Она проснулась от сырости и долго не могла понять, откуда в ее 'гнездышке' холод мерзлой земли. Влада по-прежнему была пристегнута к креслу, под теплым, влагонепроницаемым пледом. Но вместо тепла и уюта, она испытывала озноб, срывающийся в крупную дрожь. Вдобавок опять болело горло. Не так, как вчера, до исступления и обморока, но, тем не менее, осложняя жизнь.
'Птеродактиль! - озарило Владу. - Точно! Я воспринимаю ощущения летающего монстра. Когда он умирал от травмы шеи, я чувствовала то же, что и он. Когда ящер терял сознание, меня 'отпускало', но когда приходил в себя - приступ повторялся'. Она улыбнулась своей догадливости и собралась подремать еще немного. Но вскоре выяснилось, что одно только знание о природе холода не прибавляет тепла под одеялом.
'И что дальше? - с раздражением подумала Влада. - Отдать ему свой плед?'
А через десять минут поняла, что другого выхода нет.
Она сняла плед, сбросила ремни и натянула ботинки. Обувь была холодной и влажной, но дискомфорт замерзающего ящера казался сильнее. 'Как они тут живут'?
Минут десять ушло на то, чтобы высвободить брезент от взрывчатки, но, приблизившись к монстру, Влада поняла, что ее ждет еще одна работа.
- Вот скотина! Он еще и гадит!
Она вернулась к челноку за лопатой, надела рукавицы и легкий матерчатый респиратор. Волосы убрала под платок и только после этого рядом с кучей дерьма выкопала яму. Влада лопатой столкнула в яму фекалии и присыпала грунтом. Не снимая перчаток и респиратора еще несколько минут пыхтела, старательно укрывая монстра. Теплее не становилось. Она никак не могла согреться.
- Зараза! - содрогаясь от озноба, закричала Влада. - Ты действительно думаешь, что я перлась сюда за сто световых лет, чтобы укрывать тебя одеялом?
Голос из-под респиратора звучал плаксиво и жалко. Но вспышка гнева принесла облегчение. Неожиданно потеплело. 'Видать, согрелся', - с удовлетворением подумала Влада и вдруг испытала к монстру сочувствие: 'если они всякий раз так просыпаются, - не стоило рождаться'.
Тем временем, зыбкая утренняя мгла сменилась привычными дневными сумерками. Возвращаться на дерево и предаваться бессмысленной дреме Владе уже не хотелось. Упражнения с лопатой разбудили ее. Хотелось поскорее заняться делом. Вчерашний план по-прежнему радовал. Влада не видела причин, чтобы откладывать хоть на минуту его исполнение.
Она тщательно умылась и почистила зубы. Уложив волосы и втерев в кожу крем от насекомых, Влада позавтракала кофе и котлетами из тары-самогрейки. Аккуратно вытерев губы салфеткой, нанесла лишь легкие мазки помадой, - чтоб не обветривались, а глаза подводить не стала - оставила на 'после работы'. Проверила изготовленные вчера снаряды. Одну из гранат перевела в ждущий режим и поправила браслет на левой руке, - здесь у нее была кнопка радиостанции. Все просто: бросаем снаряд, нажимаем кнопку и цель превращается в крошево или месиво в зависимости от структуры исходного материала.
'И не забыть про гайку!' - строго сказала себе Влада.
Извлекла из грузового отсека лазерный теодолит и пенал с радиопистонами. Задумалась. Тряхнула светлыми локонами и улыбнулась. Новая идея показалась свежей и оригинальной. Теперь она точно знала, какую фигуру попытается изобразить поваленными деревьями, - равносторонний треугольник с окружностью над одной из вершин. После окончания работы время начнет работать на нее: будет интересно узнать, на какие сутки орбитальная обсерватория заметит логотип дамской комнаты? Она не сдержалась и прыснула. Перед глазами было растерянное лицо Костика, обнаружившего в телескоп стилизованное изображение женщины в ста километрах от Базы.
Влада по отвесу установила теодолит, направила его на восток и включила лазер. Красный маркер уперся в ближайшее дерево. Прекрасно! Это дерево будет первым. После того, как она его повалит, лазерный луч отметит следующую жертву. Так, последовательно, она проведет первую линию, хорошо заметную сверху. Сто метров? Десять-одиннадцать деревьев? Запросто! Три часа, а может и меньше. Придется, конечно, полазить, но для нее, мастера спортивной акробатики, - в удовольствие. Тем более, представится возможность свести счеты с цветочками верхнего яруса. Влада присмотрелась к подушечке пальца - на месте ожога кожа треснула и облезла.
А когда первая линия будет готова, она вернется к теодолиту и повернет его на шестьдесят градусов к югу, освободит от деревьев смежную сторону треугольника. Отсчитает по ней сотню метров, поставит теодолит в новую точку и направит его на тридцатый градус по компасу...
'Наверное, придется два ряда деревьев валить, - озабоченно подумала Влада, приглядываясь к тесноте зелени, - и нужно будет решить, как точнее провести окружность'.
***
На середине первой стороны Влада почувствовала сильнейший голод. Боль яростно терзала желудок и будто бы навсегда поселилась где-то под грудью. Было так плохо, что Влада не обратила внимания на тревожное попискивание браслета правой руки. А потом рев атакующей твари заглушил все звуки. Коротко взвизгнув, Влада нырнула под поваленные деревья и забилась в самую гущу придавленных стволами веток, замерла, затихла, сдерживая дыхание. Но индикатор состояния не умолк, крича на весь мир о критическом состоянии 'пациента'. По его писку ящер легко нашел место укрытия человека.
Рукотворная просека открывала доступ к яркому дню. Снизу, сквозь переплетение сучьев, тварь была хорошо видна: гордый поворот головы, нетерпеливые движения хвоста... 'Это он раздумывает, как бы до меня добраться, - решила Влада. Она уже успокоилась и могла рассуждать: - Стволы для него слишком тяжелые, не отбросит, а размеры не позволят пролезть ко мне... и не дотянется - руки коротки!' Мысли возвращались в привычное русло. Она уже и сама не понимала причин паники. Одно нажатие кнопки управления инъекторами, и этот мерзавец поймет, наконец, кто в доме хозяин!
Влада нажала пять раз, прежде чем ящер покачнулся. Его голова, только секунду назад гордо осматривающая окрестности, поникла. Он сложил крылья, сполз на землю, да так и остался полулежать, тяжело привалившись спиной к бревнам.
Теплая, душная волна ударила Владу по лицу. Кровь прилила к глазам, от чего, крепко
