— Мы услышали стрельбу, и сразу бросились к вам, — сказала Энн.
— Тут как будто война была, — сказал Пол. — Парень, с тобой все хорошо?
— Мы в порядке, — сказал ему Малец.
— Тихо, — сказала Уэнди. — Сюда что-то идет.
Выжившие направили свои фонари и оружие на двери в дальнем конце коридора. До них донесся странный звук, напоминающий что-то знакомое. Жевание. Звук, с которым животное жует кусок мяса, только как-то странно усиленный.
— Что за черт? — морщась, сказал Малец.
Свежая волна запаха скисшего молока ударила в ноздри с почти физической силой.
— Боже, меня сейчас вырвет от этого запаха, — сказала Уэнди.
— Даже не произносите это слово, не то я сейчас сам сделаю это, — побледнев, сказал Этан.
— Подождите, — сказала им Энн. — Тихо.
Где-то плакал ребенок.
Этан сделал два шага вперед, но Энн остановила его, схватив за руку.
— Это ребенок, — сказал он с дикими глазами. — Маленький ребенок. О, Боже.
Пол удивленно хмыкнул, поднимая угасающий светильник. Ребенок в госпитале, один, в темноте. Ребенок-мираж. Как он выжил? Чем питался? Он инфицирован?
— Это не ребенок, — сказала Энн.
Тварь распахнула двери и выскользнула в коридор. Выжившие вздрогнули и отступили назад, вскрикнув от ужаса и отвращения. Это был гигантский червь, толщиной с автомобиль и длиной с два, с огромным бледным лицом, состоящим из сморщенных складок кожи. Тварь, похоже, была слепая, и двигалась к ним с помощью крошечных отростков, чем-то средним между бородавками и щупальцами, покрывавшими все тело.
Она выглядела ужасно. Ее бледно серое тело покрывали фиолетовые кровоподтеки. Она ползла, подрагивая, словно изнывая от голода.
Этан всхлипнул от ужаса, его разум отказывался признавать существование такой омерзительной твари. Его концепция реальности разваливалась на куски. Будто карта мира покрылась большими пустыми пятнами, отмеченными небрежно нацарапанными предупреждениями: З
Червь полз через мертвые тела, расталкивая их в стороны.
— Оно видит нас? — спросила Уэнди.
Чудовище вздрогнуло от звука ее голоса. Остановилось перед одним из трупов, и понюхало его волосы. Огромное бледное лицо раскрылось, явив зияющую черную пасть, обрамленную кольцом акульих зубов, и тут же начало поглощать труп с головы, с чавкающим звуком.
— О, Боже!
Тварь содрогнулась, потом продолжила пиршество, хрустя костями.
— Я хочу уйти, — сказал Этан. Его трясло.
— Что нам делать? — спросил Малец. — Энн? Что будем делать?
Тварь снова содрогнулась, пища как ребенок, просящий молока.
Энн вскинула ружье и сказала, — Убейте эту гребаную мерзость.
Коридор немедленно заполнился грохотом стрельбы, когда выжившие дали выход своему страху и отвращению, крича во все горло и опустошая магазины. Червь бросил свою ужасную еду и двинулся вперед резкими толчками в стробирующем свете от выстрелов. Пули тонули в пятнистой плоти его лица без видимого эффекта.
Этан беспомощно опустил дымящийся карабин. Как же его убить? Есть ли у него вообще сердце или мозг? Даже если это просто гигантский червь без мозга и сердца, количество выпущенных в него боеприпасов должно было разорвать его на куски, а ему хоть бы что. Похоже, у этой твари под лицом что-то типа костной пластины, достаточно толстой, чтобы защитить ее от пуль. Сейчас Этан взглянул на тварь под другим углом, не как на отклонение от нормы, а как на форму жизни, идеально подходящую для жизни в туннелях. Это значит, что она уязвима с боков, а не спереди.
А что у нее с другого конца?
Что-то пронеслось у него в мозгу и щелкнуло.
Он заорал: — ВСЕМ НАЗАД!
Задний конец твари взмыл в воздух, явив собой вторую голову с шипящей пастью, обрамленной кольцом огромных острых зубов, и рванулся вперед с удивительной скоростью и мощью. Прыгнувшая тварь приземлилась среди вопящих выживших, раскидав их в стороны. Уэнди остановилась у лестницы, сделав еще несколько выстрелов из своего «Глока», и бросилась за другими выжившими вниз.
— Не останавливайтесь, — кричала Уэнди. — Оно прямо за нами!
Они сбежали с лестницы и вернулись в приемный покой. Энн показала рукой на «Брэдли», припаркованный на улице перед большими, во всю стену, окнами. Дуло его 25-милиметрового башенного орудия смотрело прямо на них. Косой дождь барабанил по броне. В открытом люке сидел Сержант и отчаянно махал им руками.
— В сторону! — закричала Энн.
— Всем лечь!
Пушка выстрелила, окутав машину дымом. Окна разлетелись, и помещение приемного покоя заполнили вспышки и клубы дыма и пыли. Выжившие лежали на полу, закрыв лица руками, в рты набилась сажа. Машина задрожала от вновь заработавшей пушки: БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ БАМ, исторгая пустые гильзы из металлического кузова на землю. И снова. И снова.
Наконец огонь прекратился. В воздухе вились черные клубы пыли и золы.
Выжившие кричали.
Сержант выбрался из «Брэдли», сжимая свой АК-47, спрыгнул на землю, и побежал в госпиталь, зовя всех по имени. Невероятная тварь, которую он увидел, представляла собой сейчас трепещущее, дымящееся месиво, размазанное по полу. Он надеялся, что не зацепил никого из выживших. Пушка «Брэдли» больше напоминала кувалду, чем скальпель, и лучше держаться подальше от того места, куда она бьет, если хочешь жить. У него не было выбора; он услышал стрельбу наверху, завел «Брэдли» и подогнал его к госпиталю, на тот случай, если другим потребуется быстрый отход. Он снова позвал всех по имени и с облегчением услышал крики из-за регистраторской стойки. Выжившие, все черные от золы, сидели вокруг Мальца, стоявшего на коленях, и зажимавшего кровоточащую рану на руке. Уэнди кричала, приставив свой «Глок» к его голове. Он же молил о пощаде, а другие орали друг на друга, размахивая оружием.
— Она мертва, — сказал Сержант, вытирая с лица капли дождя. — Тварь мертва.
— У нас сейчас есть более серьезная проблема, Сержант, — сказала Энн.
— Я считаю, что сейчас с нами все в порядке. Так что успокойтесь, и опустите оружие.
— Он порезался об зубы твари, — сказала Энн. — Уэнди права. Он может обратиться.
— Я не сделаю ничего, пока это не случится, — сказала женщина-коп.
— Каков период инкубации?
— Зависит от возраста и массы тела… Три минуты максимум.
— У кого есть часы?
Этан плюнул на циферблат своих часов и потер большим пальцем.
— Время пошло, — сказал он.
— Я просто хочу защитить нас! — в панике закричала Уэнди.
— Ты все делаешь правильно, — сказала ей Энн. — Ты молодец, Уэнди.
— Я не хочу это делать, — сказала она, обливаясь слезами.
— Мы знаем. И Малец это тоже знает.
Они ждали. Этан вел отсчет. Выжившие затаили дыхание, а Малец слушал, как его жизнь подходит к концу десятисекундными шагами. Он представлял себе геройский конец, а сейчас его просто усыпляли, как грязное животное. После всего, что он сделал, он умрет от пули друга. Он хотел вспомнить что-то важное,
