российских принцев Ольденбургских, боковая ветвь императорской фамилии. У герцога Петра было достаточно ума, чтобы не вмешиваться в крупные политические проблемы, но достаточно состояния, чтобы оставить по себе заметную память в Петербурге. Вероятно, по обстоятельствам личной судьбы (круглый сирота с 6 лет) он очень много сделал как благотворитель. Он жил в бывшем дворце Бецкого, перестроенном для него в 1830-х годах архитектором Стасовым. На свои средства герцог учредил Императорское училище правоведения. Для этого в 1835 году он выкупил дом Неплюева на Фонтанке за 700 тысяч рублей и заказал его престройку архитектору Мельникову. Перестройка обошлась герцогу более чем в 1 миллион рублей. Другие постройки, связанные с жизнью герцога в Петербурге (дача на Каменном острове, а также могила в Троице-Сергиевой лавре и памятник перед Мариинской больницей), разрушили в советское время.
После отъезда Петра Ольденбургского в Германию особый статус прибалтийских губерний, в том числе дворянское самоуправление в Эстляндии, были упразднены. Изменившаяся обстановка диктовала эстляндцам новые правила игры: добиваться как можно более богатых наград и почестей лично для себя в Петербурге и отстаивать автономные права корпорации, ее полномочия и привилегии на исторически подвластной территории. Петербург был им не чужд – здесь они всегда оставались на первых ролях. Центром притяжения эстляндских дворян снова стал наследник престола – великий князь Павел Петрович. Он должен был восстановить нарушенную его матерью историческую обособленность остзейского края. Его и воспитывал в соответствующем духе Карл Магнус Остен-Сакен с острова Эзель (Сааремаа). К наследнику в Гатчину потянулись отпрыски эстляндских помещиков. Петр Алексеевич фон дер Пален, например…
Часть II
Мария Федоровна: с Данией за Шлезвиг против Гольштейна
Только-только все успокоилось в Европе после Наполеоновских войн, короли и герцоги, в том числе Ольденбургские, получили назад свои земли и титулы, в международных делах наступила некоторая гармония, даже термин такой изобрели – европейский концерт. И вдруг, – на тебе, опять Шлезвиг «вылезает». Не было в европейских делах середины XIX века вопроса более болезненного и насущного, чем вопрос о Шлезвиге и Гольштейне. Германия и Австрия отняли-таки Шлезвиг у Дании. Дважды воевать пришлось – в 1848 и в 1864, но отняли. В 1848 году царь Николай I заступился за Данию, в 1864 не нашлось у страны сказочника Андерсена заступников. «В 1864 году Пруссия и Австрия, два первоклассные государства, имевшие в совокупности около 60 000 000 жителей и могущие располагать чуть не миллионного армиею, нападают на Данию, одно из самых маленьких государств Европы, населенное двумя с половиною миллионами жителей, не более, – государство невоинственное, просвещенное, либеральное и гуманное в высшей степени. Они отнимают у этого государства две области с двумя пятыми общего числа его подданных…»[101]. Так и расстроился европейский концерт, пошли неувязки, обострились франко-прусские противоречия. Покатилось дело к большой войне.
И вышло так, что в это-то время русской императрицей стала датчанка. И вот Дагмар – в святом крещении Мария Федоровна – всю патриотическую датскую ненависть к голштинским (шире – германским) завоевателям привила своему мужу императору Александру III и сыну Николаю II. Центр тяжести российской политики качнулся в стан врагов Германии. В России наступила эра дегерманизации. От петровских начал стали отказываться. Царь Александр III отказался подтвердить остзейские привилегии при вступлении на трон. Дошло до открытой войны с Германией, Петербург переименовали на русский лад.
Глава 11
Принц Гольштейн-Бекский
История его правления в Эстляндии и Петербурге. – Потомки.
Прапрадед Марии Федоровны принц (с 1773 года герцог) Петер Август Шлезвиг-Гольштейн- Зондербург-Бекский по происхождению относился к королевской датской семье. Предком принца и по отцовской, и по материнской линии являлся брат датского короля Фредерика II Юхан Младший. Большая семья была. А королевство – маленькое. Приходилось изворачиваться, чтобы братья на трон не зарились, – то герцогство какое-нибудь им выделить, то епископство. Брата Магнуса Фредерик II пристроил управлять островом Эзель (эст. Сааремаа) да титул дал королевский. Но Магнусу показалось королевство тесновато, и он перебежал к Ивану Грозному и даже женился на его племяннице. Царь подарил ему замок Оберпален (Пыльтсамаа) в качестве резиденции и обещал всю Ливонию. Финал известен – пришлось бежать и от Ивана Грозного. Так где-то в бегах и сгинул Магнус. Юхан Младший планов грандиозных не строил. Его потомство владело маленьким герцогством Бекским – в центре Германии. Пусть небольшим, зато безопасным. К XVIII веку владения семейства сузились до размеров одного замка, так что Ганс Христиан Андерсен как будто с них и списывал короля из сказки «Принцесса на горошине»: «Как-то ввечеру разыгралась страшная буря: сверкала молния, гремел гром, дождь лил как из ведра, ужас что такое! И вдруг в городские ворота постучали, и старый король пошел отворять». В общем, владетельные герцоги Гольштейн-Бекские владели крохотным замком, и если им и не приходилось самим отворять ворота своего замка, то уж служить как простым дворянам за жалованье у иностранных государей было не привыкать. Сказал бы кто тогда, что их родственники будут управлять не то что Эзелем, а всей Россией – наверное, они бы очень удивились.
Начиналось все прозаично: мама Петера Августа попросила русскую царицу Анну принять сына на русскую службу. А то болтался недорослем по Европе, никак не мог себя найти. В России устроили его полковником – до генерала даже при бироновщине дорасти надо было. Принц, впрочем, чваниться не стал, службу нес исправно, поучаствовал в кампаниях 1730-х годов под командованием славного фельдмаршала Б. X. Миниха. Фельдмаршал характеризовал его по службе положительно: «Крепкого и здорового сложения, справедливый и хороший полководец, служит охотно и добрый воин». С воцарением в 1741 году императрицы Елизаветы Петровны фельдмаршала отправили в Сибирь, а другие русские полководцы прежнего царствования —
Кейт, Левендаль, Ласси – отправились от греха подальше на заработки в более благополучные страны. Не то принц Петер Август. В России обжился и уезжать не захотел. Получил звание генерал-поручика. А главное – женился. На графине Головиной, дочке адмирала, президента Адмиралтейств-коллегии.
Адмирал при новой императрице вошел в фавор. В 1742 году, во время странной Русско-шведской войны, Головин стал генерал-губернатором Санкт-Петербурга и главнокомандующим войсками, которые должны были защищать столицу от возможного нападения шведов. А в 1743 году на адмирала Головина возлагается командование всем корабельным флотом. Зачем от такого счастья уезжать? Но счастье переменчиво. Действия адмирала Головина вызвали недовольство императрицы, и отправили его в почетную отставку на «лечильные воды». Не сослали в Сибирь, и на том спасибо. Так что принц не долго пользовался покровительством тестя. И с приданым вышла заминка. Адмирал был нрава просвещенного и свое состояние завещал «жившей с ним незаконной жене Гозенфлихт» с детьми. Принц добился, чтобы императрица Елизавета наследственное владение с ярким, броским таким названием Нижние Деревеньки у Гозенфлихтов отняла и законной наследнице Наталье Николаевне герцогине Гольштейн-Бекской, урожденной Головиной, вернула. Тогда стало у герцога все-таки больше землицы, чем в родном герцогстве
