Машину поставь прямо у калитки. Сам приедешь? Молоток! На милицейском «УАЗе»? Еще лучше! Токо, Жорик, денежки вперед. И за работу, и за большой риск. Я, знаешь, скоко кубов грунта вынул? И вывез на себе скоко? И за искаватор работал, и за самосвал. Под носом у ментов. Так что, Жорик, – денежки вперед. И этот… как его? Бонус. Ящик пива. То-то! Гуд-бай.
Алешка усмехнулся. И очень ему захотелось вскочить и заорать в форточку: «Ага!»
А мы пока на прикубанских берегах готовились уже не к осаде, а к боям местного значения. Со стороны глядя, ничего особенного на нашей территории не происходило – обычные трудовые будни. Но если не со стороны, а изнутри, то часть наших ребят вела охранную службу: возле дороги у нас были замаскированные посты и установлена между ними и штабом звуковая связь. Очень простая, но надежная. Один длинный свисток: «Вижу противника!» Два коротких: «Срочно вызываю командира!» Два коротких, один длинный: «Общий сбор с оружием!» Три коротких: «Убрать Бонифация!»
Со своей задачей я справился довольно легко. Заднее сиденье немного сдвинул вперед и уложил на его место дубовую крышку от бочки. На эту крышку мы установили и закрепили пулемет, сняв его с колес.
Получилось здорово – настоящая боевая тачанка, особенно если смотреть на нее издалека. Да еще на «корме» тачанки кто-то написал большими красными буквами задорное слово «Даешь!». Наверное, это сделала тетя Оксана губной помадой.
Пулемет заново выкрасили зеленой краской, и он выглядел как настоящий. Он и стрелял очень похожими на настоящие очередями. Наши «ботаны» подобрали такую пиротехнику и разработали такую систему ее подачи, что этот игрушечный пулемет трещал и сверкал такой пальбой, что Бонифаций даже попытался его конфисковать. Пришлось Атакову, как майору в отставке, убедить Бонифация в полной безопасности нашего грозного оружия.
– Это оружие не боевое, – успокоил он, – это оружие психологическое. Перебить им врагов – не перебьешь, а отогнать – отгонишь.
– Лучше бы перебить, – вздохнул Никита.
– Каждый должен заниматься своим делом, – напомнил ему взрослую истину Бонифаций и многозначительно поправил на плече ружье. Такое старое, к которому уже на всем белом свете не осталось подходящих патронов. Мы об этом знали. Но Бонифаций о том, что мы знали, не знал. И важничал, как мальчишка.
Вообще, с оружием у нас было туговато. Пулемет, крепкие палки и кое у кого рогатки. Но рогатки Бонифаций все-таки конфисковал.
– Еще друг друга перебьете, – сказал он, распихивая «конфискат» по карманам.
Сразу после обеда Матафон и Малек распорядились:
– Димон, грузи в телегу вот эти два мешка и лопату. Едем в поле, устанавливать минное заграждение.
Надо сказать, эти мешки с сухими и мелкими сельхозостатками вполне можно было и на руках отнести. Но ведь приятно покомандовать. Я не стал спорить, погрузил мешки и лопату. А потом в телегу с важностью сели наши минеры. На колени они осторожно поставили коробки с какими-то мощными петардами.
– Ехать тихо! – начали командовать. – Соблюдать осторожность! Если рванут – мало не покажется.
Это пусть вам не покажется, подумал я, и на всякий случай не стал забираться в телегу, а повел лошадь в поле под уздцы.
За оросительной канавой, высохшей до самого дна, которую мы форсировали по двум доскам, минеры скомандовали остановку. И вышли «обозреть местность и произвести рекогносцировку». Я тоже произвел эту самую рекогносцировку. Справа, за легкими кустиками, слегка виднелась дорога, перекрытая стальной ржавой баррикадой. Впереди – узкая полоска ровного поля. Слева, довольно вдалеке, зеленела, как они выразились, купа деревьев. Ну, рощица небольшая, говоря нормальным языком.
– Вот эта часть поля, – важно говорил Мальков, – есть, фигурально выражаясь, танкоопасное направление. – Я смотрел на него и думал, что до великого полководца ему не хватает бинокля на груди и усов под носом. – Именно здесь, я так считаю, противник, не преодолев наш заслон в виде баррикады, совершит обходной маневр.
– Согласен, – так же важно кивнул головой Матафон. Он был похож на личного повара великого полководца. – Сюда он свернет, и здесь его остановит минное поле. А пулеметная очередь обратит в бегство.
Я не знал, что делать – аплодировать или смеяться.
Мальков сделал несколько шагов с сторону и продолжил:
– Минное заграждение мы протянем вот от того отдельно стоящего дерева вот до этой отдельно стоящей лопаты. Тачанку, за рулем которой будешь сидеть ты, Димон, а за пулеметом мы с Матафоном, замаскируем вон в той купе зарослевых деревьев. Кажется, все ясно?
Так точно, фельдмаршал, – и диспозиция, и дислокация. И стратегия с тактикой.
– Ладно, Малек, – сказал Матафон, – давай мины ставить.
– Сейчас. Вызывай командира, мне еще кое-что в голову пришло. Свистни два коротких.
Матафон засунул все пальцы в рот. И свистнул. Не очень эффектно. Получился слабый сип и сильный плевок. Матафон вытер пальцы и футболку и сказал:
– Свистни ты, Малек.
– Уж я-то свистну, – пообещал Мальков.
– Лучше не надо, – сказал я. – А то вы все минное поле заплюете. – И я сам свистнул. Два раза. Коротко и ясно.
– Здорово, – позавидовал Матафон. – Научишь?
– А ты, Димон, и с лопатой тоже…
– Могу и лопатой свистнуть, – пообещал я. – Черенком по… спине.
– Лопатой свистеть не надо. Давай, Димон, копай ямки для мин. От отдельно стоящего дерева. А мы будем мины устанавливать. Это дело опасное, мы берем его на себя.
Я без слов взялся за лопату. Если они так же копают, как и свистят, то мы эту минную линию до Нового года тянуть будем.
– Размер? – спросил я. – Расстояние между ямками?
– Размер примерно с ведро. Через каждые три метра.
Не успел я углубиться в работу, как прибежал Никита.
– Кто свистел? В чем дело?
– Они свистели, – я воткнул лопату в землю.
– А ты что сажать здесь собрался?
– Баобабы, – сказал Мальков. – Они быстрорастущие. Живая ограда произрастет.
– Кончай шутить! Ты не в школе. В чем дело?
– Здесь мы мины поставим. Противник, конечно, будет объезжать баррикаду по этому направлению. Но кто их знает, этих бандитов, что им в голову взбредет?
– Короче!
– Подстраховаться надо. Художники есть?
– Стрелки на объезд нарисовать? – догадался Никита. Но не совсем правильно догадался.
– Наоборот. Запрещающие знаки.
Вот это правильно. У них такая психология: нам можно то, что другим нельзя. Поставь такой знак, в чистом поле, они специально на него попрут, чтобы сбить и растоптать.
– Понял, – сказал Никита. – Сделают.
…В каждую ямку наши минеры укладывали на дно петарду и до верха присыпали ее самой сухой трухой – шелуха от семечек, ломаные кукурузные кочерыжки, полова, мякина. И из каждой засыпанной ямки торчала над землей тоненькая проволочка.
Когда мы закончили «постановку мин», Никита принес несколько заостренных с одного конца палок, к которым были прибиты картонки с запрещающими знаками. По полной программе – от обычного гаишного «кирпича» до «Запретная зона. Въезд запрещен». Мы их расставили перед минной полосой и полюбовались. Здорово. Получилось, как задумано – вроде бы наивно обезопасили ферму с этой стороны, а на самом деле указали противнику наше слабое место в обороне.
Пришли полюбоваться на наш оборонительный рубеж и старшие командиры. Атаков с улыбкой похвалил
