военные суда Каспийской флотилии и, угрожая открыть огонь, от имени «Диктатуры Центрокаспия» приказали вернуться в Баку.
17 августа возвратившихся в Баку руководителей Бакинской коммуны встретили вооруженные группы эсеро-меньшевистских предателей. 35 человек и среди них С. Шаумян, П. Джапаридзе, И. Фиолетов, Я. Зевин, Г. Корганов и другие были арестованы и заключены в тюрьму.
Арест комиссаров Бакинской коммуны был произведен правительством «Диктатуры Центрокаспия» по совету англичан, которые уже давно ждали случая избавиться от опасной для них группы революционеров. Правящая верхушка меньшевиков и эсеров назначила «расследование», чтобы получить «юридические основания» для расправы над руководителями бакинского пролетариата. Расследование поручили бывшему царскому следователю Жукову.
Рабочие Баку выступили в поддержку большевистских руководителей. 28 августа, уже после ареста, 28 большевиков, в том числе Степан Шаумян, Прокофий Джапаридзе, Иван Фиолетов, Мешади Азизбеков, Яков Зевин и другие, расправу с которыми готовили правые эсеры, меньшевики и армянские дашнаки, были избраны в Бакинский Совет.
7 сентября «Чрезвычайная следственная комиссия» составила так называемое заключительное постановление, подписанное эсерами — председателем М. Васиным и его заместителем Л. Далиным. Решено было привлечь к ответственности руководителей Бакинской коммуны С. Шаумяна, Г. Корганова, М. Когапова, П. Джапаридзе, А. Костандяна, С. Осепяица, Ионесянца, А. Амирова, В. Полухина, А. Тер-Саакянца, А. Нуриджаняна и Г. Петрова.
И сентября 1918 г. бакинская «Чрезвычайная следственная комиссия» передала дело об арестованных большевиках военно-следственной комиссии для предания их военно-полевому суду, специально созданному для расправы над большевиками.
Но суда не последовало. 14 сентября 1918 г. турецкие войска и отряды мусаватистов перешли в наступление. Англичане поспешили оставить Баку. Началась эвакуация города.
Об эвакуации арестованных большевиков «правительство» и не подумало. Бывший товарищ председателя «Чрезвычайной следственной комиссии» эсер Л. Далин позже показывал, что никаких распоряжений относительно арестованных большевиков он не получал. «Участь заключенных большевиков, очевидно, была Диктатурой решена — оставить их на растерзание туркам и мусаватистам…»
Ввиду нависшей над арестованными смертельной угрозы большевистская организация Баку решила насильственно освободить арестованных и создала для этого небольшой вооруженный отряд во главе с сыном Степана Шаумяна — Суреном. 14 сентября член городского комитета большевистской партии и член Бакинского Совета А. И. Микоян по поручению организации в последний раз потребовал от властей «Диктатуры» немедленно освободить арестованных, которым грозила гибель от наступающих турок и мусаватистов.
Власти разрешили А. И. Микояну вывезти арестованных из Баку. Пробираясь под обстрелом в город, арестованные вместе с конвоем встретили командира партизанского отряда Татевоса Амирова, сочувственно относившегося к большевикам, и тот предложил Шаумяну и его товарищам погрузиться на пароход «Туркмен», предоставленный для эвакуации его отряда. Комиссары, а также прибывшие на пристань члены их семей, А. И. Микоян и некоторые другие большевики разместились на пароходе «Туркмен», который вскоре вышел в море. Таким образом, арестованные фактически оказались на свободе.
В пути С. Шаумян договорился с капитаном, что пароход пойдет в Астрахань, которая находилась в руках большевиков. Но на пароходе оказались сторонники «Диктатуры» и два английских офицера, бежавшие из Баку. Не согласился с решением капитана парохода идти в Астрахань и судовой комитет. И судно пошло в Красноводск, где правили эсеровский, так называемый «стачечный комитет», подчиненный «Закаспийскому правительству» в Ашхабаде, и английские оккупанты.
Вечером 16 сентября пароход пришел в Красноводск. Здесь его встретили представители «стачкома». Выяснив, кто прибыл на пароходе, они приказали капитану поставить до утра пароход «на карантин». 17 сентября к моменту выгрузки на пристань Уфра были стянуты: туркменская рота, эсеровская вооруженная дружина, милиционеры с начальником милиции Ф. Алания во главе и английская артиллерия. Красноводские «власти» обыскивали прибывших на пароходе и задержали бакинских комиссаров по доносам предателей — некоего Лалаева, механика парохода, адъютанта отряда Амирова Гегомяна и двух английских офицеров. Всего было задержано 35 человек, в том числе родственники комиссаров, А. И. Микоян, командир отряда Амиров, помогавший большевикам эвакуироваться из Баку, и некоторые другие лица.
Комиссары заявили протест. С. Шаумян, П. Джапаридзе, И. Фиолетов, Я. Зевин, Г. Корганов и Г. Петров по уполномочию всех задержанных 17 сентября составили радиограмму в адрес правительства «Диктатуры Центрокаспия», которое после эвакуации из Баку находилось в Петровске (ныне Махачкала). В радиограмме содержалась просьба подтвердить красноводским властям, что они были освобождены из Бакинской тюрьмы и выехали из Баку по распоряжению «Диктатуры» и поэтому не являются беглецами. В другом заявлении на имя красноводских властей комиссары протестовали против каторжного тюремного режима, установленного для них. Председатель «стачечного комитета» английский агент В. Г. Кун наложил на заявление такую издевательскую резолюцию: «Начальнику административного отдела: 1) объявить заключенным, что тюрьма не для комфорта, 2) можно просить, но не требовать. Вообще укажите заключенным побольше думать и поменьше писать».
О задержании бакинских комиссаров Кун сообщил по прямому проводу председателю ашхабадского «Закаспийского правительства» эсеру Ф. А. Фунтикову и в Петровск — «главнокомандующему» войсками бакинской «Диктатуры Центрокаспия» Л. Бичерахову. При этом он высказал мнение, что задержанных следует предать военно-полевому суду. Бичерахов ответил: «Одобряю ваши действия, направленные к аресту бакинских комиссаров. Предложение ваше о предании их военно-полевому суду разделяю. Мнение мое поддерживает исполнительный комитет «Диктатуры Центрокаспия»».
Но никакого суда не было. Ашхабадские власти, получив сообщение из Красноводска, тотчас же приступили «к действиям». Они снарядили специальный экстренный поезд, и в Красноводск выехали ответственные представители «областной власти» с отрядом. Уже в ночь на 20 сентября прибывшие из Ашхабада отобрали в Красноводской тюрьме двадцать шесть заключенных и тем же специальным поездом увезли их в направлении Ашхабада. Остальные девять человек — родственники бакинских комиссаров, А. И. Микоян и некоторые другие товарищи — были оставлены в тюрьме. На этом следы бакинских комиссаров терялись.
Бакинские рабочие и большевистские организации, однако, не забывали о своих руководителях и настойчиво разыскивали их. Возвратившиеся в Баку 17 ноября 1918 г. (после освобождения города от турецких войск) английское военное командование и бакинское «правительство» из местных контрреволюционеров заявляли, что комиссары отправлены англичанами в Индию. В конце 1918 г. в Красноводск ездил делегат, избранный рабочей конференцией, но местный «диктатор» В. Г. Кун заявил и ему, что комиссары увезены англичанами в Индию в качестве заложников.
Между тем распространился слух, что комиссары погибли. Рабочие все настойчивее требовали объяснений. Советское правительство также неоднократно обращалось к английским властям с требованием сообщить о судьбе задержанных на оккупированной ими территории представителей Советского правительства. Но англичане не отвечали.
В конце февраля 1919 г. бакинские рабочие добились освобождения содержавшихся в Красноводской тюрьме арестованных, которые в начале марта приехали в Баку. Они-то и рассказали, что 26 бакинских комиссаров расстреляны. Это сообщение вызвало бурю негодования у бакинского пролетариата.
Судьбой бакинских комиссаров помимо других заинтересовался и опытный юрист, бывший член Учредительного собрания, в прошлом член ЦК партии эсеров В. Чайкин, приехавший в Баку. Он хотел выяснить обстоятельства этого загадочного дела, убедиться, действительно ли эсеры участвовали в гнусном преступлении, разоблачить конкретных виновников и смыть таким путем пятно позора, чернившее всю эсеровскую партию.
21 февраля 1919 г. В. Чайкин выехал из Баку в Красноводск и Ашхабад и занялся расследованием. Он опросил эсеровских деятелей ашхабадского «правительства» и получил доказательства того, что бакинские комиссары расстреляны в Закаспийской области по указанию английских военных властей при полном согласии и участии эсеровского «Закаспийского правительства».
