меня за то, что якобы я загипнотизировал ее сына и занимался с ним оральным сексом. Я учу водить самолет мальчиков в Лейкфронте.
Ферри отвел его к человеку, который жил в реставрированном каретном дворе на Дофин-стрит, за высокой белой стеной с красной дверью посередине. Звали его Клэй Шоу, высокий мужчина средних лет с лепной головой и поразительно белыми волосами. Он стоял посреди большой комнаты, занимавшей весь первый этаж. Шелковые занавеси, бронза, пробковые полы, покрытые персидскими коврами. Там сидели двое молодых людей, собранные и бдительные, будто флюгера.
— Когда ты родился? — Это было первое, что спросил Шоу.
— Восемнадцатого октября, — ответил Ли.
— Весы.
— Чаши весов, — сказал Ферри.
— Равновесие, — произнес Шоу.
Казалось, они узнали все, что им нужно.
Шоу носил хорошо сшитую домашнюю одежду и держался непринужденно, как человек, явно обученный всему, что правильно. Когда он улыбался, от уголка правого глаза до линии волос внезапно бежала жилка.
— Есть положительные Весы, — сообщил он, — которые научились владеть собой. Они уравновешенные, хладнокровные, здравомыслящие люди, которых все уважают. А есть отрицательные Весы, которые, скажем так, несколько непостоянны и импульсивны. Очень легко поддаются влиянию. Склонны предпринимать рискованные шаги. Иначе говоря, главное — равновесие.
— Я привел его посмотреть твою коллекцию плеток и цепей, — сказал Ферри.
Все рассмеялись.
— У Клэя есть плети и цепи, черные капюшоны и черные плащи.
— Для Марди-Гра, — произнес один из молодых людей, и все опять засмеялись.
Ли почувствовал, как его улыбка повисла в воздухе дюймах в шести от лица. Они постояли пятнадцать минут и вышли на улицу, в сумерки.
— Вы верите в астрологию? — спросил Ли.
— Я верю во все, — ответил Ферри.
Он привел Ли в свою квартиру. Темные комнаты с поломанной мебелью и предметами религиозных культов. Книжные полки застланы плотной бумагой с древесным рисунком, и прогибаются под весом сотен книг по медицине и праву, энциклопедий, пачек отчетов о вскрытиях, книг о раке, судебной патологии, огнестрельному оружию.
На полу гантели. На стене висит документ в рамке — научная степень по психологии, полученная в итальянском университете «Феникс», в Бари.
Ли сходил в ванную. Стеклянные полки уставлены желтыми пузырьками с таблетками и капсулами. Отдельные капсулы валяются на полу и в ванне. Вся раковина и стена рядом с ней измазаны липкими волокнами — клей, или чем он там приделывает свой мохеровый парик.
Не успел Освальд выйти из туалета в гостиную, как Ферри заговорил о своем состоянии:
— Это называется
Ферри выглянул в окно. Рядом с ним на стене висело изображение Христа, глаза которого следят за теми, кто проходит мимо. Теперь Ферри заговорил шепотом:
— Еще есть теория о больших высотах. Волосы выпадают вдруг и полностью. Из-за больших высот. Могут страдать летчики, люди, которые слишком долго находятся на сверхвысотах. Вроде пилотов «У- 2».
— Вы летали на «У-2»?
— Не могу тебе сказать. Имена тех, кто летает на таких самолетах, — строжайшая государственная тайна. Кстати о тайнах. Хочу спросить тебя вот о чем. Зачем тебе секретная деятельность в антикастровском движении, когда очевидно, что ты партизан Кастро, боец Фиделя?
Он отвернулся от окна и посмотрел в глаза Ли, который, не найдя ничего лучшего, ответил лишь своей странной усмешкой.
Так все и началось. Много вечеров Ли провел на своем крыльце, начищая «маннлихер», разрабатывая затвор, засиживался за полночь, строя планы.
Он прочитал в «Активисте», что может обойти запрет на въезд и получить кубинскую визу в Мехико. Он может работать на революцию в качестве военного советника. Давняя заветная мечта. Они будут рады заполучить бывшего морского пехотинца с прогрессивными идеями.
Собирал корреспонденцию и складывал в свободной комнате вместе с другими бумагами, речами Кастро и брошюрами по теории социализма.
Раздавал листовки у причала на Дюмейн-стрит и беседовал с десятком моряков о комитете «Справедливость для Кубы». Портовый полицейский приказал ему убираться.
Ферри позволил ему играть на два фронта. Банистер предоставил маленький кабинет в доме 544 для хранения материалов. Ли толком не поговорил с Банистером. Создавалось впечатление, что с Банистером толком и не поговоришь. Он отштамповал адрес на Кэмп-стрит в одной из своих бумаг. Ему разрешали входить и выходить.
Безумное лето. Грозы сотрясают город почти каждый вечер. Раскаленные молнии по ночам. Тучи москитов приносит с соляных болот. Шли недели, и он чувствовал, как все вокруг меняется. Люди в доме 544 — кубинцы, что приходили и уходили, молодые люди, называвшие себя студентами из Тулэйна, которые собирали информацию по левому крылу и сторонникам расовой интеграции, — начали относиться к нему по-другому. Ли стал вызывать меньше любопытства и недоумения. Он чувствовал, будто его окружает особенный свет. К нему теперь подходили с осторожностью.
Секретарша Банистера считала, что его зовут Леон. Ферри начал называть его Леоном, именем Троцкого. Ошибки иногда оборачиваются приятной стороной.
Первая Леди была беременна, как и Марина. Где-то Ли прочел, что президент любит романы о Джеймсе Бонде. Он пошел в филиал библиотеки на Наполеон-авеню, маленькое одноэтажное кирпичное здание, и взял роман о Бонде. Прочитал, что президент ознакомился с работами Мао Цзэдуна и Че Гевары. Пошел в библиотеку и взял биографию Мао. В биографии Кеннеди говорилось, что тот читал «Белый Нил». Ли пошел в библиотеку, но «Белый Нил» оказался на руках. Тогда он взял «Голубой Нил».[18]
Джон Ф. Кеннеди иногда писал с ошибками и ужасным почерком.
Ли сидел на крыльце в своих баскетбольных шортах и читал научную фантастику, которую посоветовал Ферри. Стрелял вхолостую из «маннлихера». У него все еще был учебник с курсов машинописи в Далласе, и несколько вечеров он просидел, открыв страницу с изображением клавиатуры. Тренировался печатать в алфавитном порядке: «А» — левым мизинцем, «Б» — левым указательным. Повторял упражнение вслепую, как учили на занятиях.
— Папа, возьми мусор, — говорила Марина.
Ли постоянно околачивался у гаража «Город полумесяца», который находился по соседству с кофейной компанией, где он работал. Надевал свой пояс электрика со шприцем для смазки, отверткой, кусачками, изолентой и так дал ее. Десятиминутный перерыв он растянул на полчаса, сидел в офисе, читал оружейные журналы и беседовал с парнем, который заправлял этим гаражом. На подоконнике стояли кружки с пивом, на стене висели карты. Карты он мог разглядывать по десять минут.
