оттого, покоится оно или движется, и, в конце концов, от внутренней энергии, присущей подсистеме (которая, в свою очередь, зависит от множества причин). Большая часть этих показателей уже сегодня может быть вполне однозначно определена количественно.
Что касается причин, в силу которых в опытах Н. Козырева были зафиксированы эффекты снижения веса тел, то в большинстве случаев (если не во всех) Николай Александрович (вольно или невольно), меняя энергетическое взаимодействие экспериментального тела со средой, с неизбежностью нарушал отношение плотности внутренней энергии тела к темпу времени (см. раздел 2.2). Отклонение этого отношения от единицы в сторону уменьшения (а возможно, и возникновение нелинейности) сохранялось до тех пор, пока в экспериментальном теле не возникало новое энергетическое и структурное состояние, соответствующее новому взаимодействию. Именно в этот период нестационарного взаимодействия тела и среды уменьшалась гравитационная масса тел в опытах проф. Козырева (см. формулу 2.4).
В силу краткости этого периода снижение веса было и незначительным по величине (в пределах 1 %) и относительно кратковременным.
Поэтому Н. Козыреву не удавалось зафиксировать снижение веса при упругих деформациях. Ведь именно в силу упругости материала нелинейность практически отсутствовала. Отношение плотности внутренней энергии к темпу времени становилось равным единице сразу же после снятия нагрузки (удара).
Понятно также, почему так называемая плотность времени оказывалась бессильной изменить вес таких высокопластичных материалов, как, например, пластилин. Тут процесс деформации сопровождался только (или в основном) изменением формы тела без его уплотнения, т. е. почти без изменения внутренней энергии. Кроме того, в реальных опытах Н. Козырева при слабом энергетическом воздействии на экспериментальное тело степень влияния внешнего потока на внутреннюю энергию пластилина была почти нулевой. Возможно, и потому, в частности, что сухой пластилин — диэлектрик.
Одно из самых загадочных явлений, обнаруженных Н. Козыревым в его экспериментах, заключается в том, что при вращении гироскопа в одну сторону вес его не изменяется, а при вращении в противоположную — снижается. Напомним, что сам Николай Александрович этот парадокс объяснял тем, что «существующий в Мире ход времени устанавливает в пространстве объективное отличие правого от левого… Уменьшение веса волчка происходит при вращении его по часовой стрелке, если смотреть со стороны, в которую направлена тяжесть волчка» {16}.
Поскольку мы теперь убеждены, что никаких потоков времени нет и быть не может, то необходимо искать иное объяснение результатам, полученным в экспериментах. И в этом нас, кажется, может выручить активный сторонник теории неоднородности пространства-времени украинский ученый В. Марков {25}.
«…Вращательное движение наблюдается в процессах и явлениях самой различной природы… Все многообразие выражений и форм вращательного движения заставляет задуматься: действительно ли свойства пространства и времени не имеют никакого отношения к этому удивительному феномену материального мира?» В. Марков вводит определение таких понятий, как «вращательное движение», а также собственной экваториальной и орбитальной плоскостей и утверждает, что околосолнечное пространство-время не обладает количественной симметрией ни относительно отражений в пространстве, ни относительно поворотов, т. е. не является однородным. Направление осевого вращения тел, пишет Марков, зависит только от наклонения экватора: при остром угле оно является «прямым», а при тупом — обратным. «Из всех планет только у Венеры наклонение экватора составляет тупой угол… что и обусловливает обратное направление ее осевого вращения… В самом деле, количество космических тел с обратным осевым вращением на порядок меньше, чем с прямым.
Отсюда можно предположить, что одно и то же тело, вращаясь в противоположных направлениях, будет обнаруживать признаки неоднородности пространства-времени, например, иметь различную массу (выделено мною. — А.Б.)».
Между прочим, обратили ли вы внимание, что и проф. Н. Козырев, и другие исследователи, занимающиеся проблемой изменения массы (веса) тел, говорят и пишут преимущественно о снижении массы. Создается впечатление, что для них «изменить» массу и «понизить» ее — это как бы слова- синонимы. Создается впечатление, что уменьшить массу хотя и с трудом, но можно, а повысить ее — дело безнадежное. Во всяком случае, эксперименты как будто подтверждают это. В чем тут дело? Стоит ли за этим некая природная закономерность? Действительно, такая закономерность есть.
Мы знаем, что любое изменение воздействия на тело со стороны внешней среды изменяет в теле внутреннюю энергию. Мы также знаем, что и изменение внутренней энергии приводит в принципе к изменению взаимодействия. Как было показано выше, любое увеличение мощности энергетического потока, воздействующего на тело, снижает его массу, но и любое «самопроизвольное» увеличение внутренней энергии должно приводить к увеличению массы. (Понятно, что и то, и другое длится кратковременно — только в период нелинейности отношения плотности внутренней энергии к темпу времени.)
Но тонкость проблемы в том, что увеличение мощности потоков, воздействующих на тело, — это явление массовое, случающееся всегда и везде, легко воспроизводимое в эксперименте (будь это тепло, исходящее от камина, или лазерное облучение), а увеличение внутренней энергии в силу каких-то «внутренних» причин, например распада (расщепления) ядер или «самопроизвольных» переходов, когда атом без всякой внешней причины, «сам по себе», переходит из более возбужденного состояния в менее возбужденное, излучая при этом квант, — явление редкое, присущее только ограниченному классу тел. Вероятно, причина того, что в экспериментах чаще обнаруживают снижение, а не увеличение массы тел, кроется именно в этом.
Проблема теории времени профессора Козырева — это проблема его теоретической концепции. (Кажется, в этом плане его подвела все та же цельность его характера.) Но это вовсе не значит, что его опыты уже не представляют интереса для науки. Множество закономерностей, которые он впервые подметил, все еще ждут своих исследователей — ждут более глубокого понимания. А кроме того (и может быть, это главное), есть у Н. Козырева целый пласт исследований, который и сегодня является остро злободневным. Я бы сказал, даже кричаще сенсационным. Конечно же, речь может идти только о его открытии того, что время распространяется мгновенно — о его астрономических экспериментах.
Это никак не укладывается в мое представление о времени хотя бы потому, что никаких потоков времени в природе не существует. Но сейчас речь не обо мне, а об удивительных результатах, которые получил Николай Александрович в своих астрономических опытах. Козырев считал, что о времени нельзя говорить, что оно распространяется обычным образом, он допускал, что это тот случай, когда энергия распространяется без импульса. Это и позволяет времени мгновенно сообщать о себе на любые расстояния. Но бог с ней, с теорией. Главное, что Козырев это получил экспериментально. Это потрясло ученых и, поверьте, продолжает «потрясать» до сих пор. Конечно, не всех. Ортодоксы и чиновники от науки вполне спокойны.
В чем же состоял эксперимент? В трубу телескопа помещалась металлическая пластина, способная легко изменять свое сопротивление прохождению электрического тока, т. е. некий резистор. Выбирали определенную звезду и направляли в ночное небо телескоп. И резистор реагировал: 1) на видимую звезду, т. е. зарегистрировал сигналы от того места, где звезды уже нет, где она была много миллионов лет назад, иными словами, по отношению к нам сегодняшним был зарегистрирован сигнал из прошлого; 2) на пустое место на небосводе, где звезда находится в настоящий момент (а лучи долетят до нас через много миллионов лет), т. е. был зарегистрирован сигнал из настоящего; 3) на пустое место на небосводе, которое только будет занимать звезда, когда к ней «придет световой сигнал от Земли, испущенный в момент наблюдения», т. е. был зарегистрирован сигнал из будущего.
Согласитесь, есть от чего закружиться голове. Сам Н. Козырев «интерпретировал этот результат как возможность связи посредством физических свойств времени с прошлым и будущим вдоль соответствующих световых конусов и с настоящим — вдоль гиперплоскости одномоментных событий» {47}.
На этом можно было бы и поставить точку — мало ли научных курьезов. Меня, однако, сильно смущает, что к результатам этих астрономических опытов Козырева серьезно относятся некоторые выдающиеся ученые, например В. Олейник. Еще более удивительно, что результаты, подобные козыревским, получены сравнительно недавно в Новосибирске группой исследователей, возглавляемой академиком М.М. Лаврентьевым {48}, а также исследователями в Киеве {49}.
Чтобы «не сойти с ума», я ищу для себя объяснений… Может быть, приемлемое в этом случае —
