тихонько дернул ее за руку: - Молчи пока. О Васе потом скажем. Лида замолчала, испуганно прикрыв себе рот ладонью. Учитель засмеялся: - А вы все такие же! Ну что там за тайны у вас? - Это не тайна, - смутилась Лида, - это просто один секрет. Скоро вы все узнаете. Учитель не ответил; по его лицу внезапно прошла тень, и оно сразу сделалось усталым и серым. Ребята заметили это и притихли. Им показалось, что учитель вспомнил о своем отце. 'Знает он или не знает? Вдруг спросит?' - с тревогой подумал каждый. - Нам еще о многом нужно с вами поговорить... - запинаясь, сказал Васек. - Это потом, - тихо ответил Сергей Николаевич. Подошел Леонид Тимофеевич. Они вместе осмотрели дом. Леонид Тимофеевич подробно рассказывал обо всех трудностях, которые пришлось пережить во время стройки. Многое в рассказе директора было новостью даже для ребят. - Железо для починки крыши пришлось перевозить из Москвы. Памятка об этом путешествии у меня до сих пор осталась, - пошутил директор, показывая красный продольный шрам на ладони. - Ну ничего, справились, перевезли кое-как... - Ой, а нас-то даже не взяли тогда! - с укором сказала Лида. - Да уж мы всю дорогу с Миронычем горевали, что тебя с нами нет! - дернув Лиду за косичку, засмеялся директор. Прошли по двору вдоль забора. Сергей Николаевич подробно расспрашивал обо всем; его особенно интересовало, что делали на стройке ребята. Иногда, указывая на что-нибудь, он машинально поднимал левую руку. Пальцы ее в черной перчатке были согнуты и неподвижны. Боясь неосторожно задеть больную руку Сергея Николаевича, ребята держались с правой стороны. Они ничего не спрашивали: четыре ленточки на гимнастерке яснее слов говорили о том, что перенес их учитель. Осматривая новый крашеный забор, Сергей Николаевич с большим вниманием выслушал рассказ о том, как бригада Трубачева чуть-чуть не проиграла соревнования и как на помощь к ним пришли Андрейкины земляки. - Обязательно познакомьте меня с вашим Андрейкой! - сказал Сергей Николаевич. Васек вспомнил про Алешу Кудрявцева и подвел его к учителю: - А вот Алеша Кудрявцев, мы с ним тоже дружим! Сергей Николаевич кивнул головой, улыбнулся. - На фронте был такой генерал Кудрявцев. Человек исключительной храбрости и благородства. Он очень заботился о людях, его все любили у нас. Во время одного воздушного налета он был тяжело ранен, но до конца боя не позволил увести себя в госпиталь, - сказал учитель. Лицо Алеши вспыхнуло, глаза засияли, но он молчал. - Это его отец! - указывая на товарища, гордо сказал Васек. - Твой отец? - Сергей Николаевич пытливо взглянул на мальчика. -Что же ты молчишь? - Он не любит зря хвалиться, - одобрительно хлопнув Алешу по плечу, сказал Мазин. - Не надо хвалиться, но можно и должно гордиться таким отцом! значительно сказал учитель. - Я горжусь! - тихо, с достоинством ответил Алеша Кудрявцев. Ребята повели учителя в дом. Прошли коридор, показали Сергею Николаевичу будущий шестой класс. - Вы, наверно, уже забронировали себе тут все места? - пошутил учитель. Алеша взглянул на Васька и живо сказал: - Нет еще... то есть некоторые выбрали уже парты, конечно... а мы завтра выберем. Ребята вспомнили об экзаменах, и у каждого в сердце шевельнулась прежняя тревога. - Нам еще о многом нужно поговорить с вами, Сергей Николаевич! - снова тихо и серьезно сказал Васек. - Да, конечно. Но и это потом, - так же, как в первый раз, ответил учитель. Перед пионерской комнатой ребята засуетились. Вытащили вперед Севу. Он немного упирался и громко шептал: - Да я не сумею хорошо рассказать... Сергей Николаевич с удивлением глядел на Севу. На фронте, думая об оставшихся на Украине ребятах, он очень боялся, что худенький, болезненный Сева не перенесет всех трудностей, которые выпадут на его долю. Теперь перед ним стоял крепкий подросток с загорелыми от работы руками и румянцем на щеках. - Ну, ну. Сева Малютин! О чем ты хочешь мне рассказать? - спросил Сергей Николаевич, кладя руку на плечо Севы. - Сейчас, сейчас! - заторопились ребята, открывая дверь в пионерскую комнату. - Показывайте, что у вас тут? - сказал, входя, Сергей Николаевич. Одинцов торжественно подвел его к фотографии. Учитель узнал себя, Митю, улыбнулся: - Какой-то он стал теперь, наш Митя? - Он герой! Партизан! - ответило ему сразу несколько голосов. - Вот наш дневник. Здесь все написано, - сказал Одинцов, подавая учителю дневник. Учитель узнал путевую тетрадь отряда. - Вот это хорошо, что вы все записывали. Я возьму эту тетрадь с собой, сказал Сергей Николаевич. Васек подтолкнул Севу. Все ребята в нетерпеливом ожидании глядели на Малютина. - Сергей Николаевич, садитесь, ладно? Мы должны вам что-то рассказать, предупредил Васек. - Сажусь, ладно. - пошутил Сергей Николаевич, усаживаясь на диван. - В госпитале, где мы работали, лежал один комсомолец - Вася. Его привезли зимой... - неуверенно начал Сева. Лицо учителя стало очень внимательным. Сева говорил медленно, подыскивая слова. - Вася рассказывал о своем командире, и мы слушали Вася был подносчиком снарядов на четвертой батарее.. Учитель сделал неуловимое движение. - Фашистские танки были разбиты... На батарее уцелело только одно орудие. Возле него остались два человека - Вася со своим командиром. И тогда выполз еще один танк... Вася был ранен, и он не знал, остановил или не остановил его командир этот танк. - Остановил! - вдруг сказал Сергей Николаевич. Лицо его оживилось, глаза заблестели. - Где Вася? Ребята бросились к учителю, заговорили все сразу: - Вася уехал! - Он так любил вас! - Он все время рассказывал о вас... Трубачев протиснулся к Сергею Николаевичу: - Уезжая, Вася сказал: 'Скажите ему, ребята: много Васей есть на свете и много у него в части красноармейцев, только, может, и вспомнит он подносчика снарядов с четвертой батареи... Уехал, мол, на фронт в его шинели'. Сергей Николаевич встал. Глаза его смотрели через головы ребят куда-то далеко-далеко, словно он видел снежное поле и идущего по дороге молоденького красноармейца с винтовкой и вещевым мешком за спиной. - До свиданья, Вася! - тихо сказал учитель. - Мы еще встретимся!
Глава 77. В МАЛЕНЬКОМ ДОМИКЕ
Темнело. В сумерках отчетливо выделялись побеленные мелом края тротуаров. Дома без огней с виду казались спящими, но на улицах было людно и оживленно. Сергей Николаевич шел вместе с ребятами мимо знакомых домов и палисадников. Родной город навевал на него тихие, грустные воспоминания. Душа его была растревожена встречей с ребятами, всей знакомой обстановкой школы, от которой он был оторван в течение целого года. 'Как изменилось все за этот год! - думал Сергей Николаевич. - Сколько пережито!' Среди этих детей, которые ему стали так близки, нет маленькой девочки с золотистыми косами и голубыми близорукими глазами... В своем осиротевшем доме он уже не найдет верного друга-старого отца... И в , нем самом что-то изменилось за это время - он уже давно привык стоять лицом к лицу с опасностью, он возмужал и окреп, суровая военная обстановка закалила его сердце. И все-таки сейчас горечь потерь чувствовалась все так же остро, как в первый раз, когда он получил на фронте письмо Леонида Тимофеевича, сообщавшего ему о гибели близких. Сергей Николаевич почувствовал вдруг, что он очень устал, больная рука его ныла. Он поглядел на ребят и улыбнулся им теплой, благодарной улыбкой.
Трудно войти одному в опустевший родной дом. Но он войдет не один... Ребята шаг за шагом идут рядом с ним. Они все понимают. Сергей Николаевич сейчас для них не только любимый учитель, он близкий им, дорогой человек. И в то же время он тот бесстрашный командир, о котором говорил Вася, он защитник Родины. Узенькие цветные ленточки на зеленой гимнастерке наполняют их сердца гордостью. Петя Русаков отвоевал себе шинель и, шествуя впереди, бережно несет ее на плече. Нюра крепко держит Сергея Николаевича за руку. Давно ли прежняя Нюра Синицына, крикливая и глупенькая, ссорилась со всеми в классе, писала смешные и нелепые стихи... Сейчас она стала как будто взрослее и спокойнее, в ее глазах появилось новое, серьезное выражение, и в обращении с товарищами чувствуется глубокое дружеское понимание. Нюра идет с ним рядом, время от времени уступая свое место Лиде. Уступив, она самоотверженно шагает одной ногой по тротуару, другой по мостовой, чтобы все-таки быть ближе к учителю. С левой стороны, чуть-чуть боком, обратив к учителю свое круглое лицо, идет Саша Булгаков. Мазин, пробуя протиснуться вперед, наступает всем на пятки. Васек Трубачев, Коля Одинцов и Сева Малютин идут впереди. Чем ближе к дому, тем неспокойнее у них на душе. - Мы войдем все вместе, - шепчет Сева. Вот и знакомое крыльцо. Сергей Николаевич поднимается на ступеньки, по старой привычке вытирает ноги о железный плетеный коврик. Дверной замок заржавел, дверь открывается с коротким скрипом. - Войдемте! - говорит учитель и пропускает вперед ребят. Потом входит сам, зажигает свет. На вешалке висят старое пальто Николая Григорьевича и меховая шапка. В комнатах стоит глубокая тишина. Наглухо закрытые пыльные окна словно задернуты серой марлей. Сергей Николаевич останавливается в первой комнате. Здесь все как прежде. Письменный стол, диван, этажерка с книгами. Дверь во вторую комнату открыта. Там у стены - кровать Николая Григорьевича, покрытая желтым байковым одеялом, маленький, низкий столик. На столике - старые журналы, газеты... Сергей Николаевич бросает беглый взгляд на пустую комнату отца и устало опускается на диван: - Ну, вот мы и пришли... Ребята садятся рядом с ним. Они долго молчат. Потом Васек, прижимаясь щекой к плечу Сергея Николаевича, тихо говорит: - Тетя Оксана сказала: 'Если доведется где повидать вам учителя, скажите ему, что отец умер, а сестра жива, помнит его...' Ребята низко опускают головы. Учитель сидит не шевелясь и задумчиво смотрит на ребят. - Отец не любил, чтобы я опускал голову. Давайте послушаемся дедушку
