойством поняла Гленда, были адресованы Джульетте, которая продолжала поглощать крысиные фрукты с таким энтузиазмом, словно не рассчитывала дожить до завтра. Наверное, так оно и было, по крайней мере, в отношении несчастных крысюков. Джульетта хихикнула.
- Она со мной, - решительно заявила Гленда. А потом, сама того не ожидая, переспросила: - Мадам?
Мадам взмахнула другой рукой, на которой блеснуло ещё больше колец.
- Этот салон, формально говоря, является шахтой. Следовательно, согласно гномьим законам, я Король этой шахты и могу устанавливать здесь свои правила. Будучи Королем, я объявила себя Королевой, - пояснила гномиха. – В итоге гномьи законы изогнуты так, что аж трещат, но не нарушены.
- Ну… - начала Гленда, - мы… Эй, ты что делаешь?
Последнее замечание относилось к компаньону мадам, который принялся измерять Джульетту сантиметром.
- Это Пепе, - представила его мадам.
- Если он намерен позволять себе подобные вольности, я искренне надеюсь, что он тоже женщина, - заявила Гленда.
- Пепе это просто… Пепе, - спокойно ответила мадам. – Да и какая разница, кто он… или она. От ярлыков мало пользы.
- Ага, особенно вам, потому что вы на них даже цену не пишете, - съязвила Гленда, впрочем, из чистой нервозности.
- О, я гляжу, вы наблюдательная, - сказал мадам и подмигнула столь обезоруживающе, что могла бы растопить даже каменное сердце.
Пепе вопросительно посмотрел на мадам и она продолжила:
- Скажите, не могли бы вы… не могла бы она… не могли бы вы
- Ооо, конечно! – немедленно согласилась Джульетта.
Словно из ниоткуда материализовались еще несколько девушек на высоких каблуках, которые осторожно расчистили в толпе проход к дальнему концу большой комнаты, куда мадам и устремилась, будто влекомая некими таинственными силами.
Гленда ощутила, что ситуация выходит из под контроля, но она уже выпила прилично портвейна и портвейн зашептал ей: 'Ну и почему бы тебе не позволять иногда, чтобы ситуация выходила из под контроля? Ладно, хотя бы разочек?' Гленда не знала, что ожидает увидеть за позолоченной дверью в дальнем конце комнаты, но пламени, дыма, криков и плача в углу она точно не ожидала. Больше всего это место напоминало литейный цех, в который запустили клоунов.
- Проходите. Не обращайте внимания на кавардак, - сказала мадам. – Тут постоянная суета во время шоу. Все дёргаются, знаете ли. Нервы как нитки, с этой микрокольчугой всегда так. Совершенно новый материал, начнём с этого. Согласно гномьим законам, на каждом звене должно стоять клеймо мастера. Во- первых, это профанация идеи, а во-вторых – чертовски трудно исполнимое требование.
За кулисами голос мадам стал чуть менее шоколадным и чуть более земным.
- Микрокольчуга! – восторженно завопила Джульетта, словно ей указали путь в пещеру сокровищ.
- Ты знаешь, что это такое? – спросила мадам.
- Она ни о чём другом просто говорить не может в последние дни, - проворчала Гленда. – Болтает и болтает.
- Ну, это действительно удивительный материал, - сказала мадам. – Почти такая же мягкая, как ткань, по всем параметрам лучше кожи…
- …и она не трёт! – закончила Джульетта.
- Что является большим преимуществом с точки зрения традиционного гнома, который не носит одежду из ткани, - подтвердила мадам. – Ох уже эти старинные обычаи, вечно они тянут нас назад. Мы вытащили себя из шахт, но умудряемся постоянно носить кусочек шахты в себе. Если бы мне позволили, шёлк уже давно был бы переклассифицирован в тонкий металл. Как твоё имя, юная леди?
- Джульетта, - автоматически ответила Гленда и тут же покраснела. Она вела себя как настоящая клуша-мамочка, в чистом виде. Такое поведение было не многим лучше, чем плевать на платок и вытирать чумазую мордашку. Девушка с напитками прошла за ними и выбрала этот момент, чтобы забрать у Гленды пустой бокал и вручить взамен полный.
- Не могла бы ты просто пройтись пару раз туда-сюда, Джульетта? – попросила мадам.
Гленда собиралась спросить зачем, но, поскольку её рот был полон портвейна, принятого в качестве лекарства от нервов, промолчала.
Мадам критически смотрела на Джульетту, обхватив ладонью одной руки локоть другой.
- Да, да, так хорошо. Но я хочу, чтобы ты шла медленно, словно никуда не спешишь и ни о чём не волнуешься, - сказала мадам. – Представь, что ты птичка в воздухе, рыбка в воде, и кутаешься в мир, как в роскошный плащ.
- А, хорошо, - сказала Джульетта и снова принялась ходить.
Когда она прошлась туда и полпути обратно, Пепе разрыдался.
- Где вы её прятали? Кто её обучал? – восклицал он или, возможно, она, в восторге хлопая себя по щекам обеими руками. – Мы должны нанять её незамедлительно!
- У неё уже есть прекрасная работа в университете, - заявила Гленда.
'Твой 'разочек' ещё не закончился. Смотри, не испорть всё!' – напомнил о себе портвейн.[12]
Мадам, которая явно обладала инстинктивным пониманием таких вещей, обняла Гленду за плечи:
