- Коньяк 'Слава Империи'.
Мне это показалось добрым знаком.
- Эта слава тем, - сказал я, - кто не убоялся изнурительного жара муфельной печи. Кто в ослепительном сиянии голубого солнца мечтал о холодной...
Я запнулся и замолчал. Вот те раз, - слово забыл! Что же там было?
- Красоте? - предположил один из таможенников.
- Нет! - закричал я. - О ночи! И вообще это не та бутылка! У меня был портвейн!
Меня усадили обратно в кресло, а Смош важно кивнул:
- Не обращайте внимания, господа. Тяжёлый, изнурительный труд пагубно сказался на душевном здоровье нашего друга...
- Вы на нас не сердитесь, - враз присмирев, сказал Рамзай. - Какие-то идиоты хапнули руду Златии и не подчинились приказу сторожевика остановиться...
- Мы же не 'вчерашние', - примирительно прогудел второй, поигрывая на ладони нашими цацками. - Это даже не ювелирный сплав...
Я мало, что понимал, но почти любил их. Прекрасные ребята: лучшие годы своей жизни тратят на злых людей, нарушающих экономический баланс государств и целых планет. Рыцари пошлин и квот. Зигфриды, на чьих могучих плечах покоится финансовое равновесие цивилизации...
Я вновь попытался встать. Мне хотелось расцеловать их всех.
Но моя идея почему-то никому не понравилась: таможенники попятились, а Смош повис у меня на шее.
- Это он на радостях, - сказал Смош. - У нас давно не было гостей...
- Вижу, что на 'радостях'... - пробурчал таможенник.
- Оставь их Нат, - оборвал товарища Рамзай. - Золото не наше, лигатура не та. А посудине и вправду с полсотни лет. Выпивка и закуска, похоже, тех же времён...
Нат брезгливо взял двумя пальцами на четверть пустую консервную банку с тушёнкой. Понюхал.
- Что это?
- Это еда, господа - торжественно сказал Нич. - Угощайтесь!
- Еда? - с сомнением переспросил Нат. Он достал из футляра на поясе анализатор и сунул датчик в банку. - Ого! Эта 'халва' ровесница моей бабушки!
- Это не 'халва', - радостно вмешался я. Не обманул-таки шипчандлер! - Это тушёнка...
- Свою скудную пищу, господа, мы приправляли радостью творчества и восторгом от безграничной фантазии человека... - скромно добавил Нич.
- Дурдом! - подытожил Рамзай.
Бойцы немедленно вышли. Какие любезные люди! Смотреть на свинство я бы тоже не стал. Но таможенники не спешили. Нат салфеткой вытирал датчик анализатора. Его товарищи стояли в дверях и неловко переглядывались.
- Что там ещё? - недобро осведомился Смош.
- Надо бы охрану выставить, - угрюмо сказал Рамзай, подбрасывая сверкающие гранулы у себя на ладони. - Растащат ведь всё. Охнуть не успеете.
- Вы можете взять это себе, господа, - по-царски распорядился нашим золотом Нич. - В память о нашей незабываемой встрече...
- Да, - кивнул Рамзай, пряча подарок в карман. - Обязательно выставим. Только имейте ввиду, пока не пройдёте техосмотр, разрешения на взлёт не получите.
- Какой 'техосмотр'? - зашипел на него Нат. - После завтрашних торгов они половину наших рейдеров купить смогут...
И тут очнулся Роман. Сперва неуверенно, потом всё быстрей, кряхтя и поскуливая, он приподнялся на четвереньки, проворно переполз через комингс и скрылся за стеной. Из коридора послышались возбуждённые голоса. Кто-то отчаянно заспорил, хлопнула дверь, а через минуту к нам заглянул один из 'беретов':
- В уборной заперся, - доложил он Нату. - Извлечь?
- Я же говорю - 'халва', - улыбнулся Нат. - Оставь. Пусть там сидит. Тут и без него нагажено...
- Даже ядовитые грибы можно кушать, - сказал я. - Если их правильно приготовить...
***
Вит лежал в ворохе смятой постели, а девица, позванивая пустыми бутылками, разыскивала на полу свою одежду. Но мне было не до неё...
От золота мы и в самом деле избавились на следующий день. То есть, сегодня. Оптовики разобрали наш улов на браслеты, кулоны, серьги... Думаю, если бы мы не торопились, то могли ещё повысить цену. Но и без этого продажа 'результатов' тридцатилетнего отшельничества Ничехираниуса десятикратно
