требовалось время, чтобы научиться, и я медленно познавал обычную человеческую жизнь. Я был талантливым учеником.
Из нашей с Крохой комнаты доносились перебор гитары и слова какой-то глупой молитвы, отдаленно напоминающей песню: «Господи, дай же ты каждому, чего у него нет…»
Кроха… Да, Кроха… мальчик с умными глазами, феноменальной памятью, звонким голосом и способностью предугадывать недалекое будущее. Всеобщий любимец десяти лет от роду.
Кроха… Он часто болел, в перерывах между странными приступами головных болей учил уроки, играл на гитаре и хорошо пел. Иногда мне казалось, что Кроха копается в моей голове. Я не боялся. Отец научил меня закрываться от чужих мыслей. Только вот я никогда не думал, что придется закрываться от людей. Даже любопытно было, что он там находил?
— Положи гитару, — велел я Крохе, закрывая за собой дверь в комнату. — Спать пора.
Стены здесь были выкрашены в бледно-голубой цвет. Занавески на окне в тон. Уличный фонарь не горел (не без моей помощи), и поэтому мерцание звезд на потолке почти не раздражало глаза. Моя комната в поселке была значительно меньше, и я тоже делил ее с братом.
Гитара обиженно звякнула, не очень аккуратно коснувшись пола.
— Ты сегодня какой-то взъерошенный, — заметил Кроха. — У тебя что-то случилось?
Мне понадобилось два дня, чтобы выследить Лео и его приятеля, и четыре минуты, чтобы популярно, в доступной даже для слабоумных форме изложить собственный взгляд на поджоги чужих домов.
— Нет, — я достал из кармана пачку денег и протянул их Крохе. — Скажи, малыш, это много?
— Ого, — присвистнул он, осторожно рассматривая купюры. — Много… А откуда у тебя?..
Я не ответил. Стянул с себя штаны и футболку, любезно подаренные мне Кисом, и щелкнул выключателем, гася свет. Кроха положил деньги на край стола и юркнул под толстое одеяло.
— Ты на работу устроился?
Деньги я нашел в куртке Лео. И рассудил, что после смерти они ему вряд ли понадобятся.
— Нет, — честно ответил я.
— Тогда откуда деньги?
— Спи, — я проигнорировал его вопрос. — Завтра после школы пойдешь показывать мне, где у вас можно взять хорошую одежду.
— Что-что?
Я вытянулся на своей кровати, глубоко вздохнул. Я испытывал чувство совершенного удовлетворения, предвкушая поход по магазинам. Не то чтобы я был брезглив, просто очень хотелось носить вещи подходящего размера и любимого цвета.
— Мне нужны куртка, ботинки, джинсы, свитер и пара футболок.
— Как это — «взять»?
— О господи! Купить! Да, и еще мне нужна зубная щетка! Хор-рошая зубная щетка…
— А-а… А я уже подумал… — Кроха нервно поелозил под одеялом, устраиваясь поудобнее, и недовольно заметил: — Ты выключил свет.
— Да.
— Я хотел почитать.
— Завтра.
— Я не усну без книжки.
Это было что-то новенькое.
— Вчера же уснул.
— Вчера у меня болела голова.
— А-а-а…
— Ной, я серьезно! Я не смогу уснуть!
Я протянул руку в его сторону.
— Дай сюда.
— Чего?
— Дай сюда книгу.
— Зачем?
— Хочу посмотреть, что ты читаешь.
— Ты не увидишь в темноте.
— Кроха, не спорь со мной. Просто дай книгу, ладно?
Он наконец послушался. Вообще-то, его упрямством можно было бы лес рубить.
— Сказки!?
— А что?
— Ты читаешь сказки!? В твоем возрасте дети уже выбирают литературу посерьезней!
Кроха обиженно засопел.
— Я люблю сказки. И что из того? Ты разрешишь мне почитать? Иначе я не засну, правда. Я потом сразу выключу свет.
— Нет, — я полистал потертые страницы. С одной из них на меня смотрел большой серый волк. — Но если хочешь, я сам расскажу тебе сказку.
— А про что?
— Про волка…
— …и Красную Шапочку? Я ее уже знаю.
— Нет, не эту, малыш. Уверен, такой сказки ты еще не слышал.
— Да? Тогда рассказывай, — согласился он.
Я немного помолчал, собираясь с мыслями. Эту сказку у нас любили рассказывать детям. Считалось, что в ней есть большая доля правды. Не знаю. В реальности все сказки выглядят значительно страшнее. Если они вообще бывают, эти самые сказки…
— Давно это было… Давно и не здесь… Там, где небо вишневое, а звезды размером с ладонь, в одной маленькой деревушке на окраине Леса жили-были муж с женой. И не было у них детей. А женщине очень хотелось иметь в доме помощницу. Собрался однажды муж на охоту, а жена попросила: «Встретишь сироту, приведи к нам. Все не пустой дом будет». С тем и пошел муж в Лес. Только охота неудачная выдалась, всего-то одного тетерева и подстрелил. Устал охотник, присел поддеревом отдохнуть. Смотрит, из кустов волк выходит. Сам большой, шерсть белая, зубы острые, а в зубах ребенок. Испугался охотник. А волк положил ребенка на землю и говорит: «Ничейный это мальчик, без семьи остался. Хочешь — забирай себе, помощником будет». И ушел. Но как только охотник взял мальчика на руки, ребенок заплакал. И тогда зазвучала в тишине музыка, похожая на сладкий сон. Мальчик, услышав ее, успокоился.
Охотник принес ребенка домой. Жена-то хотела дочку, а получила сына. Но, как говорится, не гоже найденному коню в зубы заглядывать. Мальчика назвали Ами, что значило — Подаренный Волком. Среди своих сверстников он был самым сильными самым смелым. В доме — помощник, в поле работник. Ничего не боится, ни от какой работы не отказывается. Только нет-нет, да на Лес с тоской посмотрит, точно Зов его слышит. Так шестнадцать лет прошло… В мире, где небо вишневое, время летит незаметно…
Однажды охотник снова собрался в Лес, и Ами упросил взять его с собой.
Они ушли очень далеко, никто из жителей деревни так далеко не заходил, к тому же охота оказалась неудачной — дичи почти не было. День быстро сменился ночью, небо стало вишневым. Поняли охотники, что назад возвращаться поздно, придется ночевать в Лесу. Разожгли они костер, чтобы еду приготовить да лесное зверье отогнать. В Лесу ночью страшно. Отец все ближе к огню подвигается, из рук ружье не выпускает. А сын его словно совсем ничего не боится. Лег спиной к Лесу и уснул. Отец караулил его, караулил, да не выдержал, тоже глаза прикрыл — устал за день сильно. И то ли приснилось ему, то ли на самом деле было, только видит он, как из чащи выходит к огню огромный белый волк. Обнюхал Ами, потом сел на задние лапы и говорит: «Помню его. Маленький был совсем, сейчас вырос, ничего не боится. А
