- Мы боимся остаться на второй год, потому что ведь мы не лентяи какие-нибудь, - говорит Саша Булгаков.
- И еще мы боимся разлучиться, - объясняет Мазин. - Вдруг кто-нибудь из нас останется!
- Да, вдруг кто-нибудь не выдержит, что мы тогда будем делать? подхватывают ребята.
Сергей Николаевич откладывает учебники.
- Судя по всему, что вы мне сейчас рассказывали, я думаю, что вы должны выдержать. Ну, а если уж случится, что кто-нибудь окажется слабее других, то с этим надо будет мужественно примириться. Тем более что никто не будет считать вас лодырями и лентяями. Бывает, что ученик остается по болезни, по независящим от него обстоятельствам. В данном случае причиной является война. Конечно, это будет для всех нас большая неприятность, но о разлуке тут говорить не приходится. Предположим, вас посадят в разные классы. Так разве настоящая дружба забывается? Друзья часто разлучаются на долгие годы, уезжают в другие города, и от этого их дружеские чувства нисколько не меняются. Если, конечно, это настоящая дружба! Ваша дружба сложилась за годы совместной учебы, в тяжелые дни она выросла и укрепилась. Так как же может быть, чтобы ваши отношения изменились только потому, что вы попадете в разные классы! Я, например, за эти месяцы узнал короткую и случайную, но не менее крепкую фронтовую дружбу. Под вражеским огнем стояли мы с комсомольцем Васей у орудия. Стояли насмерть, плечом к плечу. Потом расстались... Но ни один из нас не забыл друг друга.
- Но в разных классах у нас будет все разное... - попробовал еще сказать Петя Русаков.
- А как же после окончания школы, когда вы разлетитесь в разные стороны? Неужели, расставаясь, вы скажете мне и своим товарищам: прощайте, теперь у нас будет все разное. и мы забудем нашу школьную дружбу? - сказал Сергеи Николаевич, пытливо вглядываясь в лица ребят.
- Нет, нет... никогда мы так не скажем... - смущенно засмеялись они, уверенные, что учитель шутит.
- Ну так вот, друзья мои, - с чувством сказал Сергей Николаевич, - я понимаю, что вам будет очень тяжело, если кто-нибудь останется, но надо глядеть на вещи серьезно, по-взрослому. Во всех случаях жизни надо быть мужественными. Вы выдержали испытание мужества в борьбе с врагом, вы выдержали испытание мужества в труде и в учебе - давайте выдержим его и в этом случае!
Ребята поглядели друг на друга. Глубокая печаль была на их лицах. Но печаль эта была уже тихая, умиротворенная словами учителя.
- Если так случится, мы будем иногда устраивать общие экскурсии, работать вместе в одних кружках... собираться здесь у меня, - добавил Сергей Николаевич и, поглядев на ребят, улыбнулся. - Ну, это еще впереди. А пока поговорим все-таки о завтрашнем дне. Экзаменовать вас буду я.
- Ой, вы сами! - захлопала в ладоши Нюра.
- Сергей Николаевич, правда, правда? -допрашивали со всех сторон взволнованные ребята.
Сообщение учителя подбодрило и обрадовало их. Казалось, что одно присутствие Сергея Николаевича в классе придаст им завтра смелости.
- Мы даже и думать о таком счастье не могли! - говорил Сева Малютин.
Васек крепко сжал руку учителя:
- Мы будем завтра стараться изо всех сил!
- Вот повезло нам! - крикнул Мазин.
- А ведь я все такой же строгий, - улыбнулся Сергей Николаевич.
- Мы знаем, - сказал Одинцов. - Зато вы наш учитель, мы будем крепче держаться при вас.
Ребята вышли из дома учителя поздно.
Когда их голоса на улице затихли, Сергей Николаевич взял дневник и прошел в комнату отца. Опустившись на узкую постель, он долго читал правдивую повесть жизни - о честности, о мужестве, о безмерной любви к Родине.
Глава 78. РЕШИТЕЛЬНЫЙ ЧАС
Васек стоял у доски. За передними партами сидели его товарищи. В их лицах было напряженное внимание, они сидели прямо, не шевелясь и не спуская глаз с Трубачева. У окна за столом разместились учителя. Яркое осеннее солнце врывалось со двора, падало светлыми пятнами на крашеный пол и веселыми зайчиками поблескивало на темных очках Леонида Тимофеевича. Директор, откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдал, как Трубачев решает на доске задачу. Елена Александровна сидела сбоку, положив на стол тонкую руку и глядя прямо перед собой. На столе лежала кучка оставшихся билетов.
Сергей Николаевич стоял у окна, наклонив набок голову, и, не отрывая взгляда, следил за каждой появляющейся на доске цифрой.
Васек отвечал первым. Когда все уже заняли свои места и ребята вытянули билеты, Леонид Тимофеевич спросил:
- - Ну, кто из вас хочет отвечать первым? Васек оглянулся на побледневшие лица товарищей и медленно поднялся:
- Позвольте мне...
Как всегда и везде, в самом трудном деле Васек Трубачев остался верен себе.
Сергей Николаевич кивнул головой. Васек протянул свой билет учителю и подошел к доске.
Вся школа знала, что в этот час Трубачев и его товарищи держат экзамен. Около дома по дорожкам прохаживались бывшие одноклассники Васька.
- Его первым вызвали! - спрыгивая с пожарной лестницы, сообщил Леня Белкин.
- Что ему дали? Какую задачу? - волновались ребята.
- Загляни еще раз в окно. Решает или нет?
- Не надо, собьете! Что вы делаете! - сердилась Надя Глушкова.
Но ребята осторожно подкрадывались к окнам.
В коридоре, около закрытой двери класса, безотлучно находились два недавних врага - Алеша Кудрявцев и Витя Матрос.
Прислонившись к стене стриженым затылком, Алеша глядел на потолок, крепко сдвинув темные брови. Витя Матрос беспокойно вертелся на месте, прикладывая ухо к двери, заглядывая в замочную скважину.
- Не надо, - шепотом останавливал его Кудрявцев, - тише!
Витя на минуту затихал. Он от всей души желал Трубачеву удачи и в то же время мечтал о том, что его бывший бригадир останется с ним в одном классе. Пережитые вместе волнения на стройке и мечта о море крепко связали старшего и младшего товарищей. Витя горячо и преданно полюбил Трубачева. Васек чем-то напоминал ему ушедшего на фронт брата... Витя ни за что не хотел расстаться с Трубачевым и не мог допустить мысли, чтобы такой парень провалился на экзамене.
- Как, по-твоему, выдержит? - то и дело спрашивал он Кудрявцева, приближая к нему лицо с черными, жарко блестевшими глазами.
Кудрявцев молча пожимал плечами. В классе стояла тишина.
Витя снова заглянул в замочную скважину.
- Стоит! - испуганно сказал он.
- Как - стоит? Не решает? - встрепенулся Кудрявцев.
Васек действительно стоял у доски в страшном затруднении. Он записывал на доске пример, но от волнения не мог вспомнить правила. Память вдруг изменила ему, вес сметалось в его голове. Рука с мелом задерживалась на каждой цифре, он мучительно оттягивал время.
- Скажи правило, - напомнил Леонид Тимофеевич.
Васек посмотрел на доску, опустил мел.
Правило... Щеки его побелели, губы тихо шевельнулись. Правило...
В классе наступила гнетущая тишина. В расширенных глазах Лиды Зориной мелькнул испуг. Петя Русаков, забывшись, привстал за партой. Все липа вытянулись и застыли в томительном ожидании. Васек не глядел на товарищей, но ему казалось, что он слышит в тишине, как громко и тревожно бьются их сердца.
- Трубачев, дан объяснение на примере, - заметив его затруднение, сказал Сергей Николаевич.
По Васек не слышал его слов. В глубоком душевном смятении он взглянул на Елену Александровну. Взволнованное, с потемневшими синими глазами, ее лицо напомнило ему вдруг, как в один из последних уроков, держа перед ним открытый учебник, она быстро листала его и горячо внушала: 'Трубачев, запомни!
