То-то драпал от самой Тулы, только пятки сверкали.
Так что лучше б спасибо сказал, что приютили почти что бесполезного, по нынешним временам, городского грамотея с семейством, чем пытаться тут свои никому не нужные порядки устанавливать…
Семеныч злился и пил стакан за стаканом.
Я встал и пошел, проверил посты.
Все было спокойно.
Даже слишком спокойно.
Боюсь, что впереди нас ждали очень серьезные неприятности.
Это типа примета такая.
Всегда, кстати, работала…
…Наутро отряд молча мучился похмельем.
Тяжелым таким похмельем.
Правильным.
Сердобольные деревенские девки принесли, правда, густого капустного рассолу, но против туземного самогона не сработало бы, боюсь, даже и куда более серьезное средство.
Я решил лечить похмелье через пот, и отряд начал наворачивать круги до блокпоста и обратно.
В полной боевой выкладке.
Мужики выли, но бежали.
Знали – так надо.
После третьего круга (каждый где-то километров по восемь) они были уже куда свежее, чем во время утреннего подъема.
Правда, в спарринг вставать я бы сейчас ни с кем из них не рискнул.
Могли и не утерпеть.
Ага…
…Потом пришел Семеныч и повел нас купаться на деревенское «озеро» размером с небольшой плавательный бассейн.
Метров тридцать на сорок, вот и все тебе водное зеркало.
Даже смешно.
«Озеро», правда, оказалось глубоким, а вода – холодной и чистой. Так что к завтраку нам уже было почти что совсем хорошо.
Завтракали, кстати, знатно.
Надо сказать, я уже давненько так не ел.
Домашний хлеб.
Вареные вкрутую яйца.
Лук с грядки.
Густое и теплое парное молоко, заботливо процеженное через чистую белую тряпицу.
Деревенским мы явно понравились.
После завтрака я объявил отдых, а потом отряд занялся боевой.
Это в городе мы еще имели право на какую-то расслабленность.
Здесь убеждать в необходимости дисциплины не нужно было никого.
В конце концов, не первый раз замужем…
…Вспомнить эту нехитрую заповедь выживания в походных условиях, пришлось, к сожалению, еще до обеда.
С дальнего блокпоста на взмыленной лошади прискакал один из дозорных.
Его полузадушенное сообщение-выдох содержало только одно слово:
– Байкеры!
Глядя на несуетные движения фермерского «ополчения», я понял, что они в принципе могли бы справиться и сами.
Видимо, нападения здесь были явлением если уж и не редким, то явно не исключительным.
Жизнь есть жизнь.
Но мы были их гостями, ели их хлеб, и я, естественно, скомандовал тревогу. Потом подошел поближе к делающему более подробный «доклад» гонцу.
– Большая стая?
Он посмотрел на меня с недоумением. Скорее всего, еще не знал, что в деревне чужие.
Но все же ответил:
– Здоровая. Человек двести на байках и с десяток машин. Здесь будут скоро, мы еле ноги унесли. Там на дороге крюк километров с пятьдесят. Ребята ушли напрямик на ближний блокпост, меня сюда отправили…
– Понял. Далеко ближний?
– Да километра с полтора, – вмешался Семеныч. И с надеждой в голосе добавил: – Поможешь, капитан?
Я хмыкнул.
А что я, по-твоему, здесь делаю, друг любезный, – опарышей на рыбалку собираю?
Но вслух это произносить не стал.
Серьезный вообще-то мужик.
Справный.
Ага.
Махнул ребятам рукой:
– Выступаем…
…Шли они красиво.
Впереди здоровенный амбал на «Харлее» с закрепленным сзади кроваво-красным флагом с ярко белыми иероглифами, за ним пара броневичков, в которых комфортно расположились «идеологи чучхе».
Потом все остальные, по четыре в ряд.
Н-да-а-а…
Нам крупно повезло, что мы не встретили их на трассе.
«Революционные воины чучхе» были самыми крутыми отморозками, о каких я когда-либо слышал. Имбецил, зараженный идеологией, знаете ли, пострашнее, чем просто имбецил.
А если их целая стая, да еще под красным знаменем – это мы уже, кажется, где-то проходили.
Вот только не припомню где.
Похоже, слишком поздно родился.
Ну, и слава Богу…
…В переговоры с такими вступать – совершенно пустое занятие.
Их надо просто отстреливать.
Как бешеных собак, прости меня Господи.
Господин Корн, неожиданно появившийся рядом со мной на позиции, видимо, по каким-то своим причинам придерживался точно такого же мнения.
У него даже щека задергалась.
Все-таки надо отдать должное Крыльям: с явными подонками они стараются не связываться.
Скорее всего – элементарная брезгливость, Орден все-таки придумывали интеллектуалы, а не мелкие лавочники.
Что ж, нам сейчас пригодится любая помощь.
Даже такая.
Но командовать я ему, конечно, все равно не позволю.
Хоть он и старше по званию.
Был.
Но это – мой отряд.
Только мой.
Он не служит ни государству, ни политикам.
Он вообще никому не служит.
