Он оттолкнулся от двери и направился к Фин.
— Ты стояла и так смотрела в пространство, будто твои мысли витали в миллионе миль отсюда.
Покачав головой, она повернулась, чтобы включить кофеварку.
— Просто я размышляла о последних бухгалтерских данных «Обаяния», — быстро солгала Фин. — Если мы, то есть мои сотрудники и я сама, будем достаточно упорно трудиться, то еще сможем обогнать моего брата Шейна и его журнал «Успех».
— Что-то мне не верится.
— Ты не веришь, что мы сможем победить?
Он пожал плечами.
— Я не могу судить, победишь ты или нет. Я имел в виду другое. Такой отсутствующий взгляд бывает у того, кто переживает, что его любимая лошадь повредила ногу. А те, кто беспокоятся о выигрыше в каком-то соревновании, выглядят совсем иначе.
Качая головой, Фин засмеялась, надеясь, что ее неискренность не будет заметна.
— Я никогда не ездила верхом, и уж тем более у меня не было своей лошади. И с лассо я не умею управляться.
— Ты никогда не ездила верхом? — потрясенно переспросил Тревис.
Радуясь тому, как легко ей удалось сменить тему, Фин опять покачала головой.
— Никогда. Разве что качалась на игрушечной лошадке, когда была маленькой. Но это не считается.
Тревис многообещающе улыбнулся. Новая жаркая волна охватила Фин, и все ее тело будто зазвенело.
— Когда ты в следующий раз приедешь в «Серебряную Луну», я, наверное, должен буду научить тебя не только водить машину.
Фин с трудом сглотнула, пытаясь не думать и о многих других вещах, которым он мог бы научить ее. Почему-то ни одна из этих вещей не была связана ни с лошадьми, ни с машинами…
Стук в дверь избавил Фин от необходимости придумать такой ответ, какой не выдал бы ее сокровенных мыслей.
— Думаю, доставили наш обед, — объявила она.
— Почему бы тебе не накрыть на стол, пока я буду расплачиваться с посыльным? — спросил Тревис.
Он до сих пор не мог сообразить, как получилось, что он принял приглашение Фин поужинать у нее дома. Когда он был рядом с Фин, ему казалось, будто в обществе этой красавицы сексуальность разлита в воздухе. Тревису было достаточно лишь вспомнить о том, как той ночью Фин отвечала на его ласки, и он уже не мог думать ни о чем другом.
Но каким бы сильным ни было притяжение между ними, каким бы прекрасным ни был секс, Тревис понимал, что совместного будущего у них не могло быть. Фин Эллиотт была не только биологической матерью Джесси, но и женщиной, отдававшей все свои силы работе. Кроме того, она была женщиной городской. Ее жизнь, наполненная блеском и очарованием, совсем не была похожа на ту простую сельскую жизнь, которую он вел на просторах «Серебряной Луны». Она посещала торжества, и модные ночные клубы манили ее. Он же ездил на аукционы скота или отдыхал в местном баре, наслаждаясь холодным дешевым пивом.
Заплатив посыльному, Тревис глубоко вздохнул. Самое хорошее, что он мог бы сделать для спокойствия своего духа, — удалиться от искушения, каким для него была Фин Эллиотт. Он отнесет еду в столовую, придумает оправдание и возвратится в свою гостиницу. А там примет душ, самый холодный за всю свою жизнь.
Или закажет в номер ведро льда.
Но несколько секунд спустя одной теплой улыбки Фин оказалось достаточно, чтобы он забыл все свои решения и сел за стол напротив нее. Фин уже вытаскивала из пакета белые картонные коробки с красными китайскими иероглифами. Их оказалось шесть. А еще в пакете были контейнеры из пенопласта и маленькие свертки, упакованные в вощеную бумагу.
— Сколько же ты заказала? — в недоумении спросил Тревис.
Фин прекратила возиться с крышками коробок и смущенно усмехнулась.
— Почему-то все казалось таким аппетитным. — Она прикусила нижнюю губу. — Но, возможно, я немного перестаралась.
— Похоже, тут хватит еды на целую армию. — Посмеиваясь, Тревис взял одну из коробок. — К твоему счастью, у меня всегда здоровый аппетит.
— Обычно я слежу, сколько чего ем, но в последнее время почему-то все время чувствую волчий голод, — объяснила она, накладывая себе полную тарелку рассыпчатого риса.
Они ужинали в молчании, но на еду Тревис обращал мало внимания. Во рту у него становилось сухо, как в пустыне, каждый раз, когда он смотрел, как деликатно Фин обгрызает ребрышки. Но когда она слизывала с пальца последние следы соуса и ее палец скрылся между губами — губами, которые было так сладко целовать! — его сердце едва не остановилось.
— Было вкусно, — заявил он, когда несколько минут спустя они расположились на диване, чтобы выпить кофе.
По правде говоря, он и понятия не имел, что съел, а вкуса и подавно не заметил. Но что делать? Не мог же он признаться, что так засмотрелся на Фин, что забыл даже собственное имя!
— Мне жаль, что ты сегодня остался без стейка, — сказала она извиняющимся тоном.
— Это неважно. В «Лимонном гриле» мне все равно бы не понравилось.
— Из-за того, что тебе не удалось провести время с Джесси?
— Нет, не из-за этого. — Покачав головой, Тревис усмехнулся и вытянул руку вдоль спинки дивана. — Я уже не мог выносить навязчивость того официанта.
— Да уж, он слишком старался угодить! — расхохоталась Фин.
Услышав ее восхитительный смех, Тревис мгновенно забыл о том парнишке и, кивнув, указательным пальцем коснулся шелковистых прядей ее темно-рыжих волос. Медленно перемещая руку, чтобы нежно погладить атласную кожу у нее на шее, он почувствовал, как Фин задрожала. Это было едва заметно, но ошибки не было — она чувствовала такое же непреодолимое притяжение к нему, как и он к ней.
Тревис посмотрел на Фин, и она закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
— Ты ведь уже догадался, что затеяла Джесси сегодня вечером?
Обняв рукой изящные плечи Фин, Тревис притянул ее ближе к себе.
— Наша дочь хочет сделать так, чтобы мы с тобой были вместе.
— Мне тоже так кажется.
Голос Фин прозвучал мягче, чем обычно, и Тревис почувствовал, что она затаила дыхание.
— Джес уже давно пытается наладить мою жизнь. — Он усмехнулся. — Еще до ее переезда сюда она не раз упрекала меня, что я скрываюсь от людей с того дня, когда умерла моя жена.
Фин кивнула:
— А меня она даже обвинила в том, что я так много работаю, чтобы ни с кем не вступать в отношения.
— Неужели? — Поняв, что Фин могла бы быть оскорблена его вопросом, он покачал головой и поспешил добавить: — Конечно, я понимаю, что это вовсе не мое дело.
— Нет, все в порядке. — Она открыла глаза. — Я не ссылаюсь на карьеру, чтобы оправдывать свои неудачи. Просто я не способна к отношениям. — Фин улыбнулась. — Раз уж мы говорим начистоту, то что скажешь о себе? Какое у тебя объяснение?
Он не знал, как ответить. Ему потребовалось несколько лет, чтобы пережить горе и, наконец, признать, что у него больше нет жены. Однако в его возрасте казалось смешным снова искать подругу и ходить на свидания. И если сказать правду, он действительно не хотел тратить силы на заведомо бесплодные попытки.
— Наверное, кому-нибудь может показаться, что я прячусь от жизни. — Тревис пожал плечами. — Но на самом деле я просто до сих пор не знаю, как справляться с тем, что я снова одинок. А начинать серьезные отношения с женщиной я больше не хочу. Я встретил Лорен тридцать лет тому назад, когда мне
