— Я снова подтверждал наши клятвы. — Сказал он. — Одна мысль о том, что я мог бы потерять тебя из-за своей глупости, слишком пугает. Я произнес ритуальные слова, когда взял твою невинность, тем самым связывая нас на вечность.
— Не понимаю.
— Эти слова создают нерушимую связь для наших мужчин. Однажды сказанные, они действуют вечно.
Она повернулась к нему и заморгала.
— Как это?
— Когда мужчина-Карпатец находит свою Спутницу жизни и точно знает, что это именно она, то он может привязать ее к себе ритуальными словами, даже если он еще не овладел ее телом. Это похоже на церемонию людей, только намного глубже. Наши души и сердца — половинки одного целого, и они не совершенны, пока мы разделены. Ритуальные слова соединяют их таким образом, чтобы они были вместе. Так, как они и должны были быть.
Она пристально смотрела, в размышлении сузив глаза.
— Я думала, что мы связаны только химией, кровью.
— И ими тоже, но это только начало. — Он откинул свои длинные волосы с лица, откатываясь на другую сторону кровати, словно напуганный беседой.
— Так женщина все же может уйти, если мужчина еще не произнес ритуальные клятвы?
Он пожал широкими плечами, а пристальный взгляд золотых глаз вдруг стал непонятным.
— А почему бы он был настолько глуп и не сказал их, если он точно знает, что ее судьба — быть с ним? Он что, дурак?
— Было бы очень не плохо, если бы он сначала спросил об этом женщину. Человеческие мужчины, как минимум, спрашивают женщин, хочет ли она быть с ним всю жизнь. Возможно, Карпатки тоже не отказались бы от выбора.
Он снова пожал плечами.
— Это выбор судьбы. Если ты хочешь что-либо узнать, обратись к судьбе, закону вселенной, Божьему закону. Мы были созданы именно такими. Слова нельзя забрать назад. И ни один из мужчин-Карпатцев не позволит своей женщине оставаться без защиты одной.
— Такое ощущение, что выживете в Средневековье[9]! Вы не можете соединить жизни без согласия всех сторон. Это не правильно, — спорила она в ужасе.
— Карпатец не может выжить без своей Спутницы жизни.
— Хорошо, и сколько лет ты хотел бы прожить так? — Горячо потребовала она.
Его золотые глаза игриво засветились, а ладонь погладила ее бедро.
— Я бы не отказался от столетия или двух, пока наши ночи будут похожи на эту.
Его голос что-то сделал с ее сердцем. Оно стало таять, что часто бывало рядом с ним. Она хотела рассердиться на него, но правда состояла в том, что если бы она могла иметь такие ночи как эта с ним, что она точно бы захотела бы столетие или даже два с ним непременно.
— Я читаю твои мысли, — лаская голосом, подразнил он ее.
— Настало время остановиться. У тебя нет ничего, чем можно было бы заняться? Ты же не думаешь зацепиться за это. И ты не можешь принимать решения, касающиеся меня, без обсуждения со мной. — Она посмотрела на него с подозрением. — Что еще ты можешь сделать без моего ведома?
Он протянулся через кровать и поцеловал ее полный рот, медленно, наслаждаясь ее вкусом.
— Ты спрашиваешь,
Она резко отстранилась от него и ударила его по руке, которая зарылась в ее локоны.
— Не хвастайся, Эйдан. Это не хорошо.
— А я думаю, что это просто замечательно. Мне будет нужен весь мой запас уловок, чтобы держать тебя в узде. Я с нетерпением жду этого, Александрия.
— Ты забываешь мои маленькие раздражающие привычки. А я думаю, что их станет еще больше.
Он простонал.
— Ты собираешься изменять меня к лучшему?
— Ну, кому-то же надо заниматься этим. — Ее рука нашла его. — Я привыкла к определенной свободе, Эйдан. Мне это необходимо, и я никогда не буду счастлива, если ты ограничишь ее.
Он обхватил ее подбородок одной рукой, а его золотые глаза пристально всматривались в ее лицо.
— Я знаю, что такое компромисс, но нам обоим придется идти на него, Александрия. Я не жду, что он будет только с твоей стороны. Но я надеюсь, ты позволишь мне несколько ошибок.
Она кивнула. Он мог легко похитить ее сердце. Одним взглядом. Несколькими словами. А его голос — чистое волшебство.
— Как я могу одновременно сходить с ума по тебе и бояться тебя?
— Ты любишь меня. — Спокойно проговорил он.
Она моргнула, потрясенная, словно даже не думала об этом.
— Это намного сильнее, Эйдан. Ты промчался по мне быстро, против моей воли.
— Ты любишь меня. — Спокойно сказал он.
Она откатилась на несколько дюймов.
— Я слишком плохо знаю тебя, чтобы полюбить.
— Нет? Ты была в моей голове. Ты разделила мои мысли, мои воспоминания. Ты знаешь обо мне все: как плохое, так и хорошее. Ты отдалась мне. Ты не смогла бы сделать это, если бы не испытывала любви ко мне.
Она с трудом сглотнула. Алекс не хотела думать об этом прямо сейчас, это было для нее слишком. Она попробовала перевести все в более легкомысленное русло.
— Это только власть секса.
Его брови поползли вверх.
— Ты хорошо танцуешь? — Многообещающе спросила она.
— Я тоже был в твоем уме,
Александрия нацепила на себя самое надменное выражение и в молчании накинула на плечи одеяло.
— Это действительно так трудно? Принять то, что ты любишь меня? — Его голос был подобен ласке, оборачиваясь вокруг нее, как руки.
— Почему это настолько важно, чтобы обсуждать это именно сейчас? Я же с тобой и, очевидно, никуда не собираюсь.
— Потому что это важно для тебя. Ты считаешь, что никого не сможешь полюбить, кроме своего брата.
— Я и не могу.
— Ты думаешь, будто хочешь меня потому, что я гипнотизирую тебя голосом. Мы остались вместе только из-за гипноза. Да, я связал нас путем нашего народа, но я не смог бы сделать это против твоего желания. Ты — моя истинная Спутница жизни. Ты отдала свою жизнь, чтобы сохранить мою, даже не доверяя мне.
Она вздернула подбородок.
— Я думала, что я, так или иначе, умру. Я не хотела жить, как вампир. Не забывай, я думала, что ты — вампир, и что ты сделал меня такой же.
— Но тогда почему ты спасала вампира, если я был этим злобным существом? — Мягко противостоял он.
Она зажала ладонями свои уши.
— Ты путаешь меня, Эйдан.
Он нежно обхватил ее запястья и опустил руки, чтобы поцеловать ее шею.
— Ты знаешь, там, глубоко внутри, что я — тот самый. Вот почему твое тело отвечает мне. Не древние клятвы, не твоя благодарность за спасение тебя и Джошуа. Твое тело и душа узнали меня раньше, чем это смогли сделать ум и сердце. Твой разум был в шоке от того, что случилось ранее. И нам не помогло то, как я
