расскажет о признаниях Колфилда, а Эдам точно не будет распускать язык.
Прощаясь с коллегами, Дайан молилась о том, чтобы не встретить Ингрид. Она была уверена, что не сможет обмануть подругу, которая прекрасно знала ее и всю историю короткого счастья Дайан. Но, благодаря Провидению, Ингрид в театре не было.
Уже больше недели Дайан безвылазно сидела дома. Она не отвечала на звонки, не проверяла почту. Она даже не включала вечером свет. Слишком болела ее душа, чтобы Дайан могла позволить кому-то или чему-то вторгнуться сейчас в ее жизнь. Дайан хотела только одиночества.
Она не думала о том, что ей следует найти себе работу, пока не начался театральный сезон, она даже не чувствовала в себе сил выйти в магазин за продуктами.
Большую часть суток Дайан сидела или лежала на кровати, закутавшись в одеяло. Она никак не могла заставить себя переступить через все, что с ней произошло. Дайан надеялась, что боль сама поутихнет, но с каждым часом одиночество становилось все страшнее, а боль все невыносимее.
Дайан не могла забыться даже во сне. Ей казалось, что блаженное состояние покоя навсегда покинуло ее. Больше не было ночи и дня, была только боль.
Но все же на седьмой день усталость сморила Дайан, и она смогла ненадолго забыться в глубоком, без сновидений, сне. Но что-то заставило ее вернуться обратно в мир, в котором она не хотела больше жить. Несколько минут Дайан не могла понять, что заставило ее проснуться. Она уже много дней не слышала, как звучит ее дверной звонок. Наконец она поняла, что кто-то звонит в ее дверь.
Дайан все так же не хотела никого видеть. Она постаралась спрятаться в одеяле от настойчивого звонка. Но тот, кто к ней пришел, был крайне настойчивым человеком. Он продолжал звонить. Дайан надеялась, что когда-нибудь терпение у него все же закончится. И действительно, как только она подумала об этом, звонок смолк. Дайан приготовилась вернуться в тяжелую полудрему, но услышала, как в дверь принялись бить ногами. Она поняла, что все же придется вставать, иначе ее незваный гость переполошит всех соседей.
Встав, Дайан побрела к двери. Только в прихожей она услышала голос Ингрид, которая кричала, что она уверена, что Дайан дома и просто не хочет открывать. Дайан поняла, что дверь теперь уж точно придется открыть. Ингрид могла решить, что с ее подругой произошло что-то страшное, и вызвать полицию. Дайан совсем не хотелось объяснять полицейским свои жизненные драмы. Она подошла к двери и открыла замок.
— Ну слава Богу, — с порога заявила ей Ингрид, — я уж думала, что с тобой что-то случилось и придется вызывать полицию!
— Я рада, что открыла до того, как ты это сделала. — Дайан бледно улыбнулась ей.
— Я рада, что ты жива, — совершенно серьезно сказала Ингрид.
Она протянула руку и щелкнула выключателем. От яркого света глазам Дайан, которая привыкла к полутьме, стало больно. Из-под крепко зажмуренных век потекли слезы.
— Боже мой! — воскликнула Ингрид. — Что ты с собой сделала!
Впервые за семь дней Дайан посмотрела в зеркало. Ее кожа всегда была бледной, но сейчас она отливала зеленоватым цветом, под глазами были огромные глубокие тени. Да и лицо Дайан теперь напоминало обтянутый кожей череп. Только глаза казались еще огромнее и зеленее.
— Дайан! Ну как же так можно! Ты ела хоть что-нибудь с того момента, как ушла из театра?!
Дайан пожала плечами.
— Что-то ела.
— То, что ты не выходила на улицу, и так видно. Так нельзя, Дайан! Ты должна взять себя в руки.
— Если бы мне этого хотелось, Ингрид… — тихо произнесла она.
— Мне этого хочется, — твердо заявила Ингрид. — Одевайся немедленно! Постарайся привести себя в порядок, чтобы мне не было стыдно идти с тобой рядом, и мы пойдем куда-нибудь поужинаем. Заодно ты расскажешь мне все, что с тобой приключилось с того момента, как мы поссорились.
— А я думала, об этом говорит весь театр, — вяло удивилась Дайан.
— Театр, может, и говорит, но я хочу знать, как все было на самом деле. Так что давай пошевеливайся.
Ингрид с силой втолкнула Дайан в ванную комнату. И хотя Дайан не хотела никуда идти, она прекрасно понимала, что сопротивляться Ингрид бесполезно. Она вздохнула и пошла «пытаться привести себя в порядок».
— Ой, совсем забыла! — вскрикнула Ингрид. — Немедленно позвони своим родителям. Они волнуются, что с тобой случилось.
— Почему это они вдруг волнуются, я же недавно им звонила? — с подозрением спросила Дайан.
Она уже давно не жила с родителями, и они привыкли к тому, что дочь звонит им примерно раз в месяц. А в последний раз Дайан звонила не больше десяти дней назад.
— Видишь ли в чем дело… — Ингрид замялась.
— Выкладывай, что ты опять такое натворила, — со стоном произнесла Дайан.
— Между прочим, натворила не я, а ты, — обиделась на подругу Ингрид. — Это же ты пропала неделю назад неизвестно куда, а перед этим умудрилась со мной поссориться. Твой домашний телефон не отвечал, и я решила, что ты уехала к родителям зализывать раны, тем более что ты давно у них не была. Я им позвонила, они сказали, что тебя нет, а так как я представилась, они конечно же начали волноваться, раз даже я не знаю, где ты. Пришлось сказать, что я поссорилась с тобой, а сейчас решила мириться, но не могу найти тебя. Я дала им клятвенное обещание, что, как только встречусь с тобой, заставлю тебя позвонить им.
— Не могу сказать, что ты виновата, но все же это плохо, что они разволновались.
— Ну так позвони им и успокой.
— А как я объясню, почему меня не было дома?
— Скажешь, что ездила в другой город по поводу работы. Тебе все равно придется им сказать, что ты ушла из «Театра Эдвина Бута».
— Я бы не сказала, что это было мое решение. Итен выкинул меня, как собачонку! — На глаза Дайан навернулись слезы.
— Нет-нет, ты мне все расскажешь потом, иначе ты сейчас расплачешься и совсем расклеишься. Иди звони родителям, а потом мы с тобой поговорим.
Дайан пошла к телефону, но Ингрид ее вновь остановила.
— Да! Я вспомнила самую важную новость! Дядин знакомый из Лондона ищет актрису в «Глобус», дядя готов рекомендовать тебя, точнее рекомендовал. Мне он приказал найти тебя и заставить лететь в Лондон.
— Но это же так далеко!
— Тебе пойдет на пользу смена обстановки. Тебя там будут ждать через две недели. Билеты заказаны. Так что у тебя будет время съездить к родителям. Все проблемы с визой дядя уладит.
— Но, Ингрид, я же не могу бросить все!
— А что тебе бросать? Что ты в Лондоне, что ты в Нью-Йорке — все равно родные видят тебя раз в год. Квартиру ты снимаешь, работы у тебя сейчас нет. Так что нечего даже думать! И потом, это же «Глобус»! Редко какой американской актрисе предлагают там работать! Тут нечего и думать!
— Но как же я буду без тебя?
— Найдешь кого-нибудь еще, такую же ненормальную, — проворчала Ингрид. Она была явно польщена тем, что Дайан не хочет с ней расставаться. — В конце концов, быть может, мой дядя придет в себя, и мне не надо будет следить за тем, чтобы его девицы не перехватили мое наследство. Тогда я тут же прилечу к тебе.
— Прости меня, Ингрид, — тихо сказала Дайан.
— Глупости какие, — проворчала Ингрид. — Иди сюда, обнимемся, и все будет как прежде. Я тоже была не права. Я лезла не в свое дело.
— Нет, если бы я тебя послушалась…
— …То всю жизнь думала бы, чтобы случилось бы, если бы не послушалась. Так что, все, что ни
