эти следы, подобно тавру на крупе лошади, могли принадлежать только ей и ничему иному.
Он сбегал — не сходил, а именно сбегал — в свой «газик» за стремянкой, повесил ее на борт, и трубчатые боковины сошлись с потертостями, как сходятся приработавшиеся детали единого механизма.
«А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть?»
Надо будет потом заглянуть к старику, сказать спасибо.
Виктор привалился к борту плечом и постоял так, заставляя себя успокоиться. Вот когда по- настоящему овладела им усталость. Тупая ноющая боль вдруг наполнила мышцы спицы и шеи (сказывалось пребывание за рулем), голова стала непривычно тяжелой, веки набухли, стоило усилий удерживать их в надлежащем положении.
— Устал как собака, — пожаловался вслух самому себе.
Но усталость усталостью, а поиски надо было приводить к знаменателю.
— Это ваши дежурки под окном? — спросил, зайдя к диспетчеру.
— С чужих дорого берем, — обрадовался тот возможности перекинуться словом с живым человеком, — так что не очень претендуют на постой.
— А где водители?
— Дрыхнут, — кивнул он на дверь, что вела в соседнюю комнату. — А что, какое-нибудь нарушение?
Виктор промолчал, распахнул дверь: тесная комнатка с небольшим столом в центре, вдоль стен широкие скамьи — на них и пристроились оба водителя.
Подошел к одному, ко второму, вгляделся — спят, как младенцы. Который из двух?
Диспетчер из-за порога с удивлением наблюдал за его действиями. Виктор поманил пальцем, показал через окно на автомашину-дежурку: чья? Диспетчер вместо ответа подошел к тому из спящих, что пустил слюну, довольно бесцеремонно растолкал. Бедняга даже всхлипнул, расставаясь с приятными сновидениями, и, тряся головой, спустил со скамьи ноги. И стоило ему сесть, как Виктор понял: с этим молодым человеком уже где-то встречался.
Водитель же, едва подняв глаза, воскликнул:
— Виктор Пантелеевич?! Что вас в этакую рань…
И прикусил язык — очевидно, на слове «принесло», посчитав его, наверное, недостаточно вежливым. Теперь Виктору припомнилось: он, Виктор, участвовал в работе комиссии, когда тот сдавал на второй класс.
— В котором часу приехал с левого берега? — задавая вопрос, Виктор пытался отыскать на лице у водителя следы испуга или хотя бы растерянности.
— После часа ночи, — услужливо выскочил диспетчер.
Виктор недовольно покосился на него, а водитель подтвердил со сладким зевком:
— Да, что-то около того.
Нет, он совсем не походил на преступника. Или такой актерский талант?
— А где твоя стремянка? — ударил Виктор.
— Что, вы ее подобрали? Где-нибудь на левом берегу?
— Сможешь опознать?
— Еще бы: сам варил.
Пошли к машине. Увидев на борту свою потерю, водитель в смущении развел руками.
— Виктор Пантелеевич, что вы со мной делаете! Меня же совесть замучает: из-за этакого растеряхи тащились сюда в такую рань.
Но произнося эти слова, он задумался, пристально посмотрел на Виктора.
— Постойте-ка, постойте, не тот ли след на меня вас вывел, что парень под автобус попал?
Виктор вздрогнул.
— Откуда тебе о нем известно?
— От тех же самых баб, думаю, что и вам? Только в свидетели я не гожусь: своими глазами ничего не видел.
— Знаешь, не темни: какие еще бабы?
— Так они у вас не были?..
Водитель опять задумался, вновь поглядел пристально на Виктора.
— Кажется, начинаю соображать: лесенку-то мою, поди, на Ветлужской подобрали?
Припухшее после сна лицо его стало быстро бледнеть, губы дрогнули и обвисли.
— Так недолго и в историю угодить: на меня, выходит, тень легла?
— Выходит, — жестко подтвердил Виктор и напомнил: — А теперь вернемся к твоим бабам.
— Не мои они, случайно я на них вышел. Вернее даже сказать, не я, а они на меня.
В диспетчерской зазвонил телефон. Однако поднять трубку было некому: хозяин торчал в дверях домика, с любопытством прислушиваясь к необычному диалогу. Телефон продолжал звонить, и водитель, обернувшись на звук, увидел в дверном проеме диспетчера.
— Интересуешься? — ласково спросил и вдруг рявкнул, выплеснув в крике все напряжение: — Ах ты, гад длинноухий!
Диспетчер мгновенно исчез. Тем не менее водитель не захотел продолжать разговора на улице, позвал Виктора в кабину своей дежурки, захлопнул дверцы, поднял боковые стекла и лишь после этого принялся рассказывать о двух женщинах, которые остановили его ночью на Ветлужской и попросили подвезти до дома. Он взял их в кабину, пошутил: не боятся ли, мол, гулять в столь позднее время без мужского сопровождения. И здесь одна из них расплакалась и рассказала сквозь слезы, что они ехали на автобусе, а на Ветлужской из него вывалился один из пассажиров, попал под колеса, и водитель прогнал всех остальных, заявив, что ему надо увезти пострадавшего в больницу.
— Очень напуганы были обе, — передавал свое впечатление водитель. — Одна все плакала, а вторая тряслась — зуб на зуб не попадал…
— И куда увез их?
— На Шлюзовую. Дом 20.
— Большой дом?
— Заботитесь, как найти там? Одна из них квартиру назвала: шестидесятая… Они стали деньги предлагать, а я отшутился — заеду, мол, как-нибудь на чашку чая. Вот она и… Если считаете, могу поехать с вами.
— Не нужно, отдыхай. Вот разве что…
— Слушаю, Виктор Пантелеевич.
Виктор помялся, но желание закурить было не просто сильным, а прямо-таки непреодолимым, и он махнул рукой на приличия.
— Так получилось: без папирос остался…
— Ну, этакая-то беда нам по плечу!
Водитель пошарил в вещевом ящике, извлек непочатую пачку «Севера».
— Берите всю, у меня еще есть.
Виктор поблагодарил, выпрыгнул из кабины.
— Ну, отдыхай, — повторил вновь.
— Какой теперь отдых!
Последняя фраза прозвучала как упрек, однако Виктор не чувствовал угрызений совести: ради истины можно немного и пострадать.
Связался по рации с райотделом.
— Федор Сергеевич, это вы?
— Нашел что-то? — догадался Гавриленко. — Ну, не тяни за душу, выкладывай!
Виктор пересказал разговор с водителем, назвал адрес женщин, которых дежурка подобрала на Ветлужской.
— Может, Светлана Ивановна подъедет туда? Мы вместе бы…
— Не клади трубку, — сказал Гавриленко и тотчас крикнул кому-то, чтоб пригласили следователя. А
