Никита остановил проходящего мимо официанта и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул, и через минуту у колонны появилась высокая девушка в ярко-желтом платье, фасоном напоминающем банное полотенце, едва прикрывающее грудь, живот и бедра.
– Слушай, Анька, посмотри на тот столик. Скажи, эта девушка была на даче Ветрова, когда тебя туда выписали?
– Не-а. Точно нет. Да что я тебе говорю. Там же Дашка была! Ну, эта, которую Варька одно время за собой таскала. Худая такая, с приветом. Вспомнил?
– Дашка? Точно?
– Да точно! Как ее не узнать можно. Правда, они ее там Инессой называли. Ой, я со смеху умирала. Она же вечно. Одному клиенту сказала, что ее Даздрапермой зовут. Представляешь? Говорит, это значит – «Да здравствует Первое мая». Точно ненормальная.
– Да, это точно. И куда она поехала после этой дачи?
– А вот вместе с этим парнем в очках их и высадили. Он говорит, я, мол, тут живу. А она подсуетилась. Мне, типа, тут тоже удобно. Умора!
Через минуту Никита дружески пожимал руку Алексея, не рассчитывая, впрочем, на ответную реакцию и реакцию вообще, приветливо улыбался Артему и, наконец, уставился на Женю своими пронзительными глазами:
– Мы, кажется, с вами встречались.
– Не помню, – холодно ответила Женя.
Никто из них не заметил, как в двери появилась Даша. Она наткнулась взглядом на компанию, увидела Никиту, быстро прошла к бару и заказала рюмку водки. Затем направилась к выходу. В раздевалке она надела на зеленое платье броский кроличий полушубок с розовыми и голубыми ромбами, который купила днем на рынке. Поправляя перед зеркалом волосы, вдруг увидела за собой бледного парня, который смотрел на ее отражение откровенным, каким-то прилипающим взглядом. Парень коснулся ее плеча, и она почему-то дернулась, как будто его ладонь ударила ее током. Но повернулась к нему спокойно:
– Какие проблемы?
– У меня? Никогда никаких проблем. Просто смотрю, тебе здесь надоело. Может, что-нибудь другое придумаем?
– Например?
– Скажем, ко мне поедем. Тут недалеко.
Даша сама не знала, почему помедлила с ответом. Предложение было как нельзя кстати. Она окинула взглядом спортивную фигуру парня, дорогие джинсы, кожаную куртку с песцовой отделкой и кивнула.
* * *
Она никогда не была в такой странной квартире. Одна, очень большая комната с белоснежными стенами, потолком и даже полом. Огромные окна были затянуты шторами из тонкой черной кожи. Черной кожей обтянута огромная кровать у одной из стен, черными были столы и стулья, ковер, массивная кованая люстра. Даже шелковое покрывало на кровати и наволочки на подушках были черными. Даша забралась на черный высокий стул у черного же бара и, встретившись с прямым напряженным взглядом нового знакомого, небрежно спросила:
– А бумага в сортире у тебя тоже черная?
– Можешь сходить проверить, – ответил тот, доставая с полки большую бутылку виски. – А что, тебе не нравится у меня?
– Да нет. Прикольно, конечно. Как в морге.
– Я сразу понял, что ты девчонка веселая. Может, познакомимся? Меня Павлом зовут.
– А меня Антуанетта.
– Серьезно? Ну, что ж. Простое русское имя. Сразу хочу предупредить. Еды у меня нет. Так, орешки, засахаренные фрукты и каштаны. Из Парижа, между прочим. Ничего? Ты не слишком голодная?
– Если этих каштанов много, то ничего. Тащи. А я пока на самом деле в туалет схожу и заодно немного сполоснусь.
– Да, прими душ. Можешь халат надеть, в ванной висит.
– Рубль за сто, что он черный.
Халаты в ванной оказались белыми, черными были полотенца. Даша с любопытством разглядывала флаконы на полочках, заглянула в шкафчики. Странно, только мужские лосьоны, туалетная вода, дорогой одеколон. Есть питательные кремы, но мужики теперь тоже мажутся. Ничего, указывающего на постоянное присутствие в этой квартире женщины, не было. Почему тогда этот Павел вел себя как партизан? Из клуба она вышла через обычный выход, а он через черный. Велел отойти за угол и лишь там посадил ее в свой черный «Бумер». Остановил машину за несколько домов до своего на Новокузнецкой улице, высадил, дал ключи от подъезда, объяснил, как ими пользоваться, а сам подъехал на машине с другой стороны. Видно, есть кого бояться кобелю черно-белому. Может, жена в другой квартире. А где деньги, интересно знать? Не может такого быть, чтобы здесь их не было. От этого склепа просто несет баблом.
Даша вытерлась после душа, закуталась в пушистый халат и вернулась в комнату. У бара никого не было. Даша оглянулась и обнаружила Павла полулежащим на кровати в черном шелковом халате. На сервировочном столике стояли бутылки, тарелочки с фруктами, жареными каштанами и прочей ерундой. У Даши уже здорово сосало под ложечкой. Она присела рядом и недовольно спросила:
– Может, у тебя хоть хлеб есть? Такое впечатление, что ты не женщину сегодня собирался снять, а канарейку поймать.
– Извини. Просто не держу еды дома. Я здесь почти не ем, а все, что может испортиться, вызывает у меня ужас.
– А. Ты из тех, которые любят нахлобучиваться на ровном месте. Ладно. Что поделаешь. Придется эти мышиные остатки погрызть.
– Выпей сначала. – Павел протянул Даше стакан с золотистой жидкостью.
Она выпила с удовольствием, залпом, бросила в рот горсть орешков, затем несколько засахаренных фруктов. Ей стало тепло и хорошо. Она поерзала, раздвигая полы халата, положила ногу за ногу, высоко открыла худенькие бедра. Павел не шевельнулся. Он лишь смотрел ей в лицо своим навязчивым, прилипающим взглядом. «Морока какая-то, а не мужик», – подумала Даша, и вдруг ей показалось, что комната слегка качнулась. Она встряхнула волосами, посмотрела на стол, на черную застекленную витрину с фарфоровыми фигурками. Все стало каким-то размытым. «Что за хрень с глазами?» Даша встала, чтобы пройти в ванную и промыть глаза водой, но сразу покачнулась из-за слабости в коленях. Вроде выпила всего ничего… Острая догадка пронзила Дашин мозг. Она столько раз наблюдала поведение людей после того, как подсыпала им в стакан сильное снотворное. Это оно! Она ощутила смертельную опасность, как уколы множества иголок по всему телу. Нужно быстро что-то придумать, время еще есть. Нужно успеть. Даша улыбнулась Павлу.
– Ой, я что-то совсем косая. Устала, наверно. Будь другом, принеси воды из холодильника. А то я не дойду.
Когда Павел вернулся к кровати со стаканом воды, Даша лежала, раскинувшись на черных подушках, и сладко всхрапывала. Он постоял минуту над ней, затем подошел к встроенному шкафу. Дверцы темного непрозрачного стекла раздвинулись, Павел нырнул внутрь и появился рядом с Дашей, подтолкнув к кровати другой сервировочный столик. Даша видела сквозь неплотно прижатые ресницы толстые веревки, ремни и холодные блестящие лезвия. Он нагнулся над ней так низко, что она почувствовала его неровное дыхание. Она сладко потянулась, как в полусне, протянула к нему руки:
– Иди ко мне, котик, а то я засыпаю совсем.
– Сейчас, – нехорошо хмыкнул Павел. – Сейчас все будет. Сейчас ты проснешься.
Даша почувствовала, как он весь собрался. Движения стали резкими, точными. Он стал ловко стаскивать с нее халат. Приподнял ее безвольное тело, положил голову себе на плечо… И тут же взвыл, как раненый зверь. Даша впилась зубами ему в ухо. Павел пытался ее оторвать, но от этого боль становилась
