щедро и решительно. И не он один – вон Лорри прервала урок настройки на общность и сердито хмыкнула.
– Тебя встретит Риан, – утешил вожак. – Мы, вся семья Трой, тоже будем на Малом закрытом Совете. Никаких изучений и изучателей. Скажешь то, что сочтешь нужным. Спросишь о непонятном. И все, они станут думать и спорить, а ты отправишься в гости к другу Йялла. Его зовут Крон Энзи. Замечательный волвек, а при нем еще и конь. Ты верхом хоть раз каталась?
Сати смущенно пожала плечами. Покосилась на брата. Само собой, каталась… В последний день пребывания на Хьёртте. Йялл улыбнулся ободряюще. Вряд ли то катание можно счесть игрой и развлечением, ведь все вернулись еле живые от усталости. Затеял дело неугомонный Рик Горр, настойчиво предложив пробежаться по пустыне. Его друг, Рой Орри, намеревался при содействии двух снавей настраивать и выправлять поврежденный еще до рождения организм Паука – дядюшки Юки. Сати выдали полный защитный костюм, живой тканью обнявший кожу. Маска сделала дыхание вне купола совершенно нормальным. Рик-гролл подставил спину, укрытую удобной попонкой. А сам Йялл бежал волвеком, помогая Пауку держаться на спине второго гролла. Двигались не особо быстро.
Первичная настройка – на общность – прошла легко. Вторичная, более плотная, долго уточнялась двумя снавями, она фиксировала бинарность внимания на объектах: Сати – доноре и Пауке – акцепторе. Он, Йялл, работал контролером чистового канала, это утомительно до потемнения в глазах, до судорожной боли в шее. Шутка ли! От простейших реакций и до сложных обменных процессов – собрать здоровую проекцию в инфоплане, свить пуповину вторичной развертки и вживить Пауку. У людей есть довольно дальний аналог – капельница, старинный способ дозировки лекарств. Так и здесь: новое медленно и долго, день за днем, станет впитываться изуродованным организмом Паука и менять его, заново даруя то, чего лишила злая судьба. Право ходить, иметь нормальные для человека подвижность и силу… А еще, если повезет, слегка обмануть и отодвинуть старость. Потому и взята за основу проекция ребенка. В ней выше концентрация жизненных сил.
Для Сати процесс не опасен, однако и приятным его назвать нельзя. Но сестра терпела и помогала, она умеет быть взрослой и отвечать за важное. Это достойно гордости.
В купол Юки вернули без сознания, не всякое лечение обходится просто, без боли и осложнений. Потому и Рой не полетел домой, к деду, и сам Паук остался на Хьёртте, долечиваться. Фэр обещал, что через месяц пожилой человек начнет пробовать ходить на своих ногах, которые станут прямее и сильнее: новое приживется в тех структурах, которые стая именует высшими планами, и тогда тело подчинится перестроенной программе жизни.
Йялл нашел взглядом сестру, делая свою гордость по поводу ее участия в лечении яркой и открытой. Девочка заулыбалась, даже порозовела от удовольствия и виновато дернула плечиком. Что хорошего в поездках верхом? Это ведь работа, не развлечение…
– Именно развлечение! Конь гораздо крупнее гролла, – пояснил вожак, понимающий все. – И выше. В его большом сердце живет великодушие к детям. Тебе понравится. Правда, Лоцман пока что ходит только шагом. У него сложная травма задней ноги. Стая лечила, но восстановление идет медленно. Он утратил часть памяти спинного мозга, координация несколько нарушена. Прежние навыки сломаны. Он заново учится простейшим элементам выездки и переживает, ведь скоро большой парад – главное в его лошадиной жизни событие года, он водит конную колонну провинции Вендир. Их месяц парада – в начале зимы.
– Его не пустят на парад? – расстроилась Сати.
– Что ты, весь город настаивает: даже если на трех ногах, пусть ведет, – ободрил Йялл. – Он теперь герой, на недоуздке и попоне нашиты знаки поощрения от инспекции за участие в спецоперации.
Сати улыбнулась. Как можно чего-то опасаться в такой семье? Никто не обидит, даже посильно не бояться себя самой, способной, увы, натворить страшное. Ей нельзя формировать то, что жестокий айри Ялитэ назвал рекомендацией, когда Лорри была его невестой. «Нельзя злиться направленно, концентрируясь на объекте даже краткосрочно», – так объяснил Йялл, виновато хмурясь. И сейчас снова поймал в кольцо рук, утешая и ободряя. Конечно, трудно. Не злиться и не радоваться через край… Коня и то придется хвалить скупо. Полный восторг может спонтанно задействовать механизм, выбросивший Лорри и Рика из знакомой реальности на две недели. А вдруг не будет рядом врачей и семьи Горр – системы координат. И тогда жертва необдуманного восторга не вернется в свою прежнюю жизнь. Что с ней станет? Даже Тимрэ не смог ответить.
– Я всегда буду хмурой букой? – жалобно спросила Сати у брата.
– Ты не бука, – обнял Йялл. – И про «всегда» – забудь. Обойдется, придумаем, как исправить настройку. Сперва ее надо отследить, но пока что этот Узор, как его назвал Рик, занят и не откликается… Погоди немного. Риана спросим, других умных айри и людей, сформируем общий поиск. Прорвемся. Ты смотри, какой нам праздник устроили.
Когда мобиль пошел на снижение, Сати начала понимать гораздо полнее разницу в понятиях «праздник» у людей и волвеков. Полчаса в городе Эрра – короткая вспышка светлых эмоций, чистая, яркая и без осадка посторонних забот. Праздник стаи внутри, в душах образующих ее. Люди же склонны к внешнему.
Главное – не концентрироваться на частностях. Не выхватывать фрагменты, не раздергивать по ниточке пестроту нестройно сплетенных сознаний. Шумит толпа, ворочается, ждет и предвкушает. Улыбки, подъем настроения до экзальтации, смех, шепот. И неважно, что в задних рядах досадуют: плохо видно! И пусть дама стерла ногу и улыбается через силу, а директор Академии потеет и нервничает, отвечая за праздник в одиночку, без второго директора айри Ялитэ, так и не вернувшегося с Хьёртта и, возможно, уже бывшего, утратившего статус. А ведь он все умел делать идеально, протокол при его участии соблюдался безукоризненно… Суета гудит эхом рассогласованности. Но сам праздник – он сродни общему сознанию, он вытесняет лишнее и задает тон. «Да, иначе, чем в стае, – отметил Йялл, – но ведь работает».
Йялл лениво прищурился. Милая людская традиция: охота за приглашениями на торжества. Сколько драгоценностей у стоящих в первых рядах, на траве парковочной поляны! Сколько блеска и скрытой за ним пустоты тщеславия. Но праздник все равно живет, ломает тонкую преграду нелепых людей, погруженных в самолюбование. Он всюду, вокруг. Не имеющие высокой чести стоять в траве, пихаться локтями и париться под летним солнцем выглядывают из окон ближних зданий – студенты, неизгоняемые новостники, жители города Гирта и гости, прибывшие издалека полюбопытствовать.
Оркестр горит медью труб и литавр. Форма музыкантов тоже древняя, вычурная и не очень удобная, но красивая. Золотое шитье, кисти, кружево, бархат и шелк, драгоценные камни. Почетный караул чеканит шаг, исполняя предварительные перестроения и радуя толпу. В этом месяце время парадов в столице объединенного Релата принадлежит провинции Ака, сроки давно и детально расписаны на весь год: люди истратили на согласование регламента праздников десятки заседаний Малых Советов.
Мобили сформировали линию. Люки распахнулись, впуская в салоны шум праздника, густо замешанный на смехе и нестройном шепоте последних минут ожидания. Оркестр грянул гимн Академии. Непарадный и непраздничный человек на синем ковре, глава Большого Совета, сказал самую, наверное, короткую приветственную речь в своей карьере.
– Приветствую вас от лица Релата. Полагаю, мы изжили долго копившееся непонимание и этот день станет началом новой эры – единения и содействия. – Глава Совета намеренно акцентировал последнее слово так, как это делают волвеки. – Мы многого добились и долго шли к пониманию и приятию друг друга, нашей разности и нашей общности. Хочу верить, что и новый контакт окажется нам по силам. Всем вместе.
Толпа шевельнулась с интересом. Йялл прищурился, ловя воистину общий и слитный душевный подъем. Риан прав: контакт – большая мода. Значит, одни на нем будут строить благополучие и карьеру, но другие, и их много, искренне откроют душу делу. А людям, это Йялл тоже помнил и знал от учителя, просто необходимо мечтать и стремиться, так они формируют общность…
Директор сказал свои слова, тоже коротко, жестом пригласил пройти по ковру к дверям главного здания. Малый закрытый Совет уже собран и ждет. Йялл усмехнулся. «Не иначе, – подумал он, – волвеки все же повлияли на людей. Не откладывают дела ради красивых длинных церемоний». Йялл обнял Сати за плечи, окружил теплом уверенности и повел в большой старинный зал. Еще раз порадовался: убрали громоздкую трибуну, рассадили всех приятными полукругами, без официоза. Для Сати и ее сопровождающих предусмотрели диванчик, кресла и столик с напитками. Даже клубнику раздобыли.
Риан, сидящий в одном из кресел, улыбнулся, приветствуя прибывших:
– Предысторию контакта, происхождение Сати, события последних трех десятков лет я уже изложил уважаемому Совету. Отчет Рика Горра мы рассмотрели в полном его варианте, с эмофоном. Самое время взглянуть на очаровательную причину встречи – Сати Трой. И вежливо, без длиннот и нудности, учитывая ее возраст, уточнить детали.
Сати села и коротко, почти судорожно кивнула. Концентрация общего внимания давила, так и хотелось закрыться. Но вдруг и это может спровоцировать активацию того, что приходило дважды? Йялл уловил опасения сестры и вмешался, соединяя сознания и принимая часть ноши.
– Мы слушаем, – негромко прорычал он, отгораживая Сати от прямого общения с залом.
– Важнейший вопрос, – запереживал пожилой человек в первом ряду. – Важнейший! Господин Риан так и не уточнил: тот камень, изъятый из долины Черных Клыков, цел? Ведь
