Гас повернулся и поморщился, когда его левый бок пронзила боль. Судя по выражению лица Фрейи, она слышала часть их разговора. Она вошла в палату с неловкой улыбкой. На ней были джинсы и мягкий серый кардиган – весьма скучный наряд, но Фрейя выглядела в нем сексуально.
– Рада, что вы оба так быстро пошли на поправку.
Она села на край кровати Ника. На ее щеках играл румянец.
– В другом конце коридора я наткнулась на твою маму и Поппи, – обратилась она к Гасу. – Они спорят из-за инвалидной коляски.
Гас застонал:
– Ох уж эти мне мамаши! Моя намерена усадить меня в эту штуковину и катать как маленького ребенка. – Он состроил гримасу, и Ник рассмеялся. – Ты не могла бы отвести меня обратно в палату? – обратился он к Фрейе. – С тобой я буду в безопасности. Не думаю, что моя мать подерется с тобой, чтобы усадить меня в эту дурацкую коляску.
Несколько секунд она растерянно смотрела на него, затем ответила:
– Конечно. Я с радостью тебе помогу.
Помогая Гасу подняться со стула, Фрейя чувствовала, как горят ее щеки. Он был немного бледным и двигался неуклюже, на нем была полосатая пижама и халат, но все это не умаляло его привлекательности и не ослабляло его воздействия на нее. Ведя его под руку, она наслаждалась теплом его тела, ароматом его одеколона. После того как она подслушала часть их с Ником разговора, ее ни на секунду не покидало волнение. Утром она проснулась абсолютно спокойная, а сейчас каждая нервная клеточка в ее теле звенела от напряжения.
В коридоре они встретили Поппи. Она была одна.
– Тебе повезло, Гас. Медсестре в конце концов удалось убедить твою мать, что здоровым пациентам вроде тебя нужно как можно скорее возвращаться к активной жизни, и она повезла коляску обратно.
– Благослови Господь эту добрую душу, – сказал Гас.
Поппи рассмеялась:
– Это я ее позвала, когда начала понимать, что самой мне с ней не справиться.
Она довольно улыбнулась Фрейе, но та оставила это без внимания. Ее мать не меньше Ника хотела, чтобы они с Гасом были вместе. Фрейя сейчас находилась в полной растерянности. Она наслаждалась каждой минутой, проведенной с Гасом, и в то же время боялась своих чувств. Сейчас, когда операция была уже позади, она не знала, как ей следует с ним держаться. Не была уверена, может ли на что-то рассчитывать после одной-единственной ночи страсти. Боялась разрешить себе надеяться, потому что это могло обернуться горьким разочарованием.
Впрочем, сейчас Гас не представляет для нее особой опасности. Он едва передвигается, и ему явно не до романтических отношений.
– Тебе нужно отдохнуть, – сказала Фрейя, когда они вошли в его палату и она помогла ему сесть на кровать.
– Я в порядке. – Гас взял ее за руку. – Пожалуйста, не уходи. Мне нужно с тобой поговорить. – Он похлопал по матрацу. – Садись.
Она подчинилась, хотя и понимала, что ему нужно отдохнуть. Им представилась редкая возможность побыть друг с другом наедине, и ее нельзя упускать. Ее сердце учащенно билось. Она не знала, о чем он собирается с ней говорить.
Его пальцы нежно коснулись тыльной стороны ее кисти.
– Знаешь, я буду по тебе скучать.
Эти слова доставили Фрейе удовольствие, и в то же время ей было грустно из-за того, что он уже начал думать о своем отъезде.
– Ты ведь останешься здесь еще на какое-то время, правда?
– Вообще-то я собираюсь вернуться к работе уже на следующей неделе.
– Так скоро?
– Доктора тоже это не одобряют, родители настаивают на том, чтобы я провел неделю с ними на Золотом берегу. Но я уверен, что через несколько дней буду в порядке. Я должен вернуться.
Фрейя кивнула и попыталась улыбнуться.
– Понимаешь, эти люди мне доверяют. Политики подвели их в прошлом, но я намерен сдержать свое слово. Мы не можем себе позволить тянуть время. Нам нужно завершить все работы до начала сезона дождей.
Разумеется, он прав. Фрейя с самого начала знала, что отрывает его от важной работы. Он уже много ей дал, и она не имела права испытывать разочарование.
– Нам с Ником придется задержаться в Брисбене на несколько недель, – сказала она. – Он должен будет каждый день сдавать кровь на анализ, пока существует угроза отторжения.
– Он не посмеет отторгнуть мою почку.
– Я очень на это надеюсь.
Гас улыбнулся и нежно провел пальцами по ее щеке:
– Не беспокойся, Русалка.
Русалка. Ее старое прозвище. Ей было приятно, что он его помнил. Его ладонь легла на ее щеку, и она закрыла глаза от наслаждения.
– По правде говоря, я уже устала беспокоиться, – ответила она. – Отныне я буду думать только о хорошем и надеяться, что благодаря твоему бесценному подарку Ник проживет долгую счастливую жизнь.
– Я уже обещал ему, что буду постоянно поддерживать с ним связь.
– Это обещание много для него значит. Смотри не подведи его.
– Если не возникнет никаких затруднений, все работы будут завершены к Рождеству.
Через шесть недель. Фрейя знала, что эти полтора месяца покажутся ей вечностью. Что она будет считать дни до его возвращения. Впрочем, у нее не было никакой уверенности, что он приедет в Шугар-Бей сразу, как только освободится.
– Полагаю, твои родные захотят, чтобы ты провел Рождество с ними. – Она старалась говорить спокойно.
– Возможно. – Гас обвел пальцем контур ее уха. – Но в таком случае мне придется их разочаровать. Один очень важный член моей семьи живет в Шугар-Бей.
Разумеется, он говорил о Нике.
– Думаю, тебе не следует ничего обещать Нику относительно Рождества, – сказала ему Фрейя. – Вдруг ты не сможешь приехать.
– Ты беспокоишься, что я разочарую его так же, как твой отец.
– Нам определенно не нужна еще одна катастрофа на Рождество.
– Обещаю, что не подведу нашего сына, Фрейя. – Ладонь Гаса скользнула ей на затылок. – И не подведу тебя.
Что означают его слова?
Прежде чем Фрейя смогла спросить его об этом, он притянул ее лицо к своему. Его глаза были полны нежности и страсти, и сердце затанцевало у нее в груди.
Гас улыбнулся ей:
– Придвинься поближе, иначе я не смогу тебя поцеловать.
– У тебя болит бок?
– Немного.
– Может, тебе не следует напрягаться? – спросила Фрейя, но все равно придвинулась к нему.
– Думаю, столь приятное напряжение только пойдет мне на пользу.
Их носы соприкоснулись, и Фрейю бросило в жар.
– Почему я должна позволить тебе себя поцеловать? – поддразнила она Гаса.
– О боже! – раздался у них за спиной пронзительный женский голос. – Гас, что ты делаешь? У тебя же разойдутся швы!
Фрейя вздрогнула и услышала разочарованный стон Гаса. Его мать ворвалась в комнату, подобно боевому кораблю.
