Мужчина упер в меня руку с ножом, нервно орудуя другой. Я услышала звук рвавшейся ткани, к горлу подступила тошнота от резкого запаха пота.
– Ничего! – Он толкнул меня в угол и выскочил на улицу.
Странное дело, но я принялась собирать завернутые в белую кальку порошки, слава богу, ничего не рассыпалось, слезы безостановочно текли по лицу, но я решила, что плакать я буду потом, дома, а сейчас Лена ждет меня и еще неизвестно, кому из нас хуже.
Шарахаясь от каждой тени и видя в любом встречном-поперечном сегодняшнего бандюгу, я с горем пополам добралась до нужного мне дома и, поглубже вздохнув, нырнула в черноту подъезда.
Лекарство действовало поистине мгновенно, но я посидела еще минут двадцать, качая ребенка или скорее убаюкивая свои страхи.
– Странно, куда Алексей запропастился, – почти что прошептала Лена, внезапно исчезнувшая боль немало измотала ее за эти несколько дней.
– Алексей?
– Мой муж. Ах да, вы же не знакомы. С утра ушел наниматься в какую-то фирму и до сих пор нету. Это правда, что хорошие инженеры сейчас никому не нужны, или он так, чтобы на пособии сидеть выдумывает?
– Что? – Я покосилась на нее с недоверием, можно подумать, что она годы отсутствовала, не знает, что тут такое творится. Но Лена не услышала моего вопроса; откинувшись на подушки, она приучалась жить без боли.
Я услышала, как ключ провернулся в замке, и обернулась поздороваться с хозяином.
Слава богу, что в этот момент больная не видела моего лица. Передо мною стоял сегодняшний бандит. Не помню, как именно я выкрутилась, что говорила его жене. Мое наскоро придуманное объяснение, откуда я знаю Алексея, могло бы только повредить и мне и ему, внушив черт знает какие подозрения.
Мы оба были рассеянны, подавлены, сбиты с толку. Я наскоро распрощалась с Леной, обещая зайти к ней через неделю.
– Уже поздно, Леша, проводи Дианочку. – Этих слет я боялась больше всего на свете. Лена уставилась в по толок, как кажется, мечтая наконец-то остаться наедине сама с собой.
– Спасибо, не надо! – взвизгнула я и попыталась протиснуться к двери, упорно избегая встречаться глазами с мужем.
– Как это не надо! Ты хоть знаешь сколько сейчас маньяков, бандитов, психов бродит?..
О, я знала. Но что же, интересно, опаснее в этой ситуации – встретиться с новым Джеком Потрошителе? или прогуляться с этим?
– Да, да, дорогая я провожу нашу гостью и мигом вернусь. – Он энергично подталкивал меня к двери я бросила последний взгляд на Лену, ее лицо казалось круглым, как маска красавицы театра Но, и каким-то н. редкость удовлетворенным и светлым.
Алексей выбросил меня на лестничную площадку и захлопнул дверь. Какое-то время я ничего не видела, борясь с сердцебиением, заглушающим естественные звуки жилого дома. Постепенно ко мне возвращались чувства и ощущения, откуда-то снизу потянуло холодом и гни лью – это подвал, во всех пятиэтажках такой, за небольшой железной решеткой, и разумеется не запертой. О, не! Неужели именно туда? А куда еще? Лекарства я принесла, Лене лучше. А меня он второй раз в жизни видит, откуда ему знать, проболтаюсь я или нет? Жена никогда не узнает, что я до дому не добралась, труп можно и тут закопать, далеко ходить не надо. А ему нужно как-то да жить, не оглядываясь, не опасаясь, что вдруг какая-то девчонка начнет его на чистую воду выводить.
Ноги не слушались, и Алексей практически вывел меня на свежий воздух. Мяукала кошка, веселая компания возвращалась к себе домой. Вот бы сейчас вырваться из цепких лап, побежать к ним, к людям… рассказать. Один из пьяниц качнулся в мою сторону, и я инстинктивно отстранилась, чуть ли не прижавшись к груди мс его провожатого.
Эта прогулка была на удивление долгой, я чувствовала растерянность и замешательство, тяготившее мужа моей знакомой; к слову, он вовсе и не собирался меня убивать, а, оказавшись на улице, и сам не знал, куда деваться от стыда. Шутка ли – чуть было не убил человека, выползшего на ночь глядя отнести лекарства его же жене.
Мы почти не говорили, помню, он держал меня под локоть, слишком сильно сжимая при этом пальцы, я чувствовала, как что-то твердое, как выяснилось потом, железный портсигар, впивалось мне в бок.
Потом, добравшись, наконец, до дома, я долго сидела в ванной и плакала в голос, затыкая себе рот вафельным полотенцем. Потом мне захотелось утопиться, но вода оказалась слишком горячей, и я вскоре сдалась. Было жалко Алексея и Лену, и стыдно, безумно стыдно зато, что такое вообще могло произойти, чтобы нормальный мужик в сорок с небольшим не мог найти себе работу, содержать семью, да что там, купить лекарство, чтобы уменьшить боль близкого человека. Ничего не мог! Так и с ума сойти можно. В глубине души я знала, что сегодняшнего происшествия ему хватит за глаза и за уши, и больше никогда… Но… все равно боль не унималась… и я чувствовала, что как-то виновата в том, что такое вообще возможно.
Я легла на спину и еще какое-то время думала, что же это все может значить? К чему? Может, Линда хотела сказать, что и я обречена, подобно Алексею, достичь последнего предала, обнаружив полную свою беспомощность и ужас?
22
КРАЕУГОЛЬНОСТЬ
Мы собрались уезжать на следующее утро. Уже перед выходом позвонил Владимир Глебович, и очень серьезно попросил незамедлительно заехать к нему. Я ощущала нарастающую слабость, колени дрожали, и мне пришлось опуститься на голубой пуфик, голова немилосердно кружилась, перед глазами плясали огоньки.
– Диана! – Доктор словно уловил мое состояние и пытался теперь вернуть меня к жизни. – Диана, дорогая моя, только не пугайтесь, но в вашей крови обнаружено… – в трубке зашуршало и защелкало, где- то по линии прорывалась междугородка. – Это серьезно! – Внушал мне голос. – Что вы принимали? Диана, не молчите, пожалуйста. Нужно срочно найти противоядие. Приезжайте, и будет лучше, если вы захватите с собой это… лекарство. Или я сам заеду.
– Не надо, я сама. – Теперь меня бил озноб.
– Вы помните, что вы принимали? – не унимался Владимир Глебович.
– Я должна найти бутылочку, – соврала я. – Возможно, я напутала с дозировкой. Это опасно?
– А как вы думали?! Обязательно привозите это лекарство, и тогда мы найдем противоядие.
– А если я не найду?
– Не шутите так!
– Ну, чисто теоретически – не найду и не обращусь за помощью? – В желудке накапливался жар, для того чтобы тотчас расходиться невидимыми кругами по всему телу.
– Теоретически то, что вы приняли, можно отнести к особому, достаточно редкому разряду галлюциногенов растительного происхождения. В больших дозах действующего как медленный яд.
– Медленный?.. Сколько же у меня осталось времени? – Пава показался из кухни с рюкзаком в руках.
– Не надо так, Дианочка… думаю, около недели, но тут нужны более серьезные исследования. Вы в состоянии приехать, или я пошлю за вами машину?
– Не надо. Я сама.
Я повесила трубку. Пава отнес рюкзак в машину и, поднявшись за мной, помог спуститься по лестнице.
«В неизвестность с пустыми руками…» – припомнила я фразу, оброненную как-то Шоршоной. Теперь моя судьба наконец решится. Травил меня Зерцалов, каждая клеточка моего тела знала об этом так же верно, как ждала его прикосновений, и значит, от него зависит, решится ли он вырвать жертву из лап смерти, или предпочтет в тайне от всех владеть мной, пока в этом теле не иссякнет последняя капля жизни. Но впервые мне было все равно.
Я свернулась калачиком на заднем сидении, то погружаясь в тяжелый сон, где были кошмары, но не было кому меня защитить, то резко просыпалась, в который раз давая себе обещание держаться.
