дней от роду. Я вырос в приюте.
В приюте! Ливию словно по голове ударили. Так Конел не из культурной семьи? У него вообще семьи не было? Первым ее желанием было обнять его, защитить. От чего защитить? Это смешно. У него отличная карьера, куча денег, масса друзей, его уважают коллеги. От нее ему ничего не нужно.
— Бедняжка. Как это ужасно! — запричитала Мария и тут же запнулась.
Ливия растерялась. Как реагировать на это откровение Конела? Лучше вообще промолчать, решила она. Какой смысл в словах? На самом деле то, что Конел оказался без роду без племени, ее совершенно не волновало. Ее мало трогало, кем были его родители и что они делали. Ее волновал только Конел сам по себе.
— Подумаешь, — похлопала Конела по руке бабушка Донагер. — У тебя будет вся семья Ливии, когда вы поженитесь. Когда же сей счастливый день? — поинтересовалась она.
— Бабуль, мы же только обручились, — вмешалась Ливия, чтобы как-то отвлечь старушку. — Дай нам время получше узнать друг друга.
— В наши дни жених и невеста и так слишком хорошо знают друг друга, — не без едкости парировала бабушка Донагер.
— Даю слово, вы первая узнаете — когда, — ответил Конел.
— Да, но… — Бабушку Донагер прервал писк пейджера в кармане Конела. — Это еще что такое?
Конел вынул из кармана пейджер.
— Пейджер, — объяснила Ливия.
— Что-то срочное, — пробормотал Конел, показывая пейджер Ливии. — Код Нью-Йорка, а номер незнакомый. Может, ты знаешь?
— Вроде нет, — покачала головой Ливия.
— Это ужасно, — возмутилась Мария. — Даже в субботу не дают человеку покоя.
— Уж такая у него работа, — объяснила Ливия. — У Конела собственное дело, и ему всегда приходится контактировать с клиентами.
— Твой отец по выходным не работал, — с некоторым неодобрением промолвила Мария.
— Каждая работа имеет свои недостатки, — заметила бабушка Донагер. — Конел, можешь воспользоваться телефоном в нашей спальне. Там никого нет. Линия, Покажи Конелу.
Конел поблагодарил, радуясь возможности хоть на минуту скрыться с глаз не в меру проницательных родственников Ливии. А эта жалость, которую он прочел в их глазах, когда упомянул о своем детстве! Вот только Ливия не жалела его. Она и ухом не повела! Он послушно пошел через весь многолюдный дом вслед за Ливией в спальню в задней части дома.
— Здесь, — показала ему Ливия на туалетный столик.
Конел с трудом заметил телефон. Все его внимание поглотила кровать. Перед ним уже возникли соблазнительные картины: вот он подходит к Ливии, вот валит ее на кровать…
Взрыв смеха из открытого окна отрезвил его. К сожалению, здесь нельзя… В любой момент кто-то может войти.
И Конел решил, что, переговорив по телефону, предложит Ливии прогуляться до леса. До безлюдного леса. Найдет упавшее дерево, они присядут и… Он тряхнул головой, чтобы отделаться от эротических грез. Цель прогулки — информация, напомнил он себе. Разузнать, хочет она детей или нет. Лучше б нет, страстно надеялся он, потому что тогда было б легче уговорить ее рискнуть выйти за него замуж. Но сначала телефонный звонок.
— Говорит Конел Сазерленд, — сказал он, когда его соединили. — Польщен вашим мнением о нашем агентстве, но… Да, но… Отлично. Всего хорошего.
Конел положил трубку и какое-то время рассеянно смотрел перед собой.
— Какие-то проблемы? — спросила Ливия.
— Нет, — неторопливо отвечал Конел. — Скорее наоборот. Комплимент. Это та дама из Конгресса. Объясняла, в каком духе надо снять ролик. Помнишь нашу рекламу для компьютерной сети прошлой весной?
Ливия кивнула.
— Владелец сети магазинов компьютеров ее хороший приятель. Он и порекомендовал нас. Это, конечно, потрясающий шанс вторгнуться в совершенно новую для нас область рекламы. К тому же эта конгрессменша предоставляет нам полную свободу действий… — словно размышляя вслух, говорил Конел.
— Нда, — пробормотала Ливия, но мысли ее были далеко от рекламных проблем. Она глядела на Конела сквозь опущенные ресницы. Солнце заливало его золотым светом, вокруг его головы было нечто вроде ореола, как и вокруг головы Авраама на картине рядом с крестильней в церкви.
Она попыталась представить Конела патриархом. Это оказалось проще простого. Конел интеллигентен, добр и прекрасно сложен. Вылитый патриарх! Во всяком случае, мог бы вполне за него сойти, выкинь он из головы свой заскок насчет детей. Может, его холодность к Бобби всего лишь сдержанность, а не симптом чего-то более глубокого, например действительной неприязни к детям?
А что, если он не женился как раз потому, что не хотел детей? А если он планирует сначала наладить работу агентства, а уже потом жениться? Может, все эти высказывания против брака всего лишь способ отпугивать женщин от всяких претензий на него, пока он сам не сделает решительный шаг? Ливия мысленно представила Конела у алтаря с другой женщиной и от злости прикусила губу.
— Что с тобой? — Конел всматривался в ее побледневшее лицо.
— Ничего. А почему ты спрашиваешь?
— У тебя такое выражение, будто тебе хочется кому-нибудь врезать, — суховато пояснил он.
Ливия состроила гримасу.
— Ты никогда не слышал о Давиде и Голиафе?
— Слыхивал я немало басен, но большинству из них не верю.
— Не веришь, что не в силе дело?
— Оставим банальности. Как убедить тебя, что в физической схватке ты столь же безоружна, сколь и хороша?
Ливия заглянула в его смеющиеся глаза, и волна возбуждения захлестнула ее. Сегодня утром ей довелось на собственном опыте убедиться, что он, безусловно, прав и силой его не одолеешь. Но ведь не всегда победа достается сильнейшему. Иногда она оказывается на стороне того, кто действует исподтишка.
Сделав вид, что собирается выходить, Ливия круто повернулась и набросилась на Конела, рассчитывая застать его врасплох и повалить на кровать, а коль повезет, так и сорвать поцелуй и тут же удрать, не дав ему опомниться.
Но уж такова была участь большинства ее планов касательно Конела: они проваливались. И сейчас он не только не рухнул на кровать, но вообще с места не сдвинулся. Ни на дюйм. А сама она словно приклеилась к его груди, уткнувшись носом в шею. Не удержавшись, она полной грудью вдохнула и ощутила исходящий от него головокружительный запах. Как чудесно навсегда остаться в этом положении! Ощущать всем телом его тепло. Расслабиться и ждать, пока он не придет в неистовство от необузданного желания…
— Ладно. Ладно. Что ты делаешь? — спустил ее на землю голос Конела.
— Хотела проверить, не случайно ли ты обошел меня утром, — пробормотала Ливия, коснувшись губами его упругой шеи.
— Конечно, нет! — Хрипотца в его голосе навела ее на мысль, что они говорят о разных вещах.
— А может, я хотела позабавиться, — объяснила она, осмелев настолько, что выгнула спину и уперлась грудью в его грудь.
— А я вот еще не позабавился!
Конел обхватил ее за бедра своими сильными руками, приподнял и крепко прижал к своей груди. Его реакция была немедленной и полной желания.
В этой позе она вдруг почувствовала и свою беспомощность, и женственность. Мужчина — завоеватель. Стало смешно, но поднимавшееся в ней желание уже почти захлестнуло ее.
— Нет, это не лучшая идея, — пробормотала она, пытаясь вновь овладеть явно выходящей из-под
