расступились, освобождая дорогу. Я усмехнулся. Запах табака был настолько сильным, что его учуял бы даже человек с хроническим насморком. Похоже, ребятки учились курить. Что ж, школа, она и в этом школа тоже.
Тяжелая, окованная железом дверь. Потом еще одна, деревянная. Лестница на второй и третий этажи. Андрей сказал, что начальные классы занимаются внизу, значит, лестницу можно было проигнорировать. Я прошел вперед по длинному, выкрашенному в бледно-голубой цвет коридору. С одной стороны — двери, с другой — окна. Около одного из подоконников что-то оживленно обсуждали четыре парня лет шестнадцати-семнадцати. Их разговор показался мне бессмысленным и пустым: цифры, цифры, клички, цифры, незнакомые слова… Я пристроился на подоконнике напротив нужного номера на двери и принялся ждать.
— Эй! — послышалось справа. — Эй, придурок! Белая башка, я к тебе обращаюсь!
Меня никогда не дразнили в поселке, тем более так по-идиотски. Я был самым сильным из своих сверстников, и желающих убедиться в этом на собственной шкуре находилось не так уж и много.
Я медленно повернул голову. Я даже не разозлился. Мне было всего лишь любопытно.
Они приблизились ко мне все вместе. Четыре крепких, здоровых парня с кучей мускулов, невыразительными лицами и интеллектом ровно на «да» и «нет». В стенах школы они смотрелись так же нелепо, как я — в поле с букетом ромашек.
— Чего вам?
— Что-то я тебя раньше здесь не видел, — подозрительно сказал один. Он демонстративно разглядывал меня, небрежно засунув правую руку в карман куртки.
Я спрыгнул с подоконника, прикидывая в уме, хорошо ли будет, если после уроков в школе обнаружится несколько лишних трупов. По всему выходило, что нехорошо.
— Не удивительно, — пожал я плечами. — Я тут первый раз.
— Это наша территория, придурок, — объяснил мне первый. — Так что вали отсюда, поищи себе других клиентов.
— Шли бы вы своей дорогой, — искренне посоветовал я.
— А то что? — спросил второй. Они теперь стояли передо мной полукругом, загораживая со всех сторон от любопытных глаз, если бы таковые внезапно обнаружились в коридоре.
— Я вас не трогаю — не трогайте и вы меня.
— Да ты никак угрожаешь нам? — удивился третий. Я вздохнул — прогнозы насчет уровня интеллекта, к сожалению, оправдывались.
— Нет, вежливо прошу… Я уйду после звонка, заберу своего друга и сразу уйду…
Первый издевательски хохотнул.
— Боишься?
Почему люди постоянно меня об этом спрашивают?
— Не нужно, — очень тихо сказал я.
— Не нужно что?
— Не нужно злить меня.
Он снова засмеялся, шагнул чуть в сторону, занимая удобную позицию для боя. Я уже знал, что драки избежать не удастся. Хотя бы потому, что эта компания не собиралась отпускать меня с миром. И еще потому, что вечно голодный дьяволенок в моей душе проснулся и требовал своей порции боли. Злость будоражила сердце, и уже не важна была причина схватки, ведь главное в ней — чужая боль, которую можно впитать в себя, чужой ужас и чужая кровь… Я не хотел драться и злился, что меня к этому принуждают. Я знал, что убью сегодня кого-то.
Он ударил первым. Они всегда бьют первыми, но это никогда ничего не меняет. Я открыл сознание дьяволенку.
…А несколькими минутами (секундами? часами?) спустя, сквозь заслон из ярости, я услышал голос Крохи, охрипший от возбуждения:
— Ной! Ной! Хватит! Хватит! Прекратите! Ной!
Сознание медленно вернулось. Тот, первый, валялся на полу в позе эмбриона. Еще один пытался подняться, цепляясь руками за стену. Двое других осторожно отступали, сжимая кулаки и пытаясь не выдать своего страха.
— Хватит, Ной! Ты ведь убьешь их! — Кроха вцепился мне в руку и кричал что-то, кричал…
Я остановился. Дьяволенок удовлетворенно урчал где-то в глубине моих мыслей. Он был еще юн и вполне мог довольствоваться столь малым количеством еды.
— Урок закончился? — спросил я, приводя в порядок дыхание.
— Нет, — ответил Кроха, не отпуская меня.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Я… я почувствовал, что с тобой что-то не так, и попросился выйти… а тут ты… ты мог убить его, Ной!
Я оглянулся на валяющегося на полу парня. Остальные, воспользовавшись вмешательством Крохи, похоже, просто сбежали.
— Мог. Может, и жаль, что не убил. Кто они такие?
— Ну… — Кроха замялся. — Местная мафия…
— Чего?
Такого слова я не знал.
— Мафия… Наркотиками приторговывают… И так, по мелочи… воруют… деньги трясут с учеников…
— По-твоему, я похож на человека, с которого можно стрясти деньги?
Кроха засмеялся, покачал головой.
— Нет, конечно…
— Тогда какого черта ко мне лезть? Я бы сам с ними драку не начал.
— Наверное, за конкурента тебя приняли… Вот на конкурента ты похож точно!
— Спасибо! Замечательная у тебя школа, — заметил я. — А почему на шум никто не вышел?
— Здесь часто дерутся, — равнодушно заметил Кроха. — Вмешиваться не всегда безопасно. Вот никто и не вмешивается… даже учителя.
— Замеча-ательная школа…
— Самая дешевая… Та, которую мы можем себе позволить.
Прозвенел долгожданный звонок с урока.
— Иди в класс, забирай учебники. Домой пора, проголодался я что-то…
— Ты только больше ни с кем не дерись, ладно? — попросил Кроха и убежал, не дожидаясь ответа.
Я передернул плечами. Вспомнил поселок. Последний раз я серьезно дрался за месяц до пожара. В то лето погиб каждый шестой подросток, и драки перестали быть актуальными. Актуальными стали убийства. Во всяком случае, для меня. И ни один из тех, кого я убил, не оказал мне достойного сопротивления.
— Я готов, — сказал Кроха, выходя их класса и обрывая мои воспоминания. — Идем домой!
Вскоре мы перевели Кроху в другую школу. У меня было достаточно денег, чтобы оплатить его учебу, и совсем не было желания ежедневно доказывать каким-то соплякам собственную силу и право на жизнь. И все же я продолжал каждый вечер встречать малыша у дверей класса. Я водил его в кино и покупал мороженное. Я рассказывал ему на ночь сказки и слушал его песни. Мы говорили о пустяках. Он был мне не другом, а, скорее, младшим братишкой, которого я оставил в лесу, по которому скучал и о котором мне хотелось заботиться. И я отдал Крохе все свои растрепанные, не совсем осознанные чувства, не зная, что кроме него у меня уже никогда не будет братьев.
К декабрю зима в городе утвердилась окончательно. Снег засыпал дороги, резко сократив количество общественного транспорта, которым я, впрочем, и в лучшие времена предпочитал не пользоваться. Во дворах шумная детвора лепила снеговиков и сооружали ледяные горки. Кис, когда у него выдавались свободные вечера, водил Кроху на каток. Они пытались соблазнить коньками и меня, но, на секунду
