влажную руку о ночную рубашку и нащупала рубильник. Скрип внезапно оборвался, и Сьюзен услышала звуки шагов, быстро удаляющихся по лужайке в направлении воды. Девушка метнулась в переднюю комнату и отдернула шторы.
Вокруг дома было светло как днем. Но дальше сгущалась чернота безлунной ночи. Три темные фигуры метнулись к пирсу. До нее еле слышно донеслось шуршание лодки по гравию. Через несколько секунд она различила темные контуры, скользящие над водой.
Кто были эти люди? Что они здесь делали? Она снова тревожным взглядом окинула воду, но тщетно. Лодка исчезла.
Спотыкаясь, Сьюзен добрела до дивана и опустилась на мягкие подушки. Она осторожно наклонилась вперед и трясущимися руками положила оружие на стол. Оно загремело о деревянную поверхность, разразившись зловещим грохотом в тишине комнаты.
Сьюзен метнула затравленный взгляд в темноту и откинулась на спинку. Неужели все начинается сначала? Она этого не вынесет. Всхлипнув, она подтянула колени к груди и плотно обхватила их руками. Что ей теперь делать? Откуда ждать помощи?
Шериф. Она позвонит ему. Она решительно поднялась с дивана, но тут же остановилась.
Сможет ли он оказать необходимую помощь? В Сан-Франциско полиция могла предложить ей сочувствие, но не помощь. Разве можно рассчитывать на лучшее здесь, в глухом, пустынном месте?
Если Сьюзен позвонит шерифу, то сразу же возникнет масса вопросов, которые ей не хотелось затрагивать.
Она снова опустилась на подушки. Страх начал окутывать ее. Ей необходимо поговорить с кем-нибудь, услышать человеческий голос.
Ник?
Она старалась изгладить из памяти ощущения, которые он в ней пробудил. Но она так нуждалась в утешении и поддержке, которые мог дать только он.
Подняв трубку, она немного помедлила. Потом, не давая себе времени на долгие размышления, набрала его номер.
Ник нажал на тормоз «ягуара», и его круто занесло у самой гавани. Отсюда уже рукой подать до поворота к дому Энни. Он сдержал желание посильнее надавить на газ.
Все ли у нее в порядке? Ее голос дрожал, когда она рассказывала ему о том, что произошло. Какая удача, что его редактор позвонил днем с просьбой внести кое-какие изменения. Иначе он провел бы эту ночь в Сиэтле, далеко за пределами острова.
Он взглянул на часы с подсветкой на приборном щитке. Почти четыре. Два дня прошло с тех пор, как видел ее. Несмотря на тревогу, его переполняла радость.
Даже издалека он видел сияние огней вокруг коттеджа. Припарковавшись возле ее автомобиля, он выхватил ключи от зажигания и побежал вдоль дорожки.
Возле двери он остановился. В глаза бросилась содранная облицовка. Крыльцо было усеяно обломками дерева и щепками. Кто-то пытался взломать дверь.
У Ника пересохло во рту. Он постучал. В такой глуши Энни оказалась бы беспомощной, если бы им удалось проникнуть в дом. У него внутри все сжалось.
Он снова постучал, стараясь успокоиться. Ни у кого не могло быть причин охотиться за Энни. Вероятно, это хулиганили подростки. Увидев зашторенные окна, они, наверное, подумали, что никого нет дома.
Эта мысль слегка успокоила его. Теперь, узнав, что в доме живут, они будут держаться от него подальше.
— Кто там? — По ее голосу чувствовалось, что она на грани истерики.
— Ник, — поспешил отозваться он. — Впусти меня, Энни.
Он услышал скрежет ключа в замке, потом дверь слегка приоткрылась.
— Слава Богу, ты здесь. — Она облегченно вздохнула.
Он протиснулся в узкую щель и закрыл дверь, повернув ключ в замке. Потом внимательно посмотрел на нее.
Она стояла перед ним, с большими испуганными глазами и растрепанными волосами, словно только что поднялась с постели. На ней была тонкая хлопчатобумажная рубашка, едва достававшая до колен, с надписью впереди: «Мое сердечко в Сан-Франциско».
Заметив эти слова, Ник удивился, но тут же забыл о них. Ее вид породил в нем невероятное волнение. Он поборол свое желание.
— Энни, с тобой все в порядке? — Ему хотелось подхватить ее на руки.
— О, Ник, я так боюсь. — У нее на глаза навернулись слезы.
Все его самообладание исчезло. Одним движением он прижал ее к себе.
— Ах, милая моя, я знаю, знаю. — Он откинул назад ее волосы и большим пальцем нежно вытер слезы, льющиеся из глаз. — Все в порядке. Я здесь.
К его неописуемому удовольствию, она прильнула к нему, положив голову на грудь. Он ощутил в себе желание защитить ее.
На мгновение они замерли. Она обхватила его руками, его рука медленно поглаживала ей спину. Он шептал ей слова утешения. Потом поднял ее и понес в гостиную.
Там царил полумрак. Только наружный свет, пробиваясь сквозь щели в занавесках, освещал комнату. Ник осторожно усадил ее на диван.
— Не уходи. Пожалуйста. — Она прижалась к нему, не желая отпускать его от себя.
— Все в порядке, милая, я не оставлю тебя. — Протянув руку, он включил напольную лампу возле дивана. Комнату озарил мягкий свет.
На кофейном столике лежало ружье. Его вид успокоил его. По крайней мере у нее имелась хоть какая-то защита.
Наклонившись к ней, он откинул волосы с ее лица. Ее губы слегка приоткрылись в такой близости, что он едва мог сопротивляться их бессознательному призыву.
— Ну а теперь расскажи мне, что произошло, — нежно прошептал он.
Она закусила губу.
— Они охотятся за мной. Я знаю. — В глазах у нее стояло безумие.
Ник пристально посмотрел на нее. О чем она говорит? Может быть, она психически нездорова? Он постарался скрыть озабоченность.
— Милая моя, никто за тобой не охотится. Не волнуйся.
Она попыталась высвободиться из его объятий.
— Ник, ты не понимаешь. — Ее лицо исказилось от ужаса. Она отвернулась.
Ник почувствовал себя беспомощным.
— Энни, о чем ты говоришь? — Он протянул к ней руку, но она оттолкнула ее. — Энни, не надо! — Он схватил ее за руки и с силой сжал их. — Успокойся, любовь моя. Тебе нечего бояться.
Неожиданно ее стала бить крупная дрожь. Боже, что случилось? Он обхватил ее руками и стал раскачиваться. Эта дрожь говорила об обуявшем ее ужасе красноречивее всяких слов.
— Скажи мне, Энни. Я хочу понять, что с тобой случилось. Пожалуйста, любовь моя. Не держи это в себе.
— Я не могу, — всхлипнула она. — Это слишком опасно.
— Но я могу помочь тебе, — настаивал Ник.
Вдруг ее сопротивление сломалось. Она обессиленно упала ему на руки и закрыла глаза.
— Что, Энни?
— Они хотят убить меня, Ник. — Ее голос звучал ровно и бесцветно. — И если я скажу тебе почему, они убьют и тебя.
Глава 8
