новая прическа ему очень к лицу. И еще она сказала ему: «Когда ты не боишься, ты очень смелый!» Впрочем... похоже, этого и достаточно. Пора, стало быть, выходить из затемнения, заканчивать рекламную паузу, приглушать песню – сказка продолжается.
Рыба говорила долго и путано, с трудом справляясь со своим языком.
Перво-наперво из рассказа выяснилось, что Вылиз – это не имя собственное, а название вида южноамериканских морских амфибий, обитающих в Индейском океане недалеко от бухты Барахты; и что сама она, рыба-свидетель, является вовсе не самцом, как пишут в газетах, а самкой Вылиза. И эта деталь имеет чрезвычайно важное значение в свете разбираемого дела. Далее рыба рассказала, каким подлым браконьерским способом она была выловлена Доном Капитоном из прибрежных вод и отлучена от своих малолетних детей, и как новый владелец перевез ее через океан в контейнере с бразильским кофе, обманув таможню и пограничников.
На этом месте рассказа Дон Капитон что-то шепнул адвокату, тот вскочил и закричал:
– Протестуем! По этому эпизоду спешим заявить, что существо нагло лжет. Если бы его везли в кофейном контейнере, то кофе в доме Дона Капитона пахло бы рыбой. А кофе у его светлости отменное, – он вдруг улыбнулся судье самой широкой улыбкой: – Приходите попробовать, ваша справедливость.
Судья вопросительно посмотрел на свидетеля.
– К-к-контейнера было два, – прокомментировала рыба. – Тот к-к-кофе, в котором меня в-в-везли, он п-п-продал в к-к-кофейную лавку.
– Подлец! – раздался выкрик из зала: это вскочил один из зрителей. – Я уже третий день пью эту гадость и не могу понять, в чем дело!
Вслед за ним с места привстал присяжный – из чернорабочих.
– Мерзавец! – гневно добавил он, грозя пальцем Дону Капитону. – Я сегодня утром из-за этого кофея отлупил свою жену!
– А меня наоборот жена отходила по тому же поводу, – присовокупил другой присяжный, из бюргеров. – Троглодит рода человеческого!
Зал загудел; в нем нашлось еще пять-шесть человек, успевших отведать рыбный кофе, и все они отвесили Дону Капитону сдачи – по крепкому словцу. Были и такие, которые утверждали, что это провокация, организованная самой рыбой, но таких было явно меньше – анахронезмцы любили кофе. Адвокат растерянно сел на место. Дон Капитон не дрогнул лицом, только слегка побледнел: наверное, пожалел, что не заплатил присяжным перед заседанием.
– Протест отклонен, – заявил судья, с трудом утихомирив зал. – По эпизоду о продаже порченого напитка поручаю провести отдельное расследование. Присяжных призываю держать себя в руках и не выкрикивать с мест. – Он растерянно развел руками: – Я сам сегодня утром напился вонючего кофе, и ничего, молчу... Продолжайте, свидетель.
Дон Капитон еще немного побледнел, а рыба продолжила свой рассказ.
Итак, Дон Капитон привез Вылиза в Анохронезм, однажды ночью выпустил погулять в Парке Культуры да там и оставил. Он был в курсе, что у Вылиза сильно развит материнский инстинкт, а также знал каким образом он проявляется в неволе: в дали от своих детенышей рыба бросается на всех подряд и вылизывает с головы до хвоста, как поступает она со своими вылизятами. Дон Капитон точно рассчитал, что рыба никогда никого до смерти не залижет, но напугать может достаточно сильно. Ну а то, что в парке в основном гуляют дети, было ему на руку: детей напугать легче; они и думать не могли, что таким образом чудище всего лишь выражает нерастраченные свои ласки. А потом Дон Капитон переселился во дворец – ведь именно из-за него он все это и затеял, – а рыбу с тех пор держал в аквариуме, в котором раньше юннаты разводили гигантских черепах (черепах он съел). Днем рыбу он запирал, чтобы при свете дня ее – не дай Бог – не поймал какой-нибудь храбрец-удалец типа барона Николая, а вечером выпускал на охоту, заставляя громко и устрашающе выть.
Как только речь зашла о съеденных черепахах, адвокат снова вскочил и совсем было собрался что-то выкрикнуть, но Дон Капитон решительно, хоть и невозмутимо, дернул его за сюртук. Адвокат сел обратно, не сказав не слова, и больше в свидетельские показания не встревал.
В финале рассказа рыба поведала о том, что произошло сегодня ночью. Дон Капитон не знал, что Вылизы могут говорить по-человечески, он думал, что они способны только страшно кричать. Наверное, потому, что сам он никогда и не пробовал говорить с ней, а всегда только страшно кричал. Барон Николай был первым человеком, кто заговорил с рыбой на равных и кому она ответила взаимностью. Он не испугался проникнуть в парк ночью, в темноте, через прореху в ограде. Юркий и незамеченный, как ниндзя, он прокрался мимо всех капитоновских патрулей и засел в засаду возле пруда. Рыба набросилась на смельчака, но не успела облизать полностью – рыцарь заговорил с ней по-человечески. А, поговорив по душам, оба многое друг для друга прояснили. Узнав от рыцаря, что Дон Капитон использует ее в бесчестной игре против беззащитных детей, рыба возмутилась и решила выступить на суде. И вот она здесь, и вот она дает показания.
– Мы не р-рабы, мы – р-р-рыбы! Р-р-рыбы не н-немы! – в завершении добавила рыба, – Я сама м-м- мать, я понимаю, что такое д-д-дети.
И она громко вздохнула, обдав судейскую тройку запахом далекого океана.
– Молодец, рыбка! – выкрикнул с места барон Николай, потом посмотрел на оруженоску, решительно вырвал из ноздрей ватные тампоны, выкинул их прочь и горячо вдохнул полным носом.
Председатель прокашлялся. Присяжные зашушукались. Рыба попросила еще воды. Зрители зашевелились. Только Дон Капитон и мистер Ёрик сидели ровно и неподвижно, стараясь не смотреть друг на друга.
Судьи недолго посовещались, и Председатель объявил:
– В связи с неожиданно открывшимися новыми обстоятельствами дела, суд считает целесообразным рассмотреть факты, изложенные рыцарем бароном Николаем, совокупировать их и вынести свое решение по поводу обоих участников дуэли... простите, процесса – Дона Капитона и барона Николая. Суд удаляется на совещание. Делайте ваши ставки, господа.
Когда зрители удалились из зала, и прислуга открыла окна для проветривания, произошло событие, на первый взгляд маловажное, но в конечном итоге значительно повлиявшее на исход дела. Лакеи принесли судьям и присяжным по чашечке кофе, – и кофе этот, конечно же, оказался из той же злосчастной лавки. Не зря, значит, было сказано: не плюй в забрало...
Через час мучимый изжогой Председатель суда зачитал обвинительный приговор: барона Николая оправдать и отпустить; рыбу Вылиза депортировать на историческую родину к малым деткам; Дона Капитона как представляющего опасность для жителей города немедленно заключить под стражу и сопроводить в тюрьму для окончательного выяснения всех открывшихся в ходе заседания нелицеприятных фактов; недвижимое имущество конфисковать и вернуть юным бюргерам.
Выслушав приговор, Дон Капитон, теперь уже с трудом сохранявший хладнокровие, повернулся к мистеру Ёрику и весомо кивнул ему. Адвокат достал с самого низа своих бумаг лист в позолоченной папочке – судя по всему, этот документ был у него припасен на крайний случай. Барон Николай почувствовал, как пропотела под шапочкой его новоиспеченная лысина, – судья ведь не успел еще ударить киянкой по бруску, а стало быть, исход суда не поздно еще было развернуть в противоположную сторону. Закон есть закон.
– Глубокоуважаемые господа присяжные, горячо любимые судьи, дорогой председатель, – заговорил мистер Ёрик, вставая и оглядывая зал мутным взором. – Дело в том, что мой подзащитный не может быть заключен в тюрьму.
– Как это? Почему? – судья выпучил глаза.
– Как это? Почему? – многоголосым эхом откликнулся зал.
– Вот справка, выданная Главным королевским управителем тюрем, – адвокат высоко поднял своего бумажного джокера. – В ней говориться доподлинно, что в настоящей момент ни в одной тюрьме королевства нет свободных мест. Все камеры переполнены под завязку, тюрьмы никого больше принять не в состоянии, приговоренные месяцами стоят в очередях... Мест нет, понимаете?
Растерянный шепот прошелестел по залу. Судьи, присяжные, зрители – все уставились на адвоката, пытаясь добиться у него каких-нибудь пояснений и добавлений к сказанному. Адвокат выдержал упертые в
