Том 2. Стихотворения

О, травянистый изумруд,
Глаза испанки светлокудрой!
Какой художник нежно-мудрый,
Утонченник, сказался тут?
Где все так жарко, чернооко,
Где всюду черный цвет волос, —
В сияньи белокурых грез,
Испанка-нимфа, одиноко,
Порой возникнет — и на вас
Струит огонь зеленых глаз.

Всего красивей черный цвет
В зрачках зеленых глаз.
Где водный свет? Его уж нет.
Лишь черный есть алмаз!
Зелено-бледная вода,
Русалочий затон, —
О, не одна здесь спит беда,
И чуток этот сон.
И каждый миг, и каждый час
Воздушный изумруд,
Воздушный цвет зеленых глаз
Поет мечте: «Я тут!»

Зрачек растет, и жадный свет
Зовет, берет, светясь.
Где целый мир? Его уж нет,
Лишь черный есть алмаз!

Синий

Пустынями эфирными, эфирными-сапфирными,
Скитается бесчисленность различно-светлых звезд.
Над этими пространствами, то бурными, то мирными,
Душою ощущается в Эдем ведущий мост.

Зовется ли он Радугой, навек тысячецветною,
Зовется ли иначе как, значения в том нет.
Но синий цвет — небесный цвет, и грезою ответною
Просящему сознанию дает он ряд примет.

Примет лазурно-радостных нам в буднях много светится,
И пусть, как Море синее, дороги далеки,
«Дойдешь», тебе вещает лен, там в Небе все отметится,
«Дойдешь», твердят глаза детей, и шепчут васильки.

Нежно-лиловый

Колокольчик на опушке леса,
С звонами, что внятны слуху фей,
Бархатисто-пышная завеса,
Возле лиловатых орхидей.

В лепете романса — цвет сирени,
Сад мечты, и в нем упавший лист,
В красочном контрасте — свет и тени,
На руке лилейной — аметист.

Фиолетовый

Мне снилось множество цветов,
Багряных, алых, золотистых,
Сапфирно-синих лепестков,
И снов, застывших в аметистах.

Но между всех цветочных сил,
Я видел, в призрачной картине,
Что красный цвет внизу застыл,
А цвет зеленый — посредине.

Но выше — выше, в синеву,
Восходит множество фиалок,
И в сновиденьи наяву