Невидимые академики / Unseen Academicals

вспомнили случайно - мягко ответил Барабантт.

- Наверное, нам и правда надо получше за ней присматривать. Женщины вроде мисс Фасоль весьма непросты, Барабантт. На вид обычная прислуга, но если вдруг им кажется, что кто-то ведёт себя неправильно, они немедленно бросаются в бой, словно воинственная ланкрская королева Инци на своей боевой колеснице, оставляя позади груды отрубленных рук и ног.

- И к тому же воспитывалась без отца, - напомнил Барабантт. – Не слишком-то удачные обстоятельства для ребёнка.

- Это сделало её только сильнее. Остаётся лишь надеяться, что ей не взбредёт в голову заняться политикой.

- А разве не этим она занялась, явившись сюда, сэр?

- Верно подмечено, Барабантт. Я выгляжу пьяным?

- С моей точки зрения – нет, сэр. Но вы, кажется, несколько более… разговорчивы, чем обычно.

- Осмысленно?

- До последней буквы, сэр. Почтмейстер ждёт, сэр, и некоторые главы Гильдий тоже желают встретиться с вами как можно скорее.

- Подозреваю, они желают играть в футбол?

- Да, сэр. Хотят создать собственные команды. Мне и за всю жизнь не понять, с чего бы это.

Ветинари отложил перо.

- Барабантт, если вы увидите заманчиво лежащий на земле мяч, вы пнёте его?

Секретарь наморщил лоб.

- А в чём должна выразиться заманчивость, сэр?

- Извините?

- Ну я не знаю, может, к нему будет прикреплена, например, записка от одной или нескольких неизвестных персон, предлагающая нанести удар?

- Нет, я всего лишь склонен полагать, что лежащий на земле мяч выглядит так, словно весь мир желает одного: чтобы вы как следует этот мяч пнули.

- Нет уж, сэр. Слишком много неизвестных в этой ситуации. Возможно, мой враг или просто какой-то шутник, предполагая наличие во мне подобного желания, изготовил мяч из камня, чтобы я нанёс себе травму или выставил себя дураком. Следовательно, вначале следует проверить, что же это за мяч такой.

- Ну а потом, убедившись, что с мячом всё в порядке, вы пнёте его?

- А какая в этом цель или польза, сэр?

- Интересный вопрос. Полагаю, вам будет просто приятно посмотреть, как он летит.

Барабантт тщательно обдумал ситуацию и покачал головой.

- Извините, сэр, но я совсем не понимаю, о чём вы.

- А, да вы просто столп стабильности в нашем переменчивом мире, Барабантт. Прекрасно.

- Позволено ли мне будет добавить кое-что, сэр? – мрачно спросил секретарь.

- Ни в чём себе не отказывайте, Барабантт.

- Мне не понравилось предположение, будто я не покупаю скрепок, сэр. На самом деле, я с удовольствием это делаю. Покупка означает, что они мои собственные. Я подумал, что мне следует деликатно проинформировать вас о данном факте.

Ветинари пару секунд задумчиво смотрел в потолок, а потом сказал:

- Благодарю за откровенность. Полагаю, дело ясное и вопрос закрыт.

- Спасибо, сэр.

Если горожане были встревожены, озадачены или напуганы, они шли на площадь Сатор. Люди, сами толком не понимающие, зачем они так поступают, собирались там в группы, чтобы послушать других людей, тоже не знающих, в чём дело. Кажется, они полагали, что если поделятся отсутствием информации, то станут не знать вдвое больше. Этим утром подобные группки наблюдались по всей площади, а также импровизированные футбольные команды, поскольку на какой-то стене было написано (точнее, нацарапано), что если где-либо собирается больше двух человек, минимум одному из них надлежит иметь при себе предмет для пинания. Жестяные банки и туго свёрнутые из тряпок мячи виднелись повсюду, однако когда Гленда подошла ближе, распахнулись высокие двери университета, и из них вышел Думмер Тупс, неумело постукивая новеньким кожаным мячом. Бумц! Грохот внезапно оставленных в покое жестяных банок постепенно затих, и над площадью сомкнулась тишина. Все взгляды обратились на волшебника и его мяч. Думмер бросил мяч, и тот сделал дважды бумц! по каменным плитам площади. А потом волшебник нанёс удар. Бил он, честно говоря, как девчонка, но даже при этом мяч улетел в десять раз дальше, чем когда-либо удавалось запнуть что-нибудь любому из присутствующих. Каждый мужчина на площади, движимый древним инстинктом, бросился вслед за новым мячом.

'Они победили, - мрачно подумала Гленда. – Мяч, который делает бумц! в то время как все остальные лишь шмяк… У старых мячей не было ни единого шанса'.

Она поспешила к чёрному ходу университета. В мире, который внезапно стал слишком сложным, в котором она могла ворваться к злобному Тирану и уйти невредимой, в этом странном мире ей требовалась надёжная точка опоры. Ночная Кухня была знакома ей лучше, чем собственная спальня. Это было её место, находившееся под её полным контролем. Там она могла бестрепетно встретить любую опасность.

У чёрного хода она сразу заметила человека, который стоял, прислонившись к стене между мусорных баков. Несмотря на плащ и надвинутую на глаза шляпу, она тут же узнала его: никто из её знакомых не умел стоять так же расслабленно, как Пепе.

- Приветик, Гленда, - раздался голос из-под шляпы.

- Что ты тут делаешь? – спросила она.

- Знаешь, как трудно найти в этом городе конкретную персону, если не можешь объяснить, как она выглядит и толком не помнишь её имени? – вопросом на вопрос ответил Пепе. – Где Джул?

- Не знаю, - сказала она. – Не видела её с прошлой ночи.

- Думаю, лучше её найду я, прежде чем это сделают другие.

- Какие 'другие'? – спросила Гленда.

Пепе пожал плечами.

- Все. Сейчас они рыщут в основном в гномьих кварталах, но это лишь вопрос времени. Мы из-за них даже из магазина не можем спокойно выйти, пришлось выбираться тайком.

- Зачем она им нужна? – в панике спросила Гленда. – Я читала в газете, что её ищут, но ведь она же не сделала ничего плохого!

- Кажется, ты не понимаешь, что происходит, - сказал (предположительно) гном. – Они ищут её, чтобы задать ей много вопросов.

- Это имеет какое-то отношение к лорду Ветинари? – с подозрением спросила Гленда.

- Не думаю, - ответил Пепе.

- Какие же вопросы они хотят ей задать?

- Ох, ну, такие… Какой ваш любимый цвет? Что любите есть на завтрак? Встречаетесь с кем-нибудь? Какой совет можете дать современной молодёжи? Пользуетесь ли воском? К какому парикмахеру ходите? Какая у вас любимая ложка?

- Не думаю, что у неё есть любимая ложка, - ответила Гленда, ожидая, пока мир встанет на место и вновь обретёт хоть какой-нибудь смысл.

Пепе похлопал её по плечу.

- Послушай, она попала на первую полосу в газете, так? И теперь 'Таймс' давит на нас, потому что хочет описать её стиль жизни. Может, это не так уж и плохо, но решать тебе.

- Вряд ли у неё есть какой-то 'стиль жизни', - ответила слегка смущённая Гленда. – Никогда она об этом не говорила. И воском она тоже не пользуется. Даже пыль не протирает, какой уж там воск. Просто скажите им, что она не хочет ни с кем говорить.

Лицо Пепе приняло на секунду странное выражение, а потом он заговорил очень тщательно подбирая