Сегодня ночью опять ты ко мне приходила.Говорила, смеялась, манила белой рукой.Пойми, наконец, что больше нет силы, нет силы! —А могу ль я пойти за тобой?О, твой голос так вкрадчив, так нежен, так страстенА твой смех так певуч.Пойми, что я болен, над собой я не волен, не властен.Русалка! не мучь.О, как вся ты смеялась, извивалась, менялась.Как светлое вино переливалась речь.И ты, лучистая, ко мне ты наклонялась,Маня на грудь прилечь.Маня отдаться неге тонких очертаний,Поверить мгле прерывистых речей,Упиться тайнами пронзающих лобзаний,Обманом вкрадчивых очей.Шептала ты: — «тебя я зацелую,Я буду вся твоя, сольюсь, сплетусь с тобой навек.Русалка я, но верь, тебя люблю я,О, недоверчивый, лукавый человек!»Пойми же, наконец, я над собой не властен,А этот смех твой так певуч…Так ласков он, так вкрадчив он, так страстен!..О, отойди! не мучь!Зачем опять ко мне ты приходила?Зачем призывный взгляд? и нежность? и лучи?Обманы слов твоих кричат в душе унылой.Не мучь. Молчи.1903. Февраль
IX. НАВАЖДЕНИЕ
БалладаМесяц выдвинулся, месяц над рекою закивал.У русалок нынче пенье, у русалок нынче бал.Оттого прозрачно светит оживающая тишь,Оттого к воде пригнулся любознательный камыш.Мы с тобой их не встревожим, тихо двигая ладью,Мы с тобой их видеть можем через светлую струю,Мы посмотрим к ним, как смотрит любознательный камышИ мы будем вместе, вместе — отчего же ты молчишь?Ты боишься этих сосен на неровном берегу,Близ которых мы проходим в засветившемся кругу.Сосен, страшных и косматых, точно в черной бороде,Наклоненных, обагренных, подступающих к воде.Отойдем от этих сосен с бородами мертвеца.Знаешь, мне лишь смутно виден облик твоего лица.Ты сама едва видна мне, опираясь на корму, —Знаешь, страшно, знаешь, страшно в этот час быть одному…А теперь под лодкой пенье улыбающихся уст.Закачался, зашатался над водою темный куст.Струйки радостно забились там, где было все мертво.То русалки уцепились телом цепким за него.Знаешь, в юности когда-то я одну из них любил.И на дно, на дно морское я за ней не раз ходил.Тело все ее светилось влажно, как твоя слеза.Прямо в душу проникали мне зеленые глаза.Знаешь, вечером ходил я к ней на берег, в тростникиИ лукавая являлась неприметно у реки.Обхватив меня руками, закрывала мне глаза