— Ник Дуглас? Не понимаю. Джим говорил о Тейлоре Томпсоне. Я не знаю, кто вы.
Черт! Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем называть свое настоящее имя.
— Тейлор Томпсон — это мой псевдоним, мисс Барроу. И я был бы вам очень обязан, если бы вы сохранили эту информацию в секрете.
Он ждал. С минуту она молчала. Потом с того конца линии донесся ее голос, сухой и холодный:
— Ну так что же вас интересует в деле Бака, мистер… э-э… Дуглас?
Ник колебался. Необходимо, чтобы она ему поверила.
— Буду откровенным, мисс Барроу. Я живу в штате Вашингтон на острове Олимпик, недалеко от Сиэтла.
— Понимаю. И…
Хотя ее тон все еще оставался ледяным, Нику показалось, что он уловил проблеск интереса в ее голосе.
— Недавно на острове появилась молодая женщина. Она живет здесь под именем Энни О'Нейл. — Он подождал, но в трубке стояла тишина. — Прошлой ночью какие-то подростки пытались вломиться в ее коттедж.
Он услышал отчетливый вздох.
— С ней все в порядке?
— Она в добром здравии, мисс Барроу, — поспешно заверил ее Ник. — Но я беспокоюсь за нее. Она уверена, что кто-то, связанный с делом Бака, преследует ее.
— Она сама вам это сказала?
— В какой-то мере, — ответил Ник. — Она отказалась назвать мне свое настоящее имя и откуда приехала. Но я пришел к выводу, что она из Сан-Франциско.
Последовало долгое молчание.
— Это вы тот человек, который следит за ней?
Этот вопрос застал Ника врасплох.
— Вы в курсе?
— Ну, скажем так, я осведомлена о некоторых недавних событиях.
Ник глубоко вздохнул.
— Если вы с ней разговаривали, то, наверное, знаете о проекте по обновлению «Красы островов». — На том конце провода послышался неопределенный звук. — Местные ребятишки баловались на палубе, и мой управляющий установил наблюдение, чтобы отгонять их от корабля. Энни заметила его и решила, что мы шпионим за ней.
— А вы не шпионили?
— Конечно, нет.
На этот раз молчание длилось дольше. Наконец голос в трубке зазвучал снова — осторожно, но уже не так подозрительно:
— Сказать откровенно, мистер Дуглас, я не знаю, что и думать о Сью… Энни. Бак угрожал ей в зале суда, и перед процессом ее избили, чтобы она побоялась давать показания.
Ник жадно слушал.
— Но я не знаю, как обстоят дела сейчас. Мы проверили все связи Эда Бака и не нашли ни одного доказательства, чтобы какая-либо подозрительная личность попыталась вступить с ним в контакт. Пока Энни жила в Сан-Франциско, она ужасно боялась. Наша полиция не смогла обеспечить ей защиту. Вот поэтому она и уехала.
Ник поколебался, но потом ринулся в атаку:
— Вы на самом деле считаете, что Энни есть чего бояться?
— Мистер Дуглас, если бы я могла точно знать! Я работала со множеством жертв преступлений. Некоторые уже никогда больше не почувствуют себя в безопасности. — Она вздохнула.
— Мисс Барроу, спасибо, что не отказались поговорить со мной. — Он помолчал, не зная, как продолжить. — Я… привязался к Энни. Можно я оставлю вам свой номер телефона? Я буду признателен за любые новости.
— Конечно, мистер Дуглас. — Он услышал шелест перелистываемых страниц. — Слушаю.
Он дал ей свой номер телефона, потом замялся.
— Еще один последний вопрос, мисс Барроу. Не могли бы вы сказать мне настоящее имя Энни?
На этот раз молчание длилось несколько секунд. Наконец Джудит заговорила:
— Мистер Дуглас, я и так уже сказала больше, чем могла. В интересах безопасности Энни мы держим ее имя в секрете. Если вы хотите узнать ее настоящее имя, не лучше ли спросить об этом у нее самой?
Когда он вернулся к ее коттеджу, то с облегчением обнаружил, что новая металлическая дверь уже установлена. Стив завершал работу над фрамугой.
Ник сгорал от нетерпения увидеть Энни. Он постучал в дверь, потом повернул ручку. Дверь распахнулась, и Энни вышла к нему из кухни. В ее глазах светилась нежность, какой он никогда раньше у нее не замечал.
У него перехватило дыхание. На ней были те же самые джинсы и рубашка, что и в то утро. Он тогда еще подумал, что это самый сексуальный наряд: грубая ткань, туго обтягивающая длинные ноги, и рубашка, небрежно завязанная узлом на животе.
Черт! Почему все так получается? Почему они не могут просто любить друг друга и жить счастливо?
— Нам нужно поговорить. — Он ободряюще улыбнулся ей.
В ее глазах появилась тревога.
— Да?
Ник взглянул на ее босые ноги:
— Может быть, наденешь что-нибудь на ноги и мы прогуляемся?
Она поколебалась, потом пожала плечами.
— Хорошо.
Вода спала, соленый запах морских водорослей пропитал воздух. Они медленно брели по мелкой гальке пляжа.
На берегу лежало вынесенное водой большое бревно, и Ник кивнул на него.
— Посидим немного?
На мгновение он испугался, что она откажется. Но Сьюзен молча уселась на один конец бревна. Ник примостился сбоку.
— Энни, я должен тебе кое в чем признаться.
Она повернулась, вопросительно взглянув на него.
— Я уже давно подозревал, что ты жертва какого-то преступления. — Он заторопился, увидев ее нахмуренные брови: — Я поступил непорядочно, воспользовавшись твоей слабостью прошлой ночью. Мне следовало держать свои чувства при себе.
— Откуда ты знал? — Ее голос звучал напряженно.
Ник вздохнул.
— Я ведь рассказывал тебе о Карле?
— Ты говорил, что с ней произошел несчастный случай.
Он замялся.
— Не совсем. На нее напал ее бывший парень. Он чуть не убил ее. — Глубоко вздохнув, Ник подавил ярость, вспыхивавшую в нем каждый раз, когда он думал об этом зверском нападении. — Она была тогда на седьмом месяце беременности и лежала в коме когда родился Александр.
Глаза Сьюзен распахнулись от ужаса и сочувствия.
— О, Ник, как это ужасно! С Александром все в порядке, да ведь?
Ник скрипнул зубами.
— Да, но Карла уже никогда не будет такой, как прежде.
Сьюзен приглушенно всхлипнула. Он тут же подсел поближе и сжал ее руки в своих.
— Энни, Энни. Не плачь. — Он бормотал какие-то успокаивающие слова. — У Карлы все нормально.
