поддразнивала ее.
Александрия почти потеряла нить разговора, отвлеченная возникающим теплом, которое вызвала его улыбка. Она поймала себя на этом и расправила плечи, стараясь вызвать так много гнева в ответ на его поведение, сколько могла при этих обстоятельствах.
— В тебе нет ничего, что мне бы нравилось. Это правда. Как …, — тут она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово. Ни у кого не должно быть такой улыбки, как у него.
— Бриллиант? — Предположил он, помогая ей.
— Я на это не реагирую, помнишь? Ты собираешься, вести себя как ребенок каждый раз, когда он будет приходить?
Ее руки уперлись в стройные бедра, а голубые глаза обжигали его взглядом. Ему хотелось поцеловать ее. Золотые глаза Эйдана потеплели, а взгляд переместился на ее рот. Ее тело мгновенно ответило на этот темный чувственный взгляд. Она отскочила от него на свою первоначальную позицию, подальше от него, в защитном жесте скрестив на груди руки.
— Ты не рискнешь, ты сбежал с сумасшедшего дома!
— Не рискну, что? — Его голос был мягким, гипнотизирующим и соблазнительным.
Она хотела почувствовать его прикосновение, ей это было нужно. Волна накрыла Алекс с головой.
— Просто не подходи ко мне. Пожалуйста, Эйдан. Ты опасен. Ты должен быть изолирован.
— Но я ничего не сделал. — Он улыбнулся и стал медленно приближаться к ней. — Вот так.
— Мэри! — В панике громко позвала Александрия.
Эйдан засмеялся, услышав, как экономка поспешила на зов. «
— Что случилось, Александрия? — Спросила Мэри, уперев руки в боки и повернувшись к Эйдану.
Смеясь, он успокаивающе выставил руки вперед.
— Я не виноват. Я был настоящим джентльменом с ее гостем.
— Он пролил кофе на Томаса, заставил его чихать, испачкал взбитыми сливками и заставил пчел напасть на него, — обвиняла его Александрия. Пока Мэри старалась сохранить невозмутимый вид, Алекс добавила последний пункт из списка его нарушений.
— И еще он собирался сделать так, чтобы завяли мои цветы.
— Эйдан! — Строго выговорила Мэри, хотя в ее глазах стоял смех.
Эйдан по-настоящему рассмеялся, откинув голову назад и сверкая своими золотыми глазами. Его лицо абсолютно преобразилось, появилось что-то мальчишеское. Ни одна из женщин не смогла бы противиться этому чистому смеху, забаве, который он испытал впервые за много лет. Это заставило Мэри захотеть заплакать от счастья, это очень возбуждало Александрию — она обладала такой властью над ним.
— Это не правда. Ивэн сам пролил на себя кофе и измазал руку в креме. Меня не было возле него. А пчелы, наверное, просто пролетали мимо. Как я могу отвечать за то, что насекомые приставали к этому человеку? — Он выглядел абсолютно невинно. — А что касается цветов, то я только посмотрел на них исподлобья. И почему она так глупо печется об этих проклятых цветах?
— Глупо? — Повторила Александрия. — Я сейчас покажу тебе глупо, ты разбудил зверя. — И она целеустремленно направилась к нему, но Мэри выставила руку вперед.
— Так спокойно, спокойно, дети. Сейчас спуститься Джошуа, а мы ведь не хотим, чтобы он застал вас в драке?
— Да, определенно. Мы ведь не захотим, чтобы он узнал, что у его героя глиняные ноги, — сказала Александрия, явно издеваясь над Эйданом.
Он стал двигаться в ее сторону, намериваясь преследовать, в молчании плавно огибая Мэри, заставляя сердце Александрии отчаянно стучать. Его губы пересекла игривая улыбка. Она неосмотрительно отступила назад и упала бы, если бы он не подхватил ее.
— Убегаешь, маленькая трусишка? — Мягко прошептал он, притягивая ее в свои объятья.
Мэри осторожно вышла из комнаты, предоставив молодую женщину своей судьбе и пряча усмешку.
— Эйдан. — В голосе Александрии слышалась боль. Она не делала выбора, оказавшись здесь. Это был его выбор. Охотник был так близко, что она чувствовала, как тепло его тела окружает ее. Его рот был в сантиметре от ее, сердца бились в одинаковом ритме.
Его палец в легкой ласке прикоснулся к ее нижнее губе. Поток пламени растекся внутри нее. Его глаза удерживали ее взгляд, пока он наклонял голову. Его голодный рот неспешно прикоснулся к ее, медленно, словно смакуя ощущение ее шелковистости, исследуя, упрашивая. Его руки стали опускаться на ее бедра, сжимая пальцы, притягивая ее к нему, прижимая ее мягкое тело к твердому.
В ней почувствовалось легкое сопротивление, будто она все еще боролась за выживание, за смысл своей жизни, говорящий ей, что она в опасности. Но притяжение между ними росло с каждой их близостью, обменом крови, с взрывоопасным желанием между ними. Ее сознание уже само нашло его, а ее душа тянулась к нему. И только ее упрямый разум оставался единственным препятствием, мешая ему заявить на нее собственность, как на Спутницу жизни.
Его рот прикасался, углубляя поцелуй, уводя ее, прочь от возражений и протестов, по огненной дороги, погружая ее все сильнее и сильнее в мир чувственности, ночи, всего того, что пришло вместе с обменом крови.
— О, святые угодники! — Голос Джошуа был испуганным, и, одновременно, в нем слышалось отвращение. — И тебе это нравится, Эйдан?
Александрия резко вырвалась из рук Эйдана и стала вытирать рот рукой, стараясь изо всех сил успокоить дыхание.
Эйдан взъерошил белокурые локоны мальчика.
— Да, Джошуа, мне нравится заниматься этим, но только с твоей сестрой. Она особенная, как ты понимаешь. Такие, как Александрия, рождаются раз в несколько столетий.
Джошуа посмотрел на свою сестру с понимающей улыбкой. Было что-то игривое в его глазах.
— Кажется, ей тоже это нравится.
— Я этого не говорила, — непреклонно сказала Александрия. — Эйдан Сэвэдж — ребенок, Джошуа. Большой ребенок.
Улыбка стала шире.
— Ей это определенно понравилось. — Заявил Джошуа. — Ты, должно быть, очень хорошо целуешься, Эйдан. Она никогда никому не позволяла целовать себя, кроме меня. — Он подставил свое лицо для поцелуя Александрии, а его маленькие ручки обвили ее шею, когда она нагнулась для этого. — Никто не может поцеловать тебя, кроме меня и Эйдана.
— Так и должно быть. — Самодовольно сказал Эйдан. — Нам придется быть особенно внимательными, теперь, когда мистер Ивэн нанял ее для графической работы. За ним стоит присматривать. Я могу поспорить, что он хочет поцеловать Александрию.
— Не волнуйся, Эйдан. Я ему не позволю, — уверенно сообщил Джошуа. — Если она пойдет работать с этим парнем, я буду с ними и сделаю так, чтобы он не приближался к ней.
— Это было бы отлично, Джош. — Услышав одобрение Эйдана, мальчик гордо просиял.
— Я просто не верю! — Прервала Александрия. — О чем ты разговариваешь с шестилетним мальчиком? — Она обняла напрягшегося брата, возвращая свое тепло ему. Он был много времени без нее. И не таким взрослым, чтобы пререкаться с ней.
— Мне почти семь.
— Это не так.
Джошуа подмигнул Эйдану.
— Не волнуйся. Она всегда говорит так, когда не знает что сказать, но хочет, чтобы я замолчал.
Эйдан присел и обнял мальчика так, что он оказался у него на плечах.
