Член ашхабадского «правительства» Л. А. Зимин 2 марта дал Чайкину следующее письменное объяснение: «На ваш вопрос о том, что мне известно по делу о 26 бакинских комиссарах, могу сообщить следующее… Я спросил… председателя исполнительного комитета Фунтикова и начальника розыскного бюро Дружкина о судьбе комиссаров, на что получил ответ, что они расстреляны… Когда я спросил капитана Тиг-Джонса (начальник штаба английских оккупационных войск в Ашхабаде. —
Помню… что спросил однажды Дружкина, как он думает оправдаться в этом деле, если у него когда- нибудь потребуют ответа. Ведь он, стоявший во главе политического розыска, имел возможность предотвратить случившееся. Он ответил, что капитан Тиг-Джонс обещал ему дать удостоверения об отправке всех расстрелянных в Индию и об их смерти там, о чем может быть представлено какое угодно медицинское свидетельство».
Бывший председатель «Закаспийского правительства» эсер Ф. А. Фунтиков также письменно сообщил Чайкину, что 26 бакинских комиссаров были расстреляны по требованию английского представителя в Ашхабаде капитана Тиг-Джонса и его агента в «Закаспийском правительстве» — начальника розыскного бюро (разведки) С. Л. Дружкина. Фунтиков признал, что это убийство было совершено с его, Фунтикова, и других ответственных членов «правительства» согласия. «Представитель английской миссии в Ашхабаде Тиг-Джонс… говорил мне лично до расстрела комиссаров, как и Дружкин, о необходимости расстрела, — писал Фунтиков, — а после расстрела выражал удовольствие, что расстрел в соответствии с видами английской миссии произведен». Фунтиков заявил также, что Тиг-Джонс обещал эсеровским «правителям» выдать документ о том, что комиссары увезены в Индию, а если нужно будет, то и медицинское свидетельство об их смерти, чтобы таким образом скрыть факт расстрела и снять с эсеров ответственность за этот подлый акт. Это подтвердил и другой член «Закаспийского правительства», эсер И. И. Седых. Из их объяснений вытекало, что убийство совершено на одном из перегонов между железнодорожными станциями Красноводск и Ашхабад и что они принимали непосредственное участие в нем.
Результаты своего расследования В. А. Чайкин опубликовал в бакинских газетах 11–12 марта 1919 г.[31].
В Советской стране был проведен ряд судебных процессов на делам участников расправы над бакинскими комиссарами. Важнейшие из них: 1) судебный процесс, происходивший в Красноводске с 19 по 26 апреля 1921 г., по которому перед выездной сессией Военного революционного трибунала Туркестанского фронта под председательством И. Р. Фонштейна предстали 42 подсудимых, в том числе: И. Седых, А. Седов, Н. Баклеев, Г. Герман, А. Яковлев; 2) 11 января 1925 г. на хуторе Лепичево Нижневолжского края чекисты арестовали скрывавшегося там бывшего председателя эсеровского ашхабадского «правительства» Ф. А. Фунтикова. После этого дело о гибели 26 бакинских комиссаров рассматривалось более обстоятельно в Баку — с 17 по 27 апреля 1926 г. Верховным судом СССР под председательством П. А. Камерона; 3) с 1 по 6 марта 1927 г. в Баку Верховный суд Азербайджанской ССР под председательством Худадатова рассмотрел дело машиниста Среднеазиатской железной дороги 3. Е. Щеголютина, который вел специальный поезд с арестованными комиссарами к месту казни. Кроме того, в 1920 г. был задержан и привлечен к ответственности участник этого преступления — бывший начальник милиции Красноводска, а затем Ашхабада Ф. Алания.
Виновность представителей империалистической Англии и членов эсеровского ашхабадского «правительства» в убийстве 26 комиссаров была установлена вполне. Ф. А. Фунтиков прямо заявил: «Расстрел 26 бакинских комиссаров был произведен англичанами и организацией эсеров в полном между собой согласии при непосредственном участии в расстреле видных членов партии эсеров и англичан. При расстреле присутствовал также, насколько помню… Тиг-Джонс, являвшийся от лица английского военного командования главным идейным вдохновителем расстрела».
Ответственность за это гнусное преступление несет и бывший главный военный представитель Англии в Туркестане генерал Уилфрид Маллесон. Впоследствии в статье «Двадцать шесть бакинских комиссаров», опубликованной в журнале «Фортнайтли ревью» (1933 г.), он, в сущности, «полупризнал» участие английских представителей в злодейском убийстве бакинских комиссаров. «На наших берегах, — писал Маллесон, — неожиданно появилась группа крупнейших агитаторов России… Правда, комиссары были безоружны в том смысле, что огнестрельное оружие у них было отобрано, но они владели более грозным оружием, чем огнестрельное, — силой опытного агитатора, силой, которая повелевает толпой и вызывает новые большевистские восстания…
При наличии колеблющегося и политически неустойчивого населения было вполне возможно, что они скоро вновь сделают страну большевистской, и тогда что стало бы со всеми нашими планами… Кроме того, какова была бы участь наших войск, сражающихся на Мервском фронте, если бы они имели большевистского противника впереди и другого такого же противника сзади? Выло ясно, что прибытию такой группы в Ашхабад нужно было помешать любой ценой». Эти «откровения» только подтверждают, что английские интервенты были прямо заинтересованы в устранении опасной для них группы большевиков.
Вот некоторые подробности злодеяния, установленные материалами судебных процессов.
Вместе с красноводскими «властями» прибывшие из Ашхабада представители «Закаспийского правительства» отобрали в тюрьме комиссаров по списку, обнаруженному у Г. Корганова, бывшего арестантским «старостой» камеры в Бакинской тюрьме. В этом списке значились фамилии 25 заключенных, с которыми Корганов содержался в одной камере. Ашхабадские «власти» добавили еще Татевоса Амирова, который помогал большевикам эвакуироваться из Баку.
Арестованные были помещены в один из вагонов специального поезда, прибывшего из Ашхабада; в другом вагоне разместились палачи. В обратный путь поезд вели машинист 3. Е. Щеголютин и его помощник А. Курашев. Вот что рассказал позже Щеголютин: «На рассвете мы приехали на от. Перевал. При отправлении поезда с этой станции ко мне на паровоз взошел Гермаш, вооруженный револьвером, в сопровождении неизвестного мужчины среднего роста, на вид лет 20–25, одетого в гимнастерку и вооруженного винтовкой…
Когда мы отъехали от станции, Гермаш обратился ко мне и сказал, что на этом перегоне по его указанию нужно остановиться. На мой вопрос «вачем» Гермаш сказал, что у них есть работа и им нужно свести счеты с бакинскими комиссарами, коих они везут…
Отъехав от Перевала верст 6–7 и подъехавши к воинскому разъезду, Гермаш мне предложил поезд остановить. Я требование это исполнил и паровоз остановил. После остановки Гермаш и неизвестный с паровоза сошли и пошли к вагонам.
Спустя несколько минут после остановки поезда из одного из вагонов вышли человек 10–12 мужчин, вооруженных винтовками. По национальности эти лица были русские и туркмены по наружному виду-После выхода этих лиц из вагона начали выходить и комиссары, которых, выпустив из вагона человек 13, окружили и повели в левую сторону поезда. Выведенные комиссары, по-видимому, не знали, для какой цели их ведут, и многие из них несли с собой свой ручной багаж.
Завели комиссаров за песчаные бугорки, находившиеся от линии железной дороги шагах в 75—100, спустя несколько минут послышалась беспорядочная стрельба, продолжавшаяся 2–3 минуты, а затем эти лица возвратились обратно к вагону и вывели из вагона остальную, вторую группу комиссаров, которых повели туда же…
Вторая партия комиссаров также была расстреляна в том же месте…
Из лиц, участвовавших в… расстреле, я знаю только пятерых, а именно: Пиотровича, Гермаша, Худоложкина, Седых и Анисимова. Все эти лица состояли у власти[32]. При выводе комиссаров из вагона каждый из названных имел винтовку. После этого расстрела трупы комиссаров были закопаны. Это я знаю потому, что видел, как туда бегали с лопатами».
Расправа англичан и эсеров над 26 комиссарами не имела никакого юридического прикрытия. Ни следствия, ни тем более суда (хотя бы военно-полевого) над расстрелянными не было. Нельзя принять всерьез и постановление бакинской «Чрезвычайной следственной комиссии» от 7 сентября 1918 г. по делу о большевистских руководителях, тем более что в этом постановлении говорилось лишь о 9 из 26 расстрелянных — о Шаумяне, Корганове, Коганове, Джапаридзе, Костаидяне, Осепянце, Амирове, Полухине и Петрове. Расстрел бакинских комиссаров является бессудной и жестокой расправой над политическими
