больше, чем себе. Люди знают свою слабость: они склонны паниковать и делать глупости в нештатных режимах. Среди них мало профессионалов в пилотировании… Именно поэтому понятия аварийного режима у мобилей стаи и мобилей людей совершенно различные. У первых предоставляются дополнительные возможности управления пилоту, у вторых – исключаются и основные.
Гролл порадовался своей предусмотрительности: надел для засады у дверей Витто костюм высокой защиты. В таком прыгать можно на очень значительных скоростях. Глаза защищены, морда в двойной броне живой ткани, дыхание переведено на замкнутый цикл – от резервов организма, что для гролла вполне естественно и не трудно. Остается проверить синхронизацию с Йуром, выделить часть сознания под поток данных систем управления мобилем, начать прием точных сведений по положению противника, скорости, курсу.
Люки скользнули вперед, Рик оттолкнулся и прыгнул в проем. Мобиль, идущий ниже, даже не сделал попытки увернуться и стряхнуть врага с крыши – автоматика не ощутила угрозы… Когти взвизгнули по броне обшивки, утвердились в едва приметных щелях. «Дизайн последнего сезона особенно хорош для гролльей атаки, – прикинул Рик. – Много плавных линий, но есть и удобные резкие грани, выступы. Остекление салона панорамное…» Между тем давно известно: все материалы, используемые производителями мобилей, легко поддаются когтям гролла, особенно прозрачные. Рик ударил по куполу сведенными в щепоть когтями правой передней лапы и ощутил подушечками стоп звук сирены, заставивший вибрировать обшивку. Малейшая щель – это разгерметизация, то есть немедленная аварийная посадка. Прозрачная крыша под лапами резко канула вниз, гролл заскреб когтями по обшивке, сориентировался, оттолкнулся – и в один прыжок повис на краю люка родного мобиля. Йур тоже пикировал, точно отслеживая движение противника до самой посадки.
Обе машины замерли на обширной песчаной отмели. Вода в реке переливалась ртутным серебром поздней ночи. Сова ухала вдали, возмущенная вторжением чужаков. Летучие мыши пищали, изучая странное явление. Гролл спрыгнул в траву и пошел к мобилю врага. Темный, как ночь, и текучий, как ртуть.
Люк перед ним открылся. В ярком свете салона, стараясь рассмотреть тьму за пределами конуса света, опасливо щурился довольно бледный человек. Стараясь скрыть дрожь руки, он щелкнул браслетом опознания. Объемная проекция личной карты возникла в воздухе. «Тром Диккер, приоритет высший, арест только при наличии санкции генерального инспектора», – значилось в галокубе.
– Вы ответите за это чудовищное нападение. – Холодное бешенство удалось человеку почти достоверно. Он привык к власти и верил в свою защищенность. Кроме того, твердо знал: улик нет, и даже допрос – еще не арест и даже не задержание. – Покушение на убийство, исполненное группой лиц по предварительному сговору. С отягчающими обстоятельствами: я координатор Большого Совета, о вашем преступлении уже оповещена инспекция. Я требую…
Гролл нырнул в мобиль, не слушая чеканно-ровную речь, все хуже маскирующую страх и сомнения. Вон как они прорываются – привизгом, одышкой, запахом пота, хрипотой… Лапа с выпущенными когтями наотмашь ударила по консоли управления. Звук получился длинный – сперва хруст, потом веселый перезвон осколков. Человек подавился словами и замолк. Теперь он смотрел на Йура, замершего у люка. Без сомнения, узнал. И остался не рад своей памятливости. «Значит, – прикинул Йур, – и правда прежде были знакомы. Вряд ли по легальным и светлым поводам, раз воспоминание о них вызывает хмурость и смятение».
– Первый вопрос, – негромко выговорил айри. – Мы знаем о планах уничтожения ан-моэ Витто и вожака Даура. Кто еще в списке?
– Как вы…
– Рик не хочет потрошить ваше сознание, я тоже, я этого почти не умею, – так же ровно предупредил Йур. – Принуждение к правде может довести вас до слюнявого слабоумия. Но мы торопимся. Это последняя ваша добровольная попытка дать ответ. Полагаю, вы намерены убрать тех, кто знал о вас и мог выдать. Они в заповеднике?
– Вы меня за дурака держите? Волвеки не читают мысли, – презрительно бросил Тром.
– На это вы и рассчитывали, давая широкие и бессмысленные, по сути, полномочия инспектору Йяллу… Полагали, он никого не найдет при беглом изучении персонала ведомств. А он нашел, потому что эмофон и образы волвеки берут в точности, – не меняя тона, сказал Йур. – Больше попыток дать не можем, заранее приношу извинения. Боюсь, позже вы меня уже не поймете, господин Тром Диккер.
Гролл навалился лапами на плечи координатора. Человек обмяк, ссутулился и мелко закивал. Йур прищурился: то ли играет внутренний слом, то ли согласен сотрудничать… Точного понимания нет – его мог бы дать лишь Йялл со своим опытом, но Йялл далеко и занят. Надо решать самому. Рик брезгливо повел плечами. Человек… Нет, всего лишь людь, как говорят дети стаи. Ловкий, гибкий, весь извернутый, фальшивый насквозь. Поди прочти его, когда он сам в любой фразе находит несколько вариантов звучания смысла.
– Ну хорошо, я готов вас выслушать, – сменил тон координатор. – Видимо, у вас есть причины для столь неадекватного поведения… Вожак, надеюсь, здоров?
На сей раз в голосе прозвучал искренний интерес. Гролл шевельнулся, в его пасти заклокотало рычание рвущегося наружу бешенства. Такой вопрос – уже признание в подготовке покушения… Йур кивнул Рику:
– Не спеши. Может, я и не помню себя, но я все же айри. У нас, видимо, от рождения эта вот двусмысленность в душе сидит… Нельзя его убивать, втяни когти: мы пока не уверены, что он – последнее звено. Требуется разобраться до конца в происходящем. Видишь, он пытается получить сведения. Он еще изворачивается, но уже сдался и борется за снижение меры виновности.
– Прекратите мне угрожать и выдвигать беспочвенные обвинения!
– В списке на ликвидацию есть имя вашего начальника, главы Совета? – не теряя спокойствия, задал новый вопрос айри.
– Да как вы…
– Как смеем или как справимся? Отвечаю на второй вопрос: сдвоенным сознанием сканируем на предмет достоверности слова и тональность эмофона, – охотно пояснил Йур, щурясь от едва сдерживаемой злости. – Его имени нет, поняли. Он участвует в заговоре? Тоже нет, ответ однозначный. Сколько имен в списке на уничтожение? Два?.. Понял, больше. Три? Четыре? Видите, не так уж сложно быть правдивым. Двоих я сам назвал. Окажите мне ответную любезность, добавьте оставшиеся имена – и мы доставим вас в заповедник. Живым и здоровым.
– Им уже не требуется ваше дознание, – истерично выкрикнул координатор, теряя остатки своей напускной уверенности. – Я лечу в заповедник, потому что получил сообщение. Я лечу туда как официальное лицо! Я уже почти глава Совета, ведь произошедшего сегодня моему шефу никто не простит… Сколько лет подготовки, сколько средств, труда, тонких альянсов и грубых интриг, гениальных в своей сложности комбинаций! Почему совершенный план обрушили два идиота? Инфантильный беспамятный недоайри и зверь, умеющий лишь рычать. Вы оба – меньше чем грязь под ногтями! Вы ничто… Таких и в расчет-то не принимают!
Координатор рассмеялся, истерика набирала силу, гнула его, ломала. Скрываемое много лет теперь выходило на свет – с криком, с пеной на губах… Гролл скалился, тонкие нити его зрачков едва обозначались в темной радужке: Рик все же вмешался в часть сознания, именуемую стайными закрытым полем, растормошил отчаяние и боль амбициозного игрока, утратившего все в одном шаге от заветной цели…
– Столько сил, – хрипло твердил человек, уронив голову в ладони. – Столько лет… Я служил ему, он не сомневался в преданности. Я превозносил его идиотский неосуществимый и преступный план, в котором люди ценились меньше пыли. Я восхвалял его мудрость. Так было сначала, но потом уже он служил мне! Он, ослепленный самовлюбленностью ан-моэ… Я понял свою силу и чужую слабость. Людям не нужны инородцы. Мы будем успешны без вас. Мы получим все знания, ресурсы и власть. Надо лишь проявить волю. Взять на себя ответственность. И я решился! Зачем нам драконы, помешанные на избранности? Пусть убираются в горы, если уцелеют. Их мало, они устарели, они пустая оболочка, мы их уже проглотили и прожевали. Зачем нам стая, лишающая смысла и притягательности главные стимулы развития человечества – конкуренцию, лидерство, желание получить награду… Мы не развиваемся из-за вас! Я дал бы людям больше, чем они имеют теперь. Жесткость. Естественный отбор, выдвигающий на лидирующие посты сильных. Оправданное неравенство, создающее точки роста и здоровое расслоение общества, ставшего в последнее время слишком уж однородным…
Рик, успевший сменить облик, хмыкнул, покачал головой и буркнул под нос:
– Называют нас дикой стаей! Сами жрать друг дружку готовы… сырьем.
Он резко повернул человека лицом к себе и обхватил его голову ладонями. Тром Диккер вскрикнул и обмяк.
В глазах координатора плясал бешеный огонек пьяного, нездорового азарта. Мечта о власти не угасла, ее очарование делало боль поражения еще ярче. Рик мрачно взрыкнул. Люди… Есть среди них и такие: желающие пожрать все, ненасытные. Свою жажду они гордо именуют ответственностью, а свой эгоизм – проявлением воли. Теряют ориентиры и перекраивают во имя цели все – логику, мораль, устои, закон. Бесконечное «я», не готовое считаться с «мы» всей планеты, миллиарда соплеменников. Дай такому власть, неограниченную – и мир взорвется, рассыплется в мелкие осколки. «Я» охотно утверждается на крови и костях «мы». «Я» в людском болезненном варианте гиперразвития – это жесточайшая диктатура. Хотя люди упрямо называют стайное «мы» несвободой. Что с них взять, может, со временем поумнеют? Рик Горр поморщился от отвращения и
